Все смешалось: кони, люди, Хранители с обнаженными мечами. Время замедлилось и стало тягучим, как патока, и через страшную кровавую резню, беззвучную за магическим пологом, на меня смотрели ясные мудрые глаза. Я сделала единственный шаг, чтобы почувствовать запах льющейся крови, услышать металлические удары мечей, болезненные крики раненых, – чтобы задать один-единственный вопрос: «Почему?»
Лес горел, черный столб дыма поднимался к небу. От запаха гари слезились глаза и свербело в носу. Практически рядом с моим лицом промелькнул арбалетный болт, я кособоко пригнулась, приходя в себя. Другой болт сбил шапку с бритой головы. Я метнула взгляд в стрелка, укрывшегося в молодом ельнике. Через секунду он растворился в огромном огненном шаре, а сверху зло и визгливо залаял Страх.
На месте нельзя стоять, движение – жизнь. Я впилась каблуками в бока сопротивляющейся испуганной лошади, заставив ее с неуверенного шага перейти в галоп, и направилась туда, куда спешил Степан. Его широкая спина мелькала между борющимися, как будто танцующими парами.
Людские крики перекрыл яростный драконий вопль. Одно чудовище сложило крылья и рухнуло вниз, куда-то за темнеющую полосу леса. Прямо под копыта моей лошади, окончательно перепугавшейся и вставшей на дыбы, упало бездыханное тело с перекошенным лицом и широко открытыми змеиными глазами. Я не удержалась в седле, рухнула в пропитанный кровью снег, нырнула по самую макушку. Тут же вскочила на ноги, чудом, хрустнув всеми позвонками, уклонилась от рубящего удара уже окровавленного бейджанца и устремилась туда, где скрылся Степан. Я знала, за кем он охотится, и предвидела, что из этого получится. Страх кружил над головой, пресекая любые попытки ранить меня, вгрызаясь острыми клыками в руки, сжимающие мечи.
Задыхаясь, с трудом передвигая ноющую ногу, я выбралась-таки на пригорок. Шум и крики боя отдалялись, оставаясь далеко позади. Я следовала по конским следам, четко отпечатанным в снежной корке. Споткнувшись, я упала, перекувырнулась через голову, больным плечом наткнулась на укрытую снегом корягу, вскочила на ноги и совершенно случайно увидела их, скрытых густой еловой порослью. Степан и Денис бестолково махали мечами, словно хотели скорее друг друга напугать, нежели ранить. Они кричали, матерились. Один, похожий на чудовище со змеиными глазами, другой с пеной у рта, покрасневший от молниеносных атак.
– Хватит! – заорала я как сумасшедшая, жутко испугавшись, что Степан сейчас прихлопнет Дениса как муху, а я так и не задам главный вопрос.
Противники не услышали моего судорожного вопля и продолжали нападать.
– Нет! Хватит! – снова завизжала я.
Где-то раздался предсмертный драконий вой, сверху рухнуло тяжелое многопудовое тело, крылья с хрустом сломались о землю. Под ногами завибрировало, я взвизгнула, едва не свалившись. Вверх взвился снежный столб, вокруг растеклось нечто издававшее отвратительный смрад. Мужчины не обращали внимания на происходящее: сбитые с ног тряской, они снова вскочили на ноги и со странным звериным рыком накинулись друг на друга.
Демон взметнулся ввысь, налетел на дерущихся. Те отскочили друг от друга, тяжело дыша и быстро вытирая льющийся ручьем пот, но не выпуская противника из поля зрения. Из последних сил я сделала единственный рывок, оказавшись почти рядом с ними, и тяжело прохрипела:
– Хватит!
Денис метнул на меня холодный взгляд, Степан моментально ткнул в него поблескивающим на солнце мечом. Давидыв машинально отразил удар, нанес ответный. Казалось, эта чехарда не окончится никогда.
– … – заорала я самое бранное из того, что знала.
Они застыли одновременно, открыв рты и вытаращившись на меня. Вот так вам! Бывшие институтки и не такие пассажи знают.
– Степан, уйди! – просипела я, потеряв остатки сил.
– С чего бы? – ощетинился он, не выходя из боевой стойки, а потом внезапно развернулся и приблизил меч к моей груди, отчего я шарахнулась назад. – Может, вы вдвоем чего задумали?
Я глянула в его неожиданно ставшие человеческими глаза, а потом обратилась к Давидыву:
– Прежде чем Хранитель тебя убьет, Давидыв, ответь мне на единственный вопрос: почему?
Денис молчал, неожиданно побледнев, его грудь тяжело вздымалась.
– Почему? – повторила я, сделав навстречу крохотный шаг и ткнувшись в выставленное острие меча Степана.
– Я хотел, чтобы мы были вместе. Я стгемился защищать тебя, но ты – одиночка, – вдруг быстро затараторил он.
– Почему ты меня предал?! – перебила его я.
– Гоман Менщиков сделал меня своим наследником после того, как твой демон загыыз Микаила.
Я почувствовала скорее облегчение, нежели боль, но непрошеные слезы жгли глаза. Я сильно зажмурилась и снова посмотрела на Дениса.
– Как вы нашли ее? – резко бросил Степан.
– За ней гнались люди Микаила, главагя бейджанской гууппиговки, но она как будто исчезла в этом лесу. Так сказал Дед.
– Де-эд, – протянула я. Именно так в течение пяти лет я звала мерзавца Менщикова. – Роман и тебе теперь Дед?
– Потом, – Денис запнулся, – чегез несколько лет я стану Пгавителем Окской Геспублики. Я буду ставленником Агсения и Гомана.
– Они предложили власть взамен меня, – скорее себе, нежели ему, твердила я и все еще не верила.
– Я… я по этой догоге тгое суток таскался, все ждал, когда ты появишься, – вдруг признался Денис.
Я молчала – прибавить к этому было нечего – а потому просто развернулась и поплелась обратно, хромая и бессильно сутулясь. За мной, проваливаясь в снег, понуро тащился демон, растерявший весь боевой дух.
За спиной я только услышала странный всхлипывающий вскрик, как будто бы звучный всплеск. Я не знала, кто кого ранил или убил, и не хотела знать.
Я всего лишь разменная монета в чужой игре, одинокая потерянная пешка среди верховных шахматных фигур. Меня предавали самые близкие люди. Подло меняли на власть, на деньги, на магическое заклинание. В ту минуту я решила жить заново, позабыв обо всем, начать писать свою повесть с чистого листа.
Когда за вашей спиной такой огромный груз пережитого, начать жизнь с белого листа невозможно. Не пытайтесь проверить, просто поверьте мне на слово. Старые привычки не так просто искоренить, не так легко забыть и простить обиды.
Лучше отомстить и успокоиться.
Клянусь, я этого не хотела. Я решила просто и спокойно жить, найти в далекой деревне заброшенную избу, подправить покосившийся заборчик, может быть, открыть лавку скобяных изделий. Понимаю сама, как все это местечково звучит, но, наверное, в то время для меня это было единственным спасением – мечты о тихой жизни, наполненной домашними хлопотами. Честно, я даже решила родить сына от какого-нибудь заезжего гастролера, а если очень повезет, то от какого-нибудь рыцаря. Все это клубилось в голове ровно до того момента, пока я не увидела в темной таверне, заполненной путниками, уставшими от буйствующей пятеро суток пурги, того самого служивого, что зверски избил меня в салатопской конюшне.
