- Извините, сиера, за мое невежество. Я глава бродячих, Таир Ластар. Мы разбили наш лагерь недалеко отсюда. Скоро начинается новый сезон, поэтому нам надо обновить репертуар. Нам надо несколько недель, чтобы все хорошо отрепетировать, после чего мы отправимся дальше. Буду очень рад, если вы посетите нас. Мы даже можем устроить небольшое представление для вас совершенно бесплатно.
- А как же траур? - я непонимающе смотрела на мужчину. У него только умерла дочь и я видела как еще несколько минут назад он по ней тосковал. Сейчас же он мне уже предлагает устроить представление.
- Майру любили все в нашей труппе, но моя дочь никогда бы не позволила погрузиться окружающим в тоску, особенно из-за ее смерти. Этот траур навсегда поселился в моем сердце и в моей душе, остальные же артисты должны жить как раньше. Представление их отвлечет от грусти.
- Раз так, то я с удовольствием посетила бы вашу стоянку.
И это было правдой. Хоть какое-то разнообразие в моей, на данный момент, скучной жизни. Олдер когда-то обещал, что как только он разгребется со своими делами, то поможет мне посмотреть на этот мир и выбрать место, где бы я хотела жить, но когда это еще будет. Я достаточно реально смотрю на жизнь, чтобы понимать, что ой как не скоро.
Недалеко от поляны Таир оставил телегу, запряженную криовесом. На ней он и привез тело дочери. Из-за того, что я поняла, кто недавно находился в повозке, вежливо отказалась от приглашения проехаться на ней и села на свою Вьюгу, после чего мы отправились в путь. Оба ирланда трусили справа от меня.
Где-то через полчаса мы выехали из леса. Перед нами простирался огромный луг, на котором и разбили лагерь бродяги. Труппа у Таира оказалась не очень и маленькая. Я насчитала около тридцати больших крытых телег, но мне кажется, их было гораздо больше. Вокруг стояли шум и гам. Кто-то смеялся, кто-то перекрикивался, дети с веселым визгом бегали между палаток и шатров. Криовесы и другие животные мычали, рычали, шипели, короче создавали дополнительный шум. Я же стояла с глупой улыбкой, вертя головой во все стороны, как малое дитя с врсхищением рассматривая такую обыденную для них и очень интересную и необычную для меня жизнь.
Глава бродячих остановился вместе со мной, с гордостью смотря на своих людей. На нас не сразу обратили внимание, но когда все же заметили, то все с удивлением замирали. Взяв под уздцы мою Вьюгу (на удивление, моя норовистая девочка вела себя тихо и послушно), Таир пошел через весь лагерь к шатру в самом центре. Чем дальше мы продвигались, тем тише становилось вокруг. Оно и понятно. Уехал глава дочь хоронить, а вернулся с непонятной девушкой и еще одним ирландом-альбиносом. Меня бы тоже эта ситуация заинтересовала.
Старик помог мне спуститься на землю около его шатра и, повернувшись к своим людям, хотел было уже представить меня, но я успела ему шепнуть перед этим на ухо.
- Не говорите им кто я.
Вполне возможно, что и остальные, так же как и их глава, догадаются, что я не такой человек как они и по статусу гораздо выше их, но зачем опережать события. На данный момент я не хотела, чтобы мне кланялись. Мне было просто интересно посмотреть на жизнь бродячих изнутри. Тем более, что если судить по Таиру, коллектив у него должен быть более адекватный, чем встреченный мной ранее на празднике в Даршевиле.
- Позвольте мне представить вам Анику. Ее ирланд принял в свою семью Дару. Вы знаете, она была любимицей моей Майры и мне не хотелось бы, чтобы она умерла от тоски по своей хозяйке или от того, что осталась одна и о ней некому позаботиться. Все же ни одного из нас она не приняла как своего нового хозяина, а другие ирланды не приняли ее в свою семью. Теперь же та, которая была дорога моей дочери, будет жить, надеюсь долго и счастливо. Предлагаю отметить это вечером.
По лагерю разнесся шквал радостных криков. Судя по всему, все были только за.
Я уже и не помню, когда у меня был такой чудесный день. Представление оказалось великолепным. Я, то смеялась от счастья и удовольствия. То замирала от предвкушения или испуга, когда показывали особенно опасные трюки. Удивлялась фокусам и иллюзиям, а вечером танцевала со всеми и даже пела, подыгрывая себе на местном подвиде гитары. Олдер еще в первую нашу поездку приобрел мне такой инструмент и я, время от времени, по вечерам баловалась, вспоминая молодость.
Народ рядом оказался доброжелательным. Именно сегодня я почувствовала себя молодой, так как именно такой меня видели и воспринимали окружающие. Мне было хорошо и свободно. Настолько хорошо, что только когда начало светать я поняла, что слегка загуляла. С одной стороны, я взрослый самостоятельный человек, но предупредить Илди о том, что меня не будет, все же стоило. Это обычное уважение к человеку, у которого живешь.
Попрощавшись со всеми, я пообещала Таиру, что на днях загляну к ним еще и с тяжелым сердцем отправилась домой. Хотелось бы надеяться, что Илди так заработалась, что не заметила моего отсутствия. Все же иногда мы с ней по несколько дней не виделись. Но вот в то, что Нира этого не заметит и не скажет девушке, я не верила.
Так и получилось. Я столкнулась с отрядом охраны из имения, рыскающему по округе в поисках одной нерадивой особы, когда до дома было еще несколько километров. Ничего не сказав, они пристроились у меня за спиной, прожигая ее недобрым взглядом. Судя по уставшим и осунувшимся лицам, парни не спали всю ночь. Теперь меня еще и перед ними начало грызть чувство вины. Последний раз я такое чувствовала лет в шестнадцать, когда мы с друзьями после танцев пошли гулять по набережной. Досталось же мне потом от отца. Мама же казалось за ту ночь постарела лет на десять. Больше я себе такого никогда не позволяла. И не из-за боязни наказания.
Кто бы мне сказал, что спустя больше чем полвека, я опять испытаю те же 'приятные' ощущения.
И это я еще не знала, насколько мне не повезло. Оказалось, что вчера вечером приехал Олдер. Сейчас его не было в доме, он с еще одним отрядом прочесывал лес с другой стороны имения.
