19
Унау поймали в огромной пещере. Пол устилал мягкий гравий и ракушки, которые хрустели под ногами. Здесь было совсем темно, только воины вождя разожгли немного угля, устроив на полу костер. В его отблесках Арис видел, как мечется Унау, отчаянно крича.
Арис слышал, смешки мужчин, её отчаянное дыхание, шорох ног, переступающих по камням. Они окружили её и медленно сужали круг. Они смеялись над ее отчаянием. Хохотали, подзадоривая друг друга рассказами, что они сделают с ней, прежде, чем убить.
— Три смелых воина, — Арис поднял камень и медленно выпрямился. Кровавые пятна заплясали перед глазами и к горлу подкатила тошнота.
— Против одной девочки, — он шагнул вперед, стараясь не шататься, — об этой славной битве сложат песню.
— Тебе-то что, пёс? — они перестали смеяться и повернулись к нему.
— Он хуже пса, — произнес Кось-Дару, — у собак есть семья, а этого прогнали свои же.
— Каену! Каену! Скорее сюда! — вдруг закричала Унау.
— Да, да. Каену. Еще один предатель, который умрет сегодня. Только сперва убьем этого!
— Или этот пёс убьет вас, — прохрипел Арис, шагнул вперед, споткнулся и упал.
Воины Паопону захохотали и эхо покатилось, отражаясь от стен. Арис попытался подняться, но его пнули в живот и он упал снова.
Унау, жалобно крича, бросилась к ним, но Кось-Дару отбросил ее, а потом сказал:
— Она хочет, чтобы мы занимались ею! Погоди, мы сделаем все, что пообещали!
Ариса пнули под ребра, еще раз, и снова. Они кружили вокруг, целясь в голову и живот и радостно хохотали, когда им это удавалось. Три подонка, не имеющих никакого отношения к мужчинам.
Он почти потерял сознание, но тут его подняли, держа под локти.
— Открой глаза! Ты, ублюдок, я хочу, чтоб ты видел, кто тебя бьет!
Арис прошептал, сплюнув кровь:
— Это ты ублюдок, а я — воин и вождь. Я покорял города и народы и знаю, что значит быть мужчиной. Что знаешь ты? Как избить того, кто не может стоять на ногах?
Удар разбил ему губы.
— Не зли их, Арис! — заплакала Унау.
— Нет, пусть говорит, — сказал тот, что держал его за руку слева, — пусть он говорит, а мы забьем слова ему обратно в глотку!
— Может просто убьем и займемся ей? — спросил тот, что держал его справа.
— Я скажу, — прохрипел Арис, в последнем усилии поднимая голову и вдруг улыбнулся так, что мужчина, стоящий напротив отшатнулся, — я скажу вам вот что: я вождь и я обладаю силой, которая вам и не снилась. Я могу сделать с вами все, что захочу.
Они засмеялись:
— Он бредит!
— Я могу убить вас руками духов, что населяют эту гору. Вы же знаете, кто живет в этих тоннелях?
Они смеялись уже без прежнего веселья.
— Он заговаривает нам зубы! — воскликнул Парсу, и Кось-Дару прошептал в самое ухо Арису:
— Никто здесь не живет! Мы купались здесь, когда гора тает!
— Да, — Арис усмехнулся разбитыми губами и ухмылка вышла жуткой, — но тогда вы не обагрили землю кровью внучки шамана.
— Хватит слушать его! Он колдун! Его надо убить! — поеживаясь Парсу.
— Слишком поздно! — рассмеялся Арис, — Духи уже тут. И вам — конец.
Тоненько закричала Унау. Кось-Дару успел обернуться и рухнул прямо в ноги Арису. Волк, прыгнувший ему на спину, выдирал жилы и кости из шеи.
Арис тоже упал — его больше никто не держал, волчьи зубы впились в глотки тех, что стояли по бокам. Все было кончено в две минуты. Унау, сжавшись в комок, закрыла руками лицо и дрожала от страха.
Арис переступил через тело Кось-Дару и подошел к ней:
— Унау! Унау, открой глаза, все хорошо.
Она осторожно отняла руки.
— Это твои волки? О, Арис, это твои волки! Я раньше не любила волков! А теперь…
— Унау, — мягко сказал он, — Где Лара? Женщина, которую ты должна была отвезти сюда?
— Она там, — Унау показала рукой на расщелину за спиной, — По ледяным коридорам мне было просто ее нести. А в этой пещере каменный пол и я не могла нести ее больше. А они шли за мной и я её спрятала. И поэтому они настигли меня и…
Она разрыдалась отчаянно, захлебываясь слезами.
— Ну, ну, — он был ей благодарен, за ее мужество, ее храбрость, — не плачь! Теперь все будет хорошо. Ты смелая и сильная! Многие мужчины испугались бы!
Унау всхлипнула и уткнулась ему в грудь, повторяя:
— Я так испугалась!
— Давай уйдем отсюда, — сказал он, не дав ей выплакаться. Волки принялись делить добычу, а он не хотел мешать им и не хотел, чтоб Унау это видела.
— Куда-нибудь поглубже, в пещеру. Там мы дождемся Каену.
— Каену? Он придет? — спросила она вытирая слезы и Арис про себя снова восхитился ее мужеством.
— Твой дед послал его на помощь мне. Но мы разделились, когда вошли в тоннель. Он пошел… я не знаю куда.
— О, думаю, я знаю, — перебила его Унау, — Каену идет обычной дорогой. Я пришла по ней сюда. Кось-Дару пришел следом за мной. Все мы, вороны ходим к подземному озеру по одной и той же дороге А ты шел через крутые тоннели. Плохой выбор. Там можно потерять равновесие и свалиться через старое русло.
— Я так и сделал, — пробормотал он, — потерял равновесие и свалился.
Они обошли каменную глыбу и нашли небольшую пещерку за ней.
— Посидим тут, — сказал он, но Унау его не услышала. Повернувшись назад, она тревожно всматривалась в полумрак. Звуки волчьего пира хорошо доносились до них в гулком воздухе пещеры.
— Мне нужно отдохнуть, — проговорил он, опускаясь прямо на мелкий камень. Тело выпрямилось и боль снова накрыла его с головой. Испарина, выступила на лбу. — Совсем немного…
Он будто проваливался в жаркие волны и услышал как Унау говорит с другого берега реки:
— Как Каену пройдет к нам мимо… них?
— Мимо…? А, волки. Они ничего не сделают Каену.
— Потому, что ты приказал им, да?
Арис прикрыл глаза. Радужные пятна поплыли на него из черной глубины.
— Нет. Твой дед ошибался, я не варг. Я не хозяин волка. Я лишь гость в его сознании. Но я знаю, что волк пришел, чтобы помочь мне и не тронет тех, кого я не хочу обижать.
Она сказала только:
— О…
Унау подошла и опустилась на колени рядом с ним, — тогда почему же волки пришли за тобой и помогают тебе?
— Кто-то прислал их мне на помощь, — он приподнял веки и увидел ее лицо очень близко, — кто-то.
— Скажи мне еще одну вещь и я не стану мешать твоему сну. Что мы будем делать, когда сюда придет Каену?
— Мы вернемся. Обратно, в стойбище.
— Тебе нельзя назад! — воскликнула она.
— Можно, Унау.
— Нет. Нельзя! Паопону убьет тебя и тебе нельзя возвращаться. Так сказал мой дед!
Арис открыл глаза. Хмуро всматривался в ее лицо некоторое время. Потом сказал:
— Твой дед мертв, Унау. Он погиб на рассвете, сегодня. Его убил Паопону и я сам видел это с Той стороны. Твой дед прошел мимо меня и исчез в темных долинах.
Он долго ждал, но её лицо не дрогнуло, только глаза сузились и загорелись изнутри.
— Теперь ты понимаешь, что я должен вернуться и отомстить за него Паопону⁈
Она молчала и Арис закрыл глаза. В темноте раздалось шуршание — Унау устраивалась на камнях рядом с ним.
— Арис, — наконец сказала она, — положи голову мне на колени. Так будет удобнее.
Несколько минут они лежали в темноте и слушали, как волки рвут добычу, скулят и грызутся. Арис хотел, чтобы она сказала хоть что-то. Или заплакала.
— Я сейчас жалею, что не знала об этом, — очень тихо произнесла Унау, — я бы набросилась на Кось-Дару, я бы загрызла зубами Парсу… — она задохнулась и замолчала. Арис слышал, как она давит внутри себя слезы. Наконец она сказала:
— Спи. Тебе нужна сила, чтоб убить Паопону, что бы потом ни случилось с нами.
20
Кровавый след тянулся сквозь белоснежъе поля. След волокуши и трех пар ног тянулся от стойбища воронов, до шатра, наскоро устроенного в чистом поле.
