Возможно, для филигонов создать Маркус то же самое, что для бобров плотину, а для пчел соты?
В шатер заглянул Альбрехт.
— Ваше величество?
— Иду, — ответил я.
Яркое солнце заставило щуриться так, что сам ощутил себя филигоном. На площади перед шатром сплошной стальной блеск доспехов, в глазах рябит от пестрой одежды.
Я заулыбался широко и победно, король должен и обязан, посмотрел по сторонам отечески, а улыбка стала еще шире.
— Лорды, — произнес я с чувством, — мы еще не придумали, как с ними бороться, но время уходит.
Вполне возможно, филигоны набрали пленных уже достаточно для их непонятных нужд и вот-вот поднимутся в их проклятое небо…
Альбрехт быстро зыркнул на меня и сказал громко:
— Где их уже не достать.
— Вот-вот, — поддержал я, — и тогда все, конец, хана, амба. Армагеддон. Конец света и конец всему. Так что я отбираю добровольцев из добровольцев для самого рискованного предприятия на свете…
Лорды, что слышали о начале какого-то таинственного предприятия, что затевается помимо них, переглянулись в недоумении.
Барон Келляве пророкотал с достоинством:
— Ваше величество, вы нас обижаете! Мы все здесь явились по своей воле и готовы отдать жизни…
— Знаю, — прервал я. — Но, дорогой барон, мне нужен особый отряд. В первую очередь те, кто повинуется беспрекословно!.. Все будет висеть на волоске… и постоянно висеть. Только люди с высокой самодисциплиной…
Он подергал себя за усы и сказал с неуверенностью на лице:
— Мне понятно не все, но это ваш выбор, ваше величество. Кого возьмете в отряд, так тому и быть.
— Отлично, — сказал я. — Простите, дорогие друзья, но то, что я задумал, слишком непростое испытание…
— Ваше величество! — воскликнул граф Волсингейн воспламененно. — Мы все готовы сложить головы…
Я поморщился.
— Никто не сомневается, мой юный друг. Но мне нужны те, кто победит врага! А для этого нужно кое-что еще кроме умения красиво подставить голову под удар и умереть с именем любимой на устах.
Сэр Рокгаллер воскликнул с негодованием:
— Вы правы, ваше величество! Как можно умирать с именем всего лишь женщины? Пусть и прекрасной дамы? Умирать должны только с именем вашего величества на устах!
— Почему это? — спросил я подозрительно. — Я такой гад, послал вас умирать по своей непроходимой дурости или врожденной злобности? Или из-за моих ошибок? Просчетов? Вы на что намекиваете, сэр Рокгаллер?.. Ладно, не оправдываетесь, будете лидером оппозиции. Власти нужна, даже как бы необходима оппозиция, хотя и не понимаю зачем. Потому ознакомьтесь с правилами набора в группу сэра Норберта… Ага, уже кто-то морщится! Не хочется высокородным идти в подчинение к простому барону? То-то же. Однако подумайте. Но решающее слово остается за сэром Норбертом. Он должен быть уверен в каждом абсолютно и безоговорочно.
Альбрехт произнес значительно:
— Потому что от каждого будет зависеть жизнь остальных.
Карл-Антон осторожно переступил порог, поклонился.
— Ваше величество, изволили меня видеть?
— Просто вызвал, — уточнил я. — По делу. А так что на вас смотреть?
Он виновато улыбнулся.
— Да это я общепринятыми…
— Заходите, — ответил я. — Что вы так робко? Во дворце и то держались свободнее.
Он с неловкостью улыбнулся.
— Там везде все дистанцировано, а здесь лорды на каждом шагу. На меня смотрят, как на таракана, которого пока что почему-то запрещено давить…
Я отмахнулся:
— Ерунда. Скоро все вернется в норму, теперь верю. Но ваша задача — срочно наладить производство в условиях военного времени большого количества… или хотя бы достаточного, этих ваших хлопушек!
— Да, ваше величество, — ответил он с готовностью, — но маловато материалов…
— Будут, — заверил я. — Все для фронта, все для победы!.. Мало будет ваших специалистов — женщин и даже детей поставим к станкам, несмотря на будущий запрет детского труда. Что требуется в первую очередь?
Он начал загибать пальцы.
— Первое — это та горючая жидкость, которую называете греческим огнем. Второе — достаточное количество емкостей. Еще нужно будет привлечь много молодых мужчин, чтобы растирали в пыль камешки, которые им доставят маги.
— Все компоненты доставят гномы, — сказал я. — Вообще можно было бы им поручить готовить все, но они больно обстоятельны, это хорошо в мирное время, но в военное каждая минута в счет.
Он сказал торопливо:
— Ваше величество, лучше не упускать секрет греческого огня из ваших рук.
— А вы?
Он поклонился.
— Я и есть ваши руки. А у рук нет языка.
Полог отодвинулся, заглянул часовой.
— Ваше величество?.. Барон Дарабос…
— Зови, — велел я.
Карл-Антон сказал поспешно:
— Я пойду, ваше величество? Все ваши ценные указания получены…
— Идите, — согласился я. — Сэр Норберт на вашей стороне. Несмотря на баронство. Говоря доступно, хоть и барон, но человек умный и вполне реалист.
Карл-Антон отступил в сторону, пропуская в шатер Норберта, сам выскользнул, как самая тихая мышь на свете.
— Ваше величество, — сказал Нортон без раскла-ниваний и ритуальный вступлений, — прибыли послы из Бриттии, Пекланда, Гиксии, Бурнандии даже Гран-гепта…
Я насторожился.
— Что случилось?
— Все короли Севера, — сказал он торжественно, — согласились провозгласить вас императором.
Я отмахнулся.
— Теперь это уже неважно. Да и понятно их желание… Дескать, императором пробуду не больше пары недель, а потом я и все войско превратимся в пыль. Зато когда уцелевшие выйдут из пещер, то у кого-то в самом деле будет шанс сразу же провозгласить себя не лордом, даже не королем, а императором нового мира… Не отвлекайтесь, сэр Норберт, не отвлекайтесь!
Он поклонился, но не отступил, произнес так же ровно:
— Зря вы так уж недоверчиво… Но есть еще одна новость, ваше величество.
— Ну-ну?
— С севера наступает армия сэра Растера. Передовые отряды его троллей уже вступили в бой с фили-гонами. Погибло три четверти, но уцелевшие спасли и вынесли с поля боя двух священников. Полагаю, это склонит папу римского и конклав кардиналов признать их тоже… людьми.
Я буркнул:
— Многое изменится, сэр Норберт! Явно будет дано прошение колдунам и магам. Они дрались рядом и гибли, спасая землю. Сколько у нас сосудов с греческим огнем?
Он не удивился вопросу, эти сосуды я как-то велел постепенно накапливать в военном арсенале, еще не зная, как будут и будут ли использоваться, что-то в этом есть нехорошее, ответил быстро и уверенно:
