Я подошла к плетню и вцепившись в него руками, стала смотреть на мужчин, сошедшихся в поединке. Заметивший меня Север ничего не сказал остальным и лишь равнодушно отвернулся, продолжая следить за проходящим боем. Я никогда еще не видела Роланда в работе. Тот случай с дрекаваком не в счет. Тогда я смотрела только на текст в своих руках, потому теперь смотрела с искренним интересом и даже с некоторым восхищением.
Никогда еще не видела настолько быстрых отточенных движений, настолько плавного боя, больше похожего на песню ветра.
Я не замечала Лотера. Все мое внимание, все мои мысли сейчас были прикованы к Роланду. Было одновременно и страшно, и упоительно смотреть на его выпады.
Сталь меча казалась серебряной лентой в умелых руках и, глядя на ведьмака я понимала, что рядом с таким мужчиной мне нечего опасаться… кроме себя самой. И я действительно боялась. Когда Роланд смотрел на меня своим теплым карим взглядом, когда прикасался, даже невзначай, мое сердце выдавало мои чувства. Я погружалась в этого человека все сильнее, я увлеклась им, при этом понимая, что хотя Роланд испытывает нечто подобное ко мне, его чувства нельзя назвать любовью. Не после тех слов, сказанных им в домике знахарки.
Но сейчас, когда мои глаза с восхищением следили за тренировочным боем, я не могла удержать эмоции. Взгляни сейчас Роланд на меня, он все прочитал бы по моим глазам, но он не смотрел.
Серебряный меч нес смертельную угрозу. Лотер, казавшийся опытным воином, был вынужден отступить от своего противника. Они закончили поединок ничьей, но с явным превосходством Роланда. Заметив, что мужчины, посмеиваясь, опустили оружие, я расцепила пальцы, впившиеся в ограду и шагнула назад, опасаясь быть за меченной Роландом, но не успела даже сделать еще пары шагов, как услышала его голос: — Пани Ульяна нашла интересным наш поединок? — он оставил Лотера на поле и приблизившись к ограде, легко перемахнул через нее и буквально через секунду стоял рядом.
— Это было…, - я замялась, подбирая слова и наконец, продолжила, — Это было великолепно! — и шагнула в сторону, увеличивая расстояние между мной и ведьмаком.
— Он лучший! — смеясь произнес Лотер, — И будет лучшим еще долгие годы!
— Ага! Если его какой-нибудь дракон не сожрет! — пошутил весело Юрген.
— Точно. Дракон… — подхватил Лотре, — В юбке!
Север, стоявший с равнодушно отрешенным лицом добавил: — Я всегда говорил, что все зло в мире идет от женщин, — и посмотрел на меня, так, словно хотел добавить: «Особенно от ведьм!» Но эти слова так и не были сказаны.
— Когда мы двинемся дальше? — спросила я тихо, глядя Роланду в глаза.
— Думаю, завтра, если ничего не изменится, — ответил он.
— Да что может изменится? — удивилась я.
— А ты оглянись, — ведьмак кивнул на лес за моей спиной. Я медленно обернулась и увидела огромную сизую тучу, растянувшуюся черной полосой на весь горизонт. Тяжелую от непролитой влаги, медленно и уверенно приближавшуюся к лесу. Не трудно было догадаться, что после полудня выпадет снег. На таком морозе ливня не жди, а вот снегопад, первый в этом году, так вполне.
«Неужели, мы застрянем на этом хуторе надолго?» — подумала я, понимая, что находится в одном доме рядом с Барбарой будет крайне тяжело. Не скажу, чтобы она сильно докучала мне, но я чувствовала тот негатив, который излучала молодая женщина, когда находилась рядом со мной. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать очевидное — Бася имеет виды на моего спутника. Да вот только он, кажется, совершенно равнодушен к ее прелестям, хотя, может быть, я хочу видеть только то, что вижу, и Роланд вовсе не так холоден к этой женщине?
— Это циклон! — произнес кто-то их мужчин, — Стоит переждать его здесь, в безопасности, в тепле и уюте, а не в глухом лесу.
Я повернула голову на голос. Говорившим оказался третий ведьмак, Могир.
— Вы правы, — кивнула я и шагнула в сторону двора, — Не хочу мешать вам тренироваться, — и направилась вперед, не оглядываясь.
На дворе меня ждал Мрак. Огромный пес лежал на крыльце, но завидев меня, поднял настороженно свою лохматую голову.
Я же подобрала брошенный тазик и поднялась по ступеням, присела на корточки рядом с Мраком, опустила ладонь, почесав его за ухом. Пес дернул хвостом, выражая радость и посмотрел своими умными глазами мне в лицо.
— Кто ты такой на самом деле, Мрак? — неожиданно для себя самой спросила я и могу поклясться, что выражение преданных собачьих глаз вмиг изменилось. Я даже отпрянула от столь неожиданной перемены. Сейчас на меня смотрел человек.
Легкой рябью поплыла перед глазами песья морда и я сумела разглядеть большие глаза, крупный нос и губы. Всего секунда и я моргнула в удивлении. В тот же миг Мрак снова стал прежним, а я встряхнула головой, прогоняя наваждение.
Пес поднялся на лапы и подошел к двери, призывая меня следовать в дом.
Подозрительно глядя на Мрака, я пропустила его вперед и лишь затем вошла следом в сени, а после и в комнату, где суетилась у стола пышногрудая Барбара, накрывая завтрак для мужчин.
Она покосилась на меня, скидывавшую плащ, и сказала: — Если хочешь помочь — нарежь хлеб.
— Конечно, — кивнула я и убрав таз на место, прошла на кухню.
Хлеб лежал на столе. Пышный, с румяной корочкой и наполнял воздух ароматом, от которого сводило желудок. Потянулась за ножом, не заметив, как Барбара появилась в дверном проеме. Встала, прислонившись к косяку и стала смотреть на то, как я нарезаю хлеб и выкладываю его на тарелку.
— Ты знаешь, что у твоего Роланда есть тайна? — спросила она так неожиданно, что я полоснула ножом мимо буханки, едва не распоров себе указательный палец.
Отложила нож в сторону и повернула лицо к говорившей.
— У каждого есть тайна! — произнесла я спокойно.
Бася улыбнулась.
— Я замуж не стремлюсь, да и терять мне уже нечего. Был один муж, да похоронила, а деток не нажила. Вот теперь и маюсь с отцом, но я то не девка красная, мне от Роланда сама знаешь, чего надо, — искренность ее слов поражали, — А вот ты! — она почти выплюнула следующую фразу, — Ты сможешь дать ему то, что он хочет? Роланд здоровый мужчина с определенными потребностями, которые таким нежным паннам не по силам.
«Ну надо же, как заговорила!» — подумала я. Наглость и откровенность поражали, хотя и заслуживали уважения.
— Так если ты такая боевая, да на все готовая, — произнесла я, стараясь, чтобы голос не дрожал и придав лицу спокойное, уверенное выражение, — Отчего тогда он на тебя и не смотрит? Я ведь не мешаю!
Барбара оттолкнулась от косяка. Шагнула ко мне, на порядок шире и в плечах, и в груди. Сейчас она казалась мне невероятно огромной, но мои ладони и колени выдержали — не задрожали.
