— Я здесь, я помогу! — откликнулась женщина, хотя сама была закована в цепи.
Стиснув зубы, превозмогая страшную боль, она попыталась высвободить одну из рук. Нужно лишь немного преодолеть себя, протиснуть руку сквозь тесный, режущий кожу и рвущий сухожилья металлический обруч. Если она истечет кровью, так будет даже лучше. Она быстро окажется на круге и сможет вернуться сюда, уже раздобыв оружие и доспехи. Тогда перебить стражу будет легче.
— Помогите! — услышав голос Уны, еще громче принялся умолять кто-то в темноте.
— Помогу, я помогу! — стараясь не выдать голосом ужасную боль в выламываемой кисти, пообещала женщина.
— Нет! Лучше помогите моей сестре. Скажите ей, чтобы уходила из школы. Я всё им рассказала… я всё им рассказала… они пошли за ней.
— Кто ваша сестра?
— Адель… она маг воды… пожалуйста, спасите мою сестру, — горько плакала тонкоголосая незнакомка.
Сломать свою собственную кисть, фактически, отделив её от остальной руки, разодрав краем металлического обруча все мягкие ткани, сможет далеко не каждый. Уна сама не верила, что справится, но она обещала помочь, обещала спасти, а слово рыцаря — слово чести. Началось сильное кровотечение. Уну бросило в жар. Потом начал бить озноб, начала кружиться голова, после чего она поплыла, что являлось признаком большой потери крови, и тут появилась та, по чьей воле женщину бросили в это жуткое подземелье.
— Всеблагая Богиня Немезида, это она рассказала о гибели святого, — поднеся к лицу Уны коптящий факел, сказал один из беспричинно пленивших её мужчин.
— Почему она вся в крови?
— Не знаю, мы еще ничего с ней не делали.
— Идиоты, смотрите, она чуть не сбежала на круг, — накладывая на пленницу «исцеление», закрывающее кровотечение, возмутилась недовольная гостья.
— Простите, Всеблагая Богиня, наша вина, но не беспокойтесь, круг хорошо охраняется, как внутри, так и снаружи. Ей бы не удалось сбежать.
— Тот, кого я просила разыскать, так возле Храма и не объявлялся?
— Нет, Всеблагая Богиня, как только появится кто-то подходящий под описание, мы сразу же доложим об этом.
— А черноволосый парень в бело-золотых доспехах, неужели никто в городе его не видел?
— Простите, богиня, мы разыскиваем всех, кого вы приказали, но пока их местонахождение неизвестно.
— Пошлите всех, пусть обшарят каждый дом. Не только таверны и гостиницы. Переверните западную и все другие магические школы верх дном, но найдите демона и его шлюху.
— Будет исполнено, Всеблагая Богиня. У нас мало людей, а город очень большой, мы делаем всё, что можем.
— Идите.
— Как прикажете, Всеблагая госпожа.
— Стой, где Святой Ван?
— Как вы и приказали, охраняет центральный вход.
— Оставьте там дозорного, знающего приметы врага, а ему передайте другой мой приказ.
— Что прикажете, Богиня?
— Скажите ему, чтобы сторожил круг воскрешения внутри. Если появится тот, кого я сказала разыскать, нужно, чтобы он его оглушил как можно раньше, но не убивайте его. Мы должны его пленить.
— Вас понял, Богиня, выполняю.
Когда помощник ушел, женщина уперлась руками в стену и стала невнятно бормотать себе под нос:
— Лжец, скотина, мерзкая тварь Люцифер! Где ты шляешься? Я должна одна со всем справляться? Обещал мне защиту, когда хотел моих ласк, а сам сбежал, поджав хвост, как только нужно выполнять обещанное!
— Ненавижу, ненавижу! — прошипела «всеблагая богиня», после чего переключилась на повисшую на цепях пленницу, занесла руку и наотмашь хлестнула её по щеке.
— Ну! Приди уже в себя! Я исцелили твои раны, так что прекращай делать вид, что ты меня не слышишь. Хотела сбежать — даже не мечтай! Говори, кто ты, как тебя зовут?!
Пленница сотрясалась от ударов, но всё ещё не подавала признаков жизни. От очередного хлесткого удара Уна вздрогнула и пришла в себя. Она думала, что откроет глаза на круге воскрешения, но почему-то, она всё также находилась в темнице, прикованной к стене. Адски ныли вздернутые вверх руки, плечи, горело лицо. Но руки болели только до кистей. Выше боль уже не чувствовалась. Получив еще одну пощечину, мечница приподняла голову и попыталась разглядеть находившуюся перед ней мучительницу. Это оказалась молодая, привлекательная девушка, озлобленно скалившая зубы в тусклом свете факелов.
— Ну, наконец-то! Отвечай, кто ты и откуда знаешь о смерти Святого? — заметив, что пленница начала реагировать на удары и шевелить головой, повторно спросила Немезида.
Уна повернула голову и посмотрела на свою собственноручно изуродованную кисть. Сейчас боль от неё совсем не чувствовалась, но было видно, что рваная рана почему-то закрылась. Кровотечение остановилось. Кандалы продолжали удерживать её кисть со сломанными пальцами. Опершись на ноги, Уна пошевелила рукой, но высвободить руку всё равно не удалось.
— Я теряю терпение, ты будешь отвечать или мне разукрасить тебя факелом, как эту мелкую тварь, что висит рядом?
Уна скосила голову влево, туда, откуда ранее слышала мольбы о помощи и увидела жуткую картину. На цепях висело угловатое, худощавое, с виду детское тело, всё покрытое уродливыми, черными ожогами и сочащимися кровью и лимфой волдырями. Лицо также было изуродовано. Зачем-то пленнице опалили щеки и лоб, сожгли волосы на голове. Последние силы оставили эту несчастную. Попросив спасти сестру, жертва зверских пыток повисла на цепях, спасясь в беспамятстве. Уна опять увидела в этой угловатой фигурке свою погибшую госпожу Инессу и взвыла от душевной боли.
— Ах ты тварь! Отвечай, когда тебя спрашивают! — опять не получив ответа, прошипела мучительница.
Немезиде надоело повторяться. Взбешенная затянувшимся молчанием пленницы, не назвавшей даже своего имени, она сразу перешла к самым жестким пыткам — схватила один из факелов, и прижгла им кожу на её животе. После лихорадочных трепыханий и гортанных криков своей очередной жертвы, Небожительница ожидала получить очень быстрое и подробное признание, но вместо этого пленница оскалилась и прокляла её:
— Чтоб ты сдохла в муках, тварь!
— О, так ты у нас из строптивых? Ладно, давай узнаем, как долго продлится твоё упорство, — опять злобно оскалившись, сказала Немезида.
Она создала плетение и скастовала слабую, но очень болезненную магию разряда. Потом кинула лечение и повторила. Эта пытка длилась несколько минут, но Уне показалось, что прошла целая вечность. Причём, Немезида намеренно не задавала вопросов, просто мучила её потому, что ей так хотелось.
— Кто ты какая? — совершенно обезумев от непрекращающихся ударов молнии, выдохнула несчастная жертва, окончательно сорвав голос от криков невыносимой боли.
— Здесь я задаю вопросы. Кто ты такая? — схватив пленницу за волосы и с усилием рванув в бок, вырывая целые пряди, спросила мучительница.
Уна застонала и обреченно замотала головой, глотая слезы. Она совершенно пала духом от безысходности, всей этой рафинированной, бессмысленной жестокости и реальности кошмара происходящего. Она достигла своего предела и уже готова была сдаться и выполнять треьования палача. Хотелось только одного, чтобы пытки, наконец, прекратились. Но даже так, она попыталась огрызаться.
— Ты не имеешь права! Я расскажу всё главе и старейшинам секты Меча Истины. Я расскажу о твоих злодеяниях Святому Вану! — пытаясь звучать хоть немного угрожающе, выдавила Уна.
— Старейшинам? Святому Вану? Да ты знаешь, кто я? — усмехнувшись, воскликнула мучительница.
— Кто ты? — желая узнать имя своего нового заклятого врага, прохрипела Уна.
— Я та, для кого вы все — ничтожные мошки. Я — Небожитель, Немезида Беспощадная, и твой ничтожный глава и жалкий Святой Ван — послушно прислуживающие мне псы.
— Нет, нет, не может быть! Этот мир не такой. Мне обещали, что я исполню своё желание.
— Ты? Своё желание? Жалкие, ничтожества! Не зря Мифаил считает людей мусором, бесполезным мусором, слабым, малодушным, но возомнившим себя достойным чего-то большего. Ты ответишь, наконец, кто ты или мне продолжить?
