- Давай! - крикнул он, прикасаясь набалдашником посоха к Глазу и чувствуя, как их сила вспыхнула в его руках и ногах, сердце и уме. Он знал, что его глаза теперь пылают ярче солнца. Он видел линии магии, что текли сквозь мир, видел души всех, кто стоял вокруг, видел, как они связаны между собою, связаны с этим миром, с другими мирами. И он чувствовал вуаль, что застилала Дренор от других планов.
И одним быстрым движением скипетра он порвал вуаль, будто тонкий пергамент.
Весь мир вздрогнул. Земля затряслась. Небо загремело. Ужасный грохот раздался из-под земли, и ему вторил грохот над облаками. Дренор кричал и извивался от боли. Чародеи и воины вокруг него пошатнулись, когда Черный Храм пришел в движение, а кто-то, не устояв на ногах, упал на колени. Нер’Зул также покачнулся, но сила, что проходила сквозь него, помогла ему устоять на ногах.
Он ощущал, как магия проникала сквозь пространство, как рыболовная леска, закинутая куда-то вдаль. Она неслась вперед, подталкиваемая импульсом, исходившим из самого Дренора, и натолкнулась на что-то плотное. На другой мир. Линия магической силы натянулась и с протяжной мелодией, которая импульсами прошла сквозь него, отозвалась в нем резонансом и затем устремилась вдоль линии, – проломила дыру в ткани реальности.
Трещина. То была трещина. Нер’Зул узнал эту грубую силу, которая, пульсируя, проносилась сквозь воздух, землю, природу и связывала этот мир с соседним. Его губы, покрытые растрескавшейся белой краской, изображавшей череп на его лице, искривились в улыбке, и он закрыл глаза, вдыхая глубже сладкий аромат успеха. Он сделал это! Он открыл трещину!
И не одну. Он чувствовал другие трещины, что рассеялись по Дренору, подобные пузырькам, остающимся на береге после отступления волны и взрывающимся при прикасании к сырому воздуху, подобно сверкающим вспышкам молний, усеявшим всю планету. И каждая из трещин пылала в его сознании маленьким вулканом.
Он мог отправить разведчиков к каждой из них, чтобы те собрали сведенья о мирах за ними. А затем он выбрал бы самый лучший и повел бы туда Орду. А потом, быть может, и в еще один. И так, пока у его народа не было бы столько миров, сколько было нужно для хорошей жизни. А может, и каждому клану можно выделить по миру. Ведь никто не мог им помешать.
Обрис, один из охраняющих чародеев орков, воскликнул:
- И это – наш новый мир?
И вправду - то, что они видели сквозь дымку портала, было не слишком привлекательно. Не ужасно, но жутковато. Что-то задрожало и бросилось к ним, а затем умчалось прочь. Мелькнула слабая вспышка света, а потом все опять помрачнело. - Это не совсем то, что мы…
- Тихо! - крикнул Нер’Зул и повернулся к Обрису. - Мы…
И когда он отвлекся всего на секунду, Глаз Даларана, который только что был в его крепкой хватке, выскользнул из рук, как рыба, и подлетел в воздух…
…чтобы упасть прямо в руки высокого и широкоплечего седоволосого человека в фиолетовых одеждах. Посох, на который он опирался, сиял магией, но взгляд человека горел силой куда более мощной и глубокой. Людской волшебник – и он только что вырвал победу из рук Нер’Зула.
За волшебником стоял человек, полностью закованный в доспехи, и держал в руках сияющий ослепительным светом молот. Нер’Зул понял, что это был не просто воин, - было в нем нечто подобное силе шамана, но его власть не ограничивалась пределами одного мира. У эльфийки, что стояла рядом с ним, не было такой силы, но ее лицо пылало праведным гневом, а лук с наложенной на тетиву острой стрелой был нацелен прямо на него.
Нер’Зул вздрогнул.
Да как они посмели?
Да как они посмели прервать час его абсолютного триумфа? Нер’Зул понял, что он ничуть не боится. Ни страха, ни тревоги - только абсолютный гнев.
- Зачем вам Глаз, если я сотру вас в пыль?! - крикнул он, гнев овладел им и вырвался чистым, горячим и смертоносным светом. Он с криком поднял руки, и по его воле искореженный камень словно в агонии раскололся под ногами незваных гостей. Воины Альянса успели вовремя отскочить и обнажили оружие. Но Нер’Зул только начал.
Осколки каменного пола поднялись в воздух и полетели в защитников Альянса. Дождь и ветер завихрились вокруг них, подняли их в воздух и скинули вниз, на твердый каменный пол прежде, чем те успели понять, что происходит. Нер’Зул с наслаждением смотрел, как они корчились от боли. Но он заставил себя обернуться и крикнуть: - В трещину! Сейчас же! Слава и новые миры ждут нас!
У Обриса едва не отвалилась челюсть:
- Уничтожь Альянс и дай нам время собрать Орду! Ты же не хочешь сказать, что сбежит лишь эта кучка орков? А что с нашими братьями, что до сих пор сражаются? Гром и Песнь Войны до сих пор в Азероте! Женщины и дети рассеяны по всему миру! Мы не можем просто взять и бросить их! Это было бы подло и трусливо…
И в этот миг что-то оборвалось в душе Нер’Зула. Что-то, что давило на него все время, упало, словно гора с плеч. И только теперь, когда он был свободен от вины, позора и попыток улучшить жизнь своего народа – он понял, что это было за бремя. Когда-то он верил, что смерть – это часть круга жизни; потом испугался ее; потом осознал себя как приносящего смерть, и принял на себя весь груз, что несло это осознание.
Но теперь он – свободен.
Он не стал спорить с Обрисом. Вместо этого он протянул руку вперед. Маленькая лохматая молния, свернувшись клубком на его ладони, вырвалась из рук и, описав изящную дугу вокруг другого орка, врезалась в грудь Обриса. Раздался раскат грома, и зарвавшийся орк отлетел назад и врезался в стену, подняв столб пыли. Когда тот рассеялся, присутствующие увидели воина с темной раной на груди. Обрис так и не поднялся на ноги.
Затем Нер’Зул обернулся к другим оркам, что пораженно смотрели на него.
- Другие орки больше не нужны нам. Они выполнили свою задачу. С этой минуты, все, что мы возьмем, будет только нашим. Я есть Орда! Идите за мной, или идите к смерти!
Никто не шевельнулся, и он, в молчании, направил на них набалдашник посоха. И тут они, будто освобожденные от оков, все, как один, пошли к мерцающей трещине. Она зияла на высоте нескольких дюймов над крышей и была несколько футов в высоту. Нер’Зул подождал, пока последний из орков не шагнул в портал, силой воли поддерживая его открытым, а затем и сам ступил сквозь него.
И у него хватило времени лишь вдохнуть поглубже, прежде чем трещина закрылась за его спиной.
Голова у Кадгара все еще кружилась, но он чувствовал, как теплая целебная энергия растекается по всему телу. Он, покачиваясь, поднялся на ноги и выругался. Трещина только что исчезла, оставив после себя лишь слабые волны, словно от камня, упавшего в воду. И Нер’зул, и его орки исчезли вместе с порталом.
