Ознакомительная версия.
Я ощущал песню как оцепенение, в котором нельзя не слушать, – и не сводил глаз с искр костра, переливающихся в волосах Танюшки, с пламени, танцующего в ее глазах…
– Вывели ему,
Вывели ему,
Вывели ему
Ворона
да ой коня…
«Это не мое,
Это не мое,
Это не мое —
Это шурина мово…»
Танюшка жестом, который, кажется, не осознавала сама, запустила пальцы в волосы на висках, чуть запрокинула голову…
– Вывели ему,
Вывели ему,
Ой, вывели ему
Свет Настасьюшку!
«Это вот – мое,
Это вот – мое,
Это вот мое —
Богом сужденное…»
Она отпустила волосы, скрестила руки на коленях и, уронив на них голову, ни на кого не смотрела. Я приобнял ее и привалил к себе, ощущая, как Таньку трясет мелкой нервной дрожью. Сергей негромко попросил Игоря:
– Давай, Басс… «То не вечер…»
– Подпойте, – предложил Игорь, тут же начав:
– Ой – то не вечер, то не вечер,
Мне малым-мало спалось,
Мне
Малым-мало спалось,
Ой – да во сне привиделось…
И разные голоса дружно подхватили старую казачью песню…
– А есаул догадлив был —
Он сумел
Сумел сон мой разгадать…
«Пропадет, – он говорил, —
Да твоя буйна голова…»
– Пропадет твоя буйна голова, – заметил Йенс явно в мой адрес.
Я пожал плечами:
– Когда-нибудь – да.
Я сказал это спокойно. Но внутренне меня вдруг сотрясла нервная дрожь, потому что мысленным взором я увидел свои останки – не труп, нет, труп свой я представлял много раз и никогда особо не боялся, как бы реалистично ни выглядела в моем воображении эта картина. Я представил себе череп. В чьей-то руке, как череп Йорика в руке Гамлета. Когда я прочитал эту вещь, мне было тринадцать, и я долго мучился теми же мыслями, что и принц – не страхом смерти, а именно недоумением… Кто-то найдет мой, мой череп, как я сам много раз находил чужие останки. И ему трудно будет представить, что в этом был мозг, и кость скрывалась под плотью и кожей, и это зеленоглазая девчонка называла красивым… а в пустых глазницах жили зоркие глаза… Меня пугала не мысль о смерти, а именно вот эта картина, нарисованная воображением. Мой череп, лежащий где-нибудь в лесной траве – год, десять лет… Век.
– Ты чего дрожишь, Олег? – спросила Танюшка. Она сама уже успокоилась.
Я поцеловал ее в висок:
– Ничего. Все нормально… Утром выходим! – громко, для всех, сказал я.
* * *
Три чудовищных столба, упиравшиеся верхушками в небеса, покачивались в синхронном, жутковатом танце. Мы сидели на плоском холме и созерцали торнадо, отмахиваясь от мух, роившихся над нами. Самое интересное, что все были абсолютно спокойны – может быть, потому что от нас ничего не зависело.
Жуткое ощущение.
Чудовищная масса бизонов лилась вокруг холма, давшего нам пристанище, мимо нас, как река. Бизоны спасались от смерчей. В общей бурой лаве тут и там виднелись другие животные, несшиеся в ту же сторону, что и бизоны. Мимо нас пробежали, распихивая бизонов и ужасающе трубя, даже несколько гигантских дионтериев.
Нам бежать было некуда – хорошо еще, что мы успели спастись на этом холме от внезапно разразившегося странного половодья. Конца ему не предвиделось. Олег Крыгин, устроившись со скрещенными ногами на склоне, быстро делал зарисовки в блокноте. Горячий ветер, даже не дующий, а хлещущий в сторону торнадо, шевелил его волосы и страницы блокнота.
– Они движутся сюда, – сказала Ленка Чередниченко. И взялась за локоть Сергея.
Я присмотрелся. Да, похоже, что это было правдой – смерчи, красиво и вальяжно выгибаясь «в поясе», неспешно, но уверенно шли в нашу сторону. Я оглянулся на своих. Все были по-прежнему невозмутимы, лишь Йенс, достав зачем-то свой меч, улыбался и щурил глаза на смерчи, как на врагов, которых надо одолеть. Ян негромко и без патетики молился.
– Торопится время, бежит, как песок… – мурлыкал Игорь. – А красиво, скажи, Олег?
– Красиво, – искренне согласился я, подходя к Юджину, который покусывал травинку. Тихо спросил: – Жутко?
– Угу, – кивнул он и улыбнулся. Я ободряюще ткнул его в плечо: американец неплохо «вырос». – А главное – сделать ничего нельзя. Затянет сейчас… Я такое в кинохрониках видел.
Танюшка, подойдя ко мне, взяла меня за руку – молча. Я посмотрел на нее и так же молча стиснул ее пальцы, больше не собираясь их отпускать.
Обезумевшая толпа животных все еще текла мимо нас, но мы видели, как смерчи, словно пылесосы – мусор, втягивают внутрь десятки живых существ. Те моментально исчезали в черной круговерти, словно весили не больше пушинок.
Ровный, монотонный гул нарастал, полностью заглушив рев и вой животных. Сергей что-то кричал мне, разевая рот, и я услышал:
– …красотища-то!
Если честно, с ним было трудно не согласиться. Но и стоять на ногах тоже было трудновато.
– Они расходятся!!! – проорал мне в самое ухо Андрей. – Смотри, расходятся!!!
В самом деле, два смерча явно должны были пройти по сторонам нашего холма – метрах в ста примерно тот и другой.
– А этот прет прямо на нас!!! – крикнул я в ответ, указывая на уверенно, хотя и неспешно приближающийся третий смерч, до которого оставалось примерно полкилометра.
– Иди сюда! – прокричал Йенс, взмахивая мечом и заставляя его кружиться около туловища. Светлые волосы немца летели возле его смеющегося лица к торнадо. – Ну, иди, иди сюда, отродье ветра! – Он кричал уже по-немецки и хохотал: – Я, Йенс Круммер, жажду познакомиться с тобой ближе! Иди ко мне!
Нас прекратило дергать, но вместо этого возникло странное ощущение – как будто кто-то высасывает глаза, мозг, внутренности, словно все это стало огромным, разбухло и просто не помещается внутри. Это два боковых смерча шли точно по сторонам от нас… У меня в ушах зашумело, и я ощутил, как на подбородок из обеих ноздрей толчками выплескивается густая, соленая кровь.
А в следующую секунду я понял, что перед нами нет смерча. Его остаток быстро поднимался кверху, в облака, расплываясь по ним грязным пятном… а подальше во весь окоем уже сияло чистое летнее небо.
Смерч исчез – внезапно и необъяснимо.
– Берегись! – крикнул Андрей. И, прежде чем я смог понять, что это значит, в каких-то трех метрах от меня на склон холма грохнулась туша бизона. Подскочила в воздух, перевернулась и покатилась вниз. В течение последующих двадцати-тридцати секунд мы метались из стороны в сторону, спасаясь от этого чудовищного «зверепада». Со стороны это выглядело, должно быть, смешно, но нам было не до смеха, и я не знаю, как никого не прибило.
– Дожди из лягушек, – тяжело дыша, определил Мило. – Я про такое читал…
Ознакомительная версия.
