Внимательно рассмотрев это произведение искусства, Вадим понял, что это, возможно, лик Одина и, хмыкнув, воздержался от комментариев. Голова у него уже почти перестала болеть, и теперь он целыми днями изводил сидящего на цепи Гюльфи различными разговорами. Очень скоро он довёл парня до состояния, близкого к помешательству. Все его познания об этом мире подвергались серьёзному и вдумчивому анализу, после которого голова у парня начинала болеть не хуже, чем когда-то у самого Вадима.
Попеременно доводя его до состояния депрессии, а то до икоты от дикого хохота, Вадим сумел внушить парню, что после всех его приключений, единственное место, где он сможет спокойно жить, это клан ярла Свейна Акульего зуба. Но дольше всего Вадиму пришлось объяснять, почему он воспротивился казни парня. Понимая, что понятия морали и нравственности у него и у Гюльфи сильно разнятся, Вадим решил говорить почти чистую правду.
Из всего услышанного парень понял только одно: Вадим его пожалел и решил оставить ему жизнь, чтобы воспитать ещё одного воина для клана. В ошейнике, гремя цепями, юный богатырь покорно следовал за своим спасителем туда, куда шёл он, внимательно следя, чтобы тот не напрягался и не делал резких движений.
Из врага огромный парень вдруг превратился в старательную сиделку. Даже Рольф иногда удивлённо качал головой, наблюдая, как Гюльфи препирается с рабыней, оспаривая у неё право принести что-то Вадиму. Самому Вадиму частенько становилось неловко из-за такого усердия парня, но, сказавши «а», он должен был сказать и «б».
Поэтому, задвинув все свои ощущения подальше, он продолжал делать вид, что всё так и должно быть. Через три месяца после нападения Вадим, убедившись, что на парня можно положиться, привёл его к Рольфу, который в этот момент старательно размахивал огромным молотом у наковальни, и, ткнув пальцем в Гюльфи, попросил:
— Сними кандалы. Оставь только ошейник.
— Зачем? — моментально набычившись, спросил гигант, выразительно поигрывая кувалдой.
— Я ещё не до конца поправился, а он всё равно за мной по пятам, как телок, ходит. Вот и будет у меня вместо телохранителя, — усмехнулся в ответ Вадим.
— А зачем тебе телохранитель? — ещё больше насупился Рольф.
— На всякий случай. Чтоб был. Личная рабыня есть, теперь ещё и личный телохранитель будет, — улыбнулся Вадим.
— Так. Ну-ка, парень, пойди, погуляй пока, — решительно приказал Рольф, беря побратима за плечо.
Дождавшись, когда парень выйдет из кузницы, кое-как оборудованной в бухте, Рольф отложил кувалду и, уперев огромные кулаки в бока, решительно потребовал:
— Давай рассказывай, с чего тебе вдруг телохранитель понадобился?
— Сам знаешь, народу нового много появилось, а из меня сейчас боец, как из собаки рысак. Так что, если вдруг кто-то дурить вздумает, я на него этого бычка спущу. Не с оружием, конечно, но он и так справится.
Вадим не врал, когда говорил, что боец из него сейчас действительно плохой. Последствия удара, едва не отправившего его на тот свет, он всё ещё ощущал. Голова то и дело кружилась, особенно когда он начинал делать резкие движения или сильно напрягался физически. Была в его просьбе и ещё одна причина. Он хотел проверить парня, дав ему чуть больше возможностей и свободы передвижения.
Помолчав, Рольф старательно обдумал просьбу Вадима и, крякнув, проворчал, снова берясь за кувалду:
— Ладно, сделаю. Но было бы лучше, если б ты мне этих дурных показал.
— Ещё чего?! Чтобы ты из них ремней нарезал? — фыркнул Вадим.
— Зато другие не полезут, — огрызнулся гигант.
— Ага, а нам с ярлом и кормчим снова головы ломать, как свару в клане остановить. Ты же, как разойдёшься, краёв не видишь, бугай бешеный, — рассмеялся Вадим, хлопая побратима по плечу.
— Думаешь, этот бычок другой? — усмехнулся в ответ Рольф. — Не надейся. Такой же азартный в бою будет.
— Знаю. Потому и дрессирую его, словно пса бойцового. Чтобы хозяйский голос в любом грохоте услышал, — откровенно признался Вадим.
Удивлённо покосившись на побратима, гигант выглянул на улицу и, позвав парня обратно, принялся молча сбивать с его запястий кандалы. Оставив только ошейник, он молча отпустил Гюльфи и, проверив на нём заклёпки, криво усмехнулся:
— Что, голыми руками порвать пытался?
Смущённо тронув металлический брусок, который гигант лично согнул, а потом и заклепал на его шее, парень молча кивнул. Усмехнувшись, Рольф покачал головой и, хлопнув его по плечу, проворчал:
— Чем скорее поймёшь, что не всё силой решается, тем проще тебе жить будет.
— Заклёпки толстые. Будь чуть поменьше, порвал бы, — упрямо прогудел парень.
— Вот я о том и говорю. Не считай остальных глупее себя. Я ведь твою силу знаю, под неё и ошейник делал, — наставительно усмехнулся Рольф.
— Ступай, подожди меня там, — решительно отослал парня Вадим, прервав их диалог.
Убедившись, что Гюльфи стоит достаточно далеко и слышать их не может, он повернулся к побратиму и удивлённо спросил:
— Ты это серьёзно про ошейник?
— Конечно. Ещё немного, и он его точно порвал бы, — пожал плечами гигант.
Припомнив, что на шее парня болтается брусок толщиной около полутора и шириной около трёх сантиметров, Вадим покачал головой и проворчал:
— Это сколько же у него дури в руках?
— Ну, в полную силу он ещё не вошёл, так что поменьше, чем у меня. Но лет через пять сравняемся, — задумчиво протянул Рольф.
«Ни хрена себе ребёночек», — мысленно охнул Вадим и, обнявшись с побратимом, вышел из кузни.
Топтавшийся неподалёку Гюльфи сверкнул радостной улыбкой и, шагнув к нему, осторожно спросил:
— Это самое, Валдин, ты на меня и правда не сердишься?
— Вот поправлюсь, морду тебе своими руками набью, тогда точно прощу, — усмехнулся в ответ Вадим.
— А ты можешь меня этим своим штукам научить? — робко спросил Гюльфи.
— Каким штукам? — не понял Вадим.
— Ну тем, которыми ты даже Рольфа берёшь.
— А зачем тебе это? — с интересом спросил Вадим, поворачиваясь к нему.
— Рольф говорит, что это тоже оружие, и научиться таким фокусам сложно. А я думаю, ничего там сложного нет. Просто знать надо, как и куда правильно бить и чего за чем поворачивать, — с энтузиазмом ответил паренёк.
— Это, конечно, верно, но не совсем, — поразмыслив, ответил Вадим. — Мало знать, как и куда бить. Нужно ещё сделать так, чтобы каждое твоё движение проходило сразу, без участия головы. Ты не должен думать над тем, что и как сделать. Твоё тело должно действовать само. Быстро, беспощадно и действенно.
— А разве так бывает? — удивился юный богатырь.
