в море, так как через прореху в полотне тумана увидели какую-то землю. ^
От тонущего самолета, не получившего ни одной царапины, мы поплыли к земле и, выбравшись на берег, обнаружили, что оказались на странной, неприятной земле. Широкий пляж, на который лениво набегали волны, протянулся до подножия высоких скал. Эти утесы, казалось, были из цельного камня и поднимались... на... сотни футов. Базальт или что-то в этом роде. Когда мы выбирались из упавшего самолета, у меня хватило времени только на то, чтобы мельком взглянуть на берег. Тогда мне показалось, что прибрежные утесы поднимаются уступами, словно ярусы вздымаясь к небу стена за стеной. Но конечно, стоя прямо под нижним из этих ярусов, мы ничего не могли сказать об остальных. В обе стороны, насколько нам было видно, протянулась узкая полоска пляжа, над которой возвышались черные утесы. Никакого разнообразия.
— Ну а теперь что мы станем делать? — спросила Глория, видимо не желая обсуждать катастрофу. — Где мы?
— Нельзя точно сказать, — ответил я. — В Тихом океане полно неисследованных островов. Возможно, мы на одном из них. Я только надеюсь, что у нас нет соседей-каннибалов.
Я тут же пожалел, что упомянул каннибалов, но Глория вовсе не испугалась... тогда.
— Я не боюсь дикой природы, — заявила она. — Не думаю, что тут кто-нибудь живет.
Про себя я улыбнулся, отметив, как быстро меняется мнение женщины, отражающее ее сиюминутные желания. Но тут причина оказалась намного весомее, как узнал я вскоре самым ужасным образом. Теперь-то я верю в женскую интуицию. Женщины чувствительнее нас... восприимчивее к чужому влиянию. Но у меня нет времени заниматься рассуждениями.
— Давай отправимся вдоль берега и посмотрим, сможем ли мы найти какое-нибудь место, где можно будет вскарабкаться на эти утесы, и посмотрим, что лежит на другой стороне острова.
— Но этот остров — голые скалы, разве не так? -спросила Глория.
Тогда я пристально посмотрел на нее:
— Кто тебе об этом сказал?
— Не знаю, — смущенно ответила она. — Мне показалось, что остров — всего лишь скопление высоких утесов, поднимающихся как ступеньки друг над другом. Тут только отвесные, черные скалы.
— В таком случае нам не повезло, потому что мы не сможем прожить, питаясь морскими водорослями и крабами, — заметил я.
— Ох! — неожиданно и громко воскликнула Глория.
Я схватил ее довольно грубо, так как испугался за нее.
— Глория! Что с тобой?
— Не знаю. — Она недоверчиво посмотрела на меня, так, словно неожиданно оказалась лицом к лицу с каким-то кошмаром.
— Ты что-то увидела или услышала?
— Нет. — Казалось, она не собиралась покидать убежище моих объятий. — Ты что-то сказал... нет, не это. Я не знаю. У людей бывают видения средь бела дня. Должно быть, это был один из таких кошмаров.
Да поможет мне Бог. Я рассмеялся в мужском самодовольстве и сказал:
— Вы, девушки, бываете очень странными. Пойдем по берегу в ту сторону и...
— Нет! — упрямо воскликнула она.
— Тогда пойдем туда...
— Нет, нет!
Я потерял терпение:
— Глория, что с тобой происходит? Не можем же мы стоять здесь весь день. Мы должны найти тропинку, ведущую на утесы, и побывать на противоположной стороне острова. Не глупи, это же на тебя не похоже.
— Не ругайся. — Странное спокойствие вернулось к ней. — Мне показалось, что кто-то пробирается мне в голову, нашептывает то, что я не смогла бы рассказать даже тебе... ты веришь в передачу мыслей на расстояние?
Я внимательно посмотрел на Глорию. Никогда я раньше не слышал, чтобы она так разговаривала.
— Ты думаешь, что кто-то пытается передать тебе какую-то мысль?
— Нет, это не мысль, — отсутствующим голосом пробормотала она. — По меньшей мере совсем не похожая на мои мысли. — Потом, словно человек, неожиданно вышедший из транса, она добавила: — Ты иди. Посмотри, где тут можно взобраться на утесы, а я пока подожду здесь.
— Глория, мне это не нравится. Ты останешься одна... Я подожду, пока ты не сможешь пойти вместе со мной.
— Я не думаю, что смогу куда-то пойти в ближайшее время, — в отчаянии ответила она мне. — Да и тебе далеко уходить не нужно. Разве ты не видишь эти черные утесы, это черное побережье? Ты ведь читал стихотворение Тевиса Клайда Смита «Черное побережье смерти»? Не могу вспомнить точно.
Я почувствовал смутное беспокойство, когда она заговорила таким манером, но попытался отогнать неприятное чувство, поведя плечами.
— Я найду тропинку наверх и что-нибудь поесть, -пообещал я. — Моллюсков или крабов...
Глория неожиданно вздрогнула:
— Не вспоминай крабов. Я ненавидела их всю жизнь, но не понимала, насколько сильно, пока ты о них не заговорил. Они едят мертвечину, ведь так?.. Я знаю, дьявол похож на гигантского краба.
— Да ладно, — сказал я, потворствуя ей. — Оставайся здесь. Я недолго.
— Поцелуй меня на прощание, — сказала она с грустью, от которой сжалось мое сердце. Тогда я не знал почему. Я нежно подтянул ее к себе, наслаждаясь ощущением ее стройного тела, трепещущего от жизни и любви. Она прикрыла глаза, когда я поцеловал ее, и я заметил, что она какая-то странная...
— Не уходи далеко. Я хочу все время видеть тебя, — попросила Глория, когда я ее отпустил.
Весь берег был усеян грубыми валунами, без сомнения упавшими со скал. Глория присела на один из них.
С неким дурным предчувствием я отвернулся и пошел по берегу вдоль огромной черной стены, которая поднимаясь надо мной, исчезая в синем небе, словно какое-то чудовище. Наконец я подошел к большим камням. Перед тем, как пройти между ними, я оглянулся и увидел, что Глория сидит там же, где я ее оставил. На душе у меня потеплело, когда я посмотрел на эту тонкую, отважную маленькую фигурку... Тогда я видел ее в последний раз.
Я зашел за камни и потерял Глорию из виду. Мысли мои блуждали, поэтому я игнорировал последнюю просьбу Глории. Разум мужчины грубее, чем женский, не такой восприимчивый к внешним воздействиям. Однако уже тогда я ощущал в воздухе определенную напряженность.
В любом случае я побродил в одиночестве, вглядываясь в возвышающиеся надо мной черные стены, пока их вид не начал оказывать на меня некий гипнотический эффект. Тому, кто никогда не видел эти утесы, невозможно представить, как они выглядят, а я
