— Кто его знает. Если он думает, что король для него опасен, то пошлет. Если полагает, что ему ничего не грозит, будет выжидать — и когда в других деревнях не останется воинов, он нападет на них и заберет себе их земли.
— Тем желательнее, чтобы он помог нам. Без него и другие старосты не дадут нам людей.
— Это точно. — Решето стал натягивать сапоги.
— Я думала, ты хочешь меня.
— Хотел, да ты не попросила. Светает уже — пора трогаться.
Самильданах стоял у гроба, глядя на лицо своего самого старого друга. Гнев прошел, и внутри образовалась великая пустота. Он знал, что любил Карбри как брата, но это было давно — до их похода, до Вира, до наступления нового века. Теперь он не находил в себе этой любви. Все, что он видел, был бледный труп со сложенными на красном панцире руками.
Другие рыцари окружили гроб, и Самильданах посмотрел на их лица. Все они носили одинаковое выражение, и магистр содрогнулся.
— Мы все знаем, отчего погиб наш брат, — сказал он. — Карбри отказывался от пищи, которой требовало его тело, и силы его истощились. Я не знаю, почему он так поступал, но его судьба должна послужить уроком нам всем. Наша цель священна. Мы должны восстановить былое могущество Габалы и приобщить ее к чудесам Вира, — собственные слова, гулко звучащие в высоком сводчатом склепе, казались ему пустыми. Он видел перед собой Мананнана, выезжающего на поле в серебряной броне.
Когда-то они были друзьями…
Друзья? Понятия дружбы, любви, братства вились у него в памяти, как струйки дыма — вроде и близко, а не ухватишь.
— Что с тобой. Самильданах? — спросил Эдрин.
— Ничего. Надо бы произнести какие-то слова над нашим… другом, но я не могу их вспомнить.
— Давай тогда закроем гроб и уйдем, — сказал Берсис. — Здесь холодно и неуютно.
— Да, закройте его. — Самильданах повернулся и пошел к лестнице. Самый высокий из всех рыцарей, широкоплечий и узкобедрый, он даже в доспехах двигался легко и уверенно. Рыцари вслед за ним поднялись наверх и расселись вокруг овального дубового стола.
— Пришла пора измерить силу врага, — сказал Самильданах. — Мальчишка-чародей поставил вокруг леса ограду, но сегодня мы сломаем ее. Поделитесь со мной своей силой, друзья.
Рыцари склонили головы, и магистр ощутил, как их сила вливается в него. Встав, он поднял руки и воззвал к Красному Цвету. Воздух под его правой рукой разошелся, чак лопнувший шелк, и в комнате повеяло холодным ветром. Самильданах раскрыл занавес еще шире и увидел повитый тьмой Прибрежный лес. Он вышел в проем и задвинул его за собой. Оказавшись на поляне у быстрой реки, он медленно поднялся на соседний холм и обозрел освещенные луной окрестности. В миле к северу стояла деревня Лло Гифса. Самильданах сел, поджав ноги, на траву, закрыл глаза, и его дух воспарил в ночное небо. Следуя магическому зову серебряных доспехов Габалы, он очутился в пещере. У догорающего костра спали семеро человек. Самильданах узнал среди них герцога Мактийского и Мананнана. Он снова поднялся ввысь, и теперь его увлекло далеко на запад, где в общинном доме среди большого скопления народа стоял еще один человек в блестящих доспехах, повествуя о героях былых времен. Его голос звал и манил, и Самильданах видел, как ярко играют Цвета в стенах дома.
Он опасен, этот сказитель…
Повернув на северо-восток, Самильданах обнаружил в лощине Морриган с каким-то безобразным простолюдином. И такой-то человек носит серебряную сталь. Красота Морриган в лунном свете превышала всякое воображение. Самильданах улыбнулся, услышав, как язвительно отбрила она своего спутника. Что делает она среди этого разбойничьего сброда?
Самильданах долго рыскал над лесом, ища мятежную армию. Он так и не нашел большого войска, но время, отпущенное ему, уже истекало, и он снизился у входа в пещеру, где спал рядом с тремя золотыми собаками белокурый юноша.
— Приди ко мне, — тихо молвил Самильданах. — Встань и приди ко мне.
Лемфада зашевелился. Вокруг него вспыхнул мерцающий свет, и его дух покинул тело. Увидев Самильданаха, юноша последовал за ним, и оба поднялись высоко над лесом.
— Как ты попал сюда? — спросил Лемфада.
— Ты думал, что сможешь помешать мне, глупый мальчишка? Твой час настал — сейчас ты умрешь.
Самильданах, к ужасу Лемфады, сделался огромным, и у него отросли когти. Юноша устремился прочь, но его страх был слишком велик, и спасительный Золотой цвет ускользал от него. Длинная рука Самильданаха схватила его и поднесла вплотную к огромному лицу.
— Я думал, ты хотя бы драться будешь, мальчик.
— Ты получишь свой бой, — произнес чей-то голос, и Самильданах, обернувшись, увидел перед собой знакомую фигуру.
— Оллатаир! Какая приятная неожиданность.
— Только не для меня. Отпусти мальчика.
— С какой стати? Ты мертв и не можешь мне повредить.
— Это верно, но около твоего тела стоит живой человек с ножом в руке.
Оллатаир растаял, и Самильданах сказал с улыбкой:
— Что ж, мальчик, поживи еще немного. — Он отпустил Лемфаду и улетел прочь.
Самильданах открыл глаза и выхватил кинжал из ножен. Рядом никого не было, но остались чьи-то следы.
— Напрасно ты не убил меня, Оллатаир, как я убил тебя. — Самильданах раздвинул занавес ночи, вернулся в комнату и пробудил рыцарей.
Вкратце оповестив их обо всем, что видел, он сказал:
— Я не вижу серьезной опасности для королевской армии, но есть двое, которых следует устранить незамедлительно. Эдрин и Берсис, вы отправитесь в Пертию и покажете старшему офицеру королевскую печать. Берсис возьмет пятьсот человек и захватит крепость за подвесным мостом. Там будет Морриган. Проследи, чтобы с ней ничего не случилось, но гнусного смерда, сопровождающего ее, убей. Ты, Эдрин, с полусотней человек поедешь на западный край леса, в деревню под вершинами двух гор. Там ты услышишь об одном из этих новых рыцарей. Это сказитель, обладающий необычайно сильным даром. Если дать ему время, он поднимет против нас целое войско. Убей его во что бы то ни стало, понимаешь?
— Можешь на меня положиться, Самильданах, он умрет.
Красный рыцарь скрылся, и Лемфада прошептал:
— Руад, ты еще здесь?
— Его здесь и не было, — произнес голос у него в голове. — Вернись в свое тело, я скоро приду к тебе.
Исполнив, что было сказано, Лемфада встал, завернулся в одеяло и тихо вышел из пещеры. Там он сел на камень и вскоре увидел поднимающуюся по скалистой тропе высокую фигуру. Это был старик в выцветших голубых одеждах и старых кожаных сандалиях, совершенно лысый, но с длинной белой бородой; при ходьбе он опирался на посох.
— Я Дагда, — сказал он, остановившись перед Лемфадой. — А ты родился под счастливой звездой.
