— Ничего, ничего. Может быть, было бы лучше, если бы я осталась дома…
— Успокойся и думай о том, как развлечься, — успокоила ее Элеуси. — На тебя никто не обратит внимания.
Какое-то время они шли, молча, но потом Ниал услышала за спиной сдавленный смех. Она обернулась, и Элеуси тут же стала снова серьезной, но на ее губах все еще играла улыбка. Ниал вопросительно на нее посмотрела.
— Извини. Просто… Ты шагаешь как мужчина!
— В каком смысле? — Ниал остановилась.
— Ну, в общем, у тебя строевой шаг…
— В войсках все так ходят, — обиделась Ниал.
— Да, конечно. Я ничего такого не хотела сказать. Просто это забавно.
Чуть позже Ниал позволила себя обогнать и пошла в хвосте маленького каравана. Она напряженно наблюдала за походкой Элеуси и не заметила никаких отличий от того, как шагала сама. Как все-таки должна ходить женщина?
— Элеуси! Постой, объясни мне. Что забавного в моей походке?
— Ну, просто ты идешь так решительно, большими шагами. И ни капельки не виляешь задом! Разве мама не говорила тебе, что это нравится мальчикам? — пошутила Элеуси.
— Я никогда не знала своей мамы. — Ниал нахмурилась. — Меня вырастил оружейник.
Элеуси почувствовала себя глупо и снова молча пошла вперед.
Когда они дошли до деревни, у Ниал начался кризис.
Вокруг было полно народа, у девушки закружилась голова. Ей показалось, что она вернулась во времена Салазара, когда в башне царил беспорядок и повсюду слышались голоса, крики, смех. Ее охватили воспоминания. В этой неизвестной толпе ей казалось, что она видит знакомые лица из своего города: соседей, ребят, с которыми в детстве играла, лавочников. Ниал даже показалось, что она заметила Сеннара в его развевающейся мантии и без шрама на щеке. Она закрыла глаза.
— Почему бы вам не прогуляться, пока я буду продавать ткань? Встретимся через час у моего прилавка — в конце ярмарки, рядом с дорогой, — предложила Элеуси и дала Ниал несколько монет на случай, если ей захочется что-нибудь купить. — Да, Ниал… Не отпускай Жону от себя!
Ниал послушалась и судорожно схватила мальчика за руку.
Жона принялся тянуть ее за руку с надеждой во взгляде.
— Давай пойдем купим каких-нибудь сладостей? А? Пойдем, ну же?
Ниал была в нерешительности.
— Не знаю… Что потом скажет твоя мама?
— Вообще-то она всегда мне покупает конфеты, — слукавил мальчик.
Что в этом было плохого, даже если он и солгал? Ниал решила его порадовать.
Они отправились к старухе, которая продавала бисквиты и засахаренные фрукты. Старуха была рада покупателям и с благодарностью протянула им пакетик сладостей.
Ниал посмотрела вокруг. И у других лавочников торговля шла не слишком-то бойко. Народ старался жить нормальной жизнью, люди хорошо одевались, когда шли на рынок, гуляли, останавливались, узнавали цену. Но нищета начинала распространяться и в этой деревне у подножия гор. Война приближалась.
Внезапно у нее в голове зазвучали все те же голоса: «Твое место не здесь! Возьми снова меч в руки! Отомсти!»
Ниал остановилась, потрясла головой и закрыла глаза, чтобы успокоиться и прогнать эти мысли. Когда она снова подняла веки, Жона взволнованно на нее смотрел.
— Тебе плохо?
У мальчика в руке было засахаренное яблоко, сахар начинал растекаться по пальцам.
— Нет, все хорошо. Просто легкое головокружение, ничего больше.
Жона протянул ей пакет:
— Может быть, ты просто проголодалась. Давай, возьми бисквит.
Сладости были до удивления просты, но Ниал понравился их домашний вкус.
Ниал с Жоной ходили вдоль рядов, останавливаясь время от времени, чтобы посмотреть на копченую рыбу, лежавшую на прилавках, крупные яблоки, которые были выставлены в корзинах из ивовых прутьев, цветные ткани, свисавшие с навесов.
Ниал подумала, как должен быть прекрасен мир в глазах этого малыша — все было новое, каждую секунду — новые открытия. Жона был весел, жизнерадостно рассматривал все, что попадалось по пути, и болтал без умолку.
Обойдя рынок вдоль и поперек, они остановились у невысокой ограды. За последнее время это была первая долгая прогулка Ниал без костылей, и ей нужно было передохнуть. Они стряхнули с ограды снег, уселись и разделили поровну последний бисквит.
— А ты на самом деле солдат? — внезапно спросил Жона.
Для Ниал этот вопрос был словно оплеуха — она уже свыклась с мыслью о том, что никто не знает, кто она на самом деле.
— Да, — бросила она в ответ.
Жона взглянул на нее с восхищением:
— Мой папа тоже солдат, ты знала? Мама сказала мне не задавать тебе никаких вопросов, чтобы ты не грустила, но я же видел меч — и все понял!
Ниал продолжала жевать бисквит, как ни в чем не бывало.
— А ты убила много врагов? — невозмутимо продолжал Жона.
— Было дело.
— И фамминов? Они действительно такие ужасные, как говорят?
— Даже хуже, — отрезала Ниал.
Жона немного помолчал, прежде чем перейти к делу:
— Слушай, Ниал…
— Что, Жона?
— А когда-нибудь, когда тебе станет лучше… Научишь меня владеть мечом?
— «Владеть мечом»? — Ниал не смогла сдержать смех. — Знаешь, я не думаю, что это хорошая идея. Война — плохая штука. Мир куда лучше.
— Просто мне бы очень хотелось быть похожим на моего папу. Если я научусь воевать, смогу отправиться к нему, мы вместе быстро закончим войну, и он сможет вернуться домой к маме.
Ниал не слишком нравилось беседовать на эту тему.
— Вот увидишь, война быстро закончится. Скоро ты станешь бравым молодцем и будешь утешать маму, когда ей будет грустно.
— Да, но все-таки… — Жону было не так-то просто убедить. — Давай как-нибудь поиграем в сражение, а? Всего один разок! — Он умоляюще смотрел на Ниал.
— Так, значит, ты хочешь со мной сразиться? — проговорила Ниал, готовя в руках снежок.
— Да!
— А ты хорошо подумал?
— Да! — закричал Жона с еще большей уверенностью.
— Тогда защищайся!
Ниал спрыгнула с ограды и бросила в мальчика снежок. Жона тут же воодушевленно вступил в схватку.
Они носились по переулкам, кидаясь друг в друга снежками, пока вконец не выдохлись. К Ниал вернулось хорошее настроение. Она чувствовала себя беззаботной, как тогда, когда была маленькой. Ей хотелось бы жить так всегда.
На прилавке Элеуси были разложены ткани, которые женщина выткала дома, куриные яйца и кое-какая зелень с огорода. Зимой, и без помощи мужа, она не могла сделать ничего больше. Они с Жоной жили на выручку от торговли и на доходы от ее врачевания.
