Привычно звякнул стопор. Круглый металлический шар, отсвечивая гладким боком, улетел в пролом. Взрыв! И несколько нанхасов, которые были готовы встретить меня выстрелами из луков, изломанными куклами рухнули за груду камней, которую они готовились защищать. За моей спиной в этот момент тоже зазвучали взрывы, наверняка, это "шептуны" встречали тех северян, которые только подходят к Эрре. Все в порядке. Хайде справится. Так что работаем!
– Ших-х! – с характерным звуком, черный ирут покинул ножны. Затянутая в тонкую кожаную перчатку ладонь уверенно крутанула клинок перед собой. И с тремя десятками уже готовых принять участие в схватке воинов, которые подобно мне, бросили своих лошадей под стеной, не дожидаясь десятка, который только выбирался на тракт, я рванулся в пролом.
В несколько длинных прыжков я пересек усыпанный обломками настил через ров и быстро взобрался на груду камней в проломе. Пара мгновений, и я на вершине. Передо мной двор крепости, в котором стоят олени и сохатые, около семи-восьми десятков. А значит, сколько животных, столько в Эрре и седоков. Правильно? Точно так! И это превосходно. С равным количеством врагов мы уж как-нибудь сладим, особенно если местные дармоеды, которых иногда называют дружинниками герцога Куэхо-Кавейр, нам помогут. Ну, понеслась трында по кочкам!
Меч на уровне груди, и я делаю первый шаг с вершины кирпичной трухи и обломков во двор, туда, где меня уже заметили. Что характерно, нанхасы передвигаются так же стремительно, как и мы. И это говорит о том, что перед боем они тоже что-то приняли. Ха! В этом нет ничего удивительного. Шаманы травники знатные и порой такие зелья варят, что получше иных имперских патентованных средств будут. Но это все чепуха. Прочь ненужные мысли. Необходимо сосредоточиться и думать только о бое, а кто из нас лучше, мы сейчас выясним.
Второй шаг вниз. Под ногой человек, северянин, которого моя бомба не убила, а только контузила. Он поднимает голову и смотрит на меня, а его рука, в которой зажат стальной ятаган, поднимается вверх. Удар носком сапога! Кривой клинок вылетает из ослабевшей ладони противника, а лезвие моего ирута вспарывает чужое горло и красная кровь, в отсветах пожара, кажущаяся темно-бурой, пятная обломки камня, хлещет из перерезанных жил. Все это происходит в считанные секунды, и я делаю третий шаг. А за ним четвертый и пятый. После чего, прыжком, который благодаря эликсиру кажется мне легким и грациозным, я опускаюсь во двор. Рядом со мной появляются дружинники. Мы встречаем тех, кто несется нам навстречу и пока все на равных. Семеро против семерых.
– Хей-я-я! – кричат нанхасы.
– Убивай! – ору я как оглашенный, и начинается сеча.
Вокруг меня засверкала сталь. Мечи сошлись с ятаганами и парой секир. И со стороны, наш бой, наверняка, выглядел красиво. Но лично для меня, как и для всех тех, кто дрался в этом месте против северян, красота была на самом последнем месте. Каждый из нас, что мы, что налетчики, делал привычную ему работу и боролся за свою жизнь. Поэтому все просто и ясно. Убей врага, а иначе он убьет тебя. Кто лучше и удачливей, тот и станет своим внукам на старости лет про подвиги рассказывать.
Напротив меня оказался бывалый воин в железном ламеллярном доспехе, значит, из Ястребов. Его кривой ятаган наработанным движением устремился своим лезвием мне в голову, но я легко отбил его в сторону, и нанес в грудь противника прямой удар ногой. Он покачнулся, а мне того и надо. Отточенный многими тренировками косой выпад ирута в противника. И лезвие клинка вонзается в висок нанхаса, как раз аккурат под меховую оторочку круглого шлема. Метеоритное железо легко пробивает слабую кость, и еще один враг мертв.
Времени радоваться нет. Тут же мгновенный поворот направо. Присест. И над моей головой свистит секира, а я, не разгибаясь, подаюсь вперед и вонзаю меч под доспех следующего северянина, дикаря, который не до конца понимает, как я успел избежать смерти. Хра-х-г! Меч с противным скрежетом царапает костяную юбку бойца с секирой, пробивает одежду под ней и вонзается в мягкую податливую плоть живота. Одновременно с этим резкий подъем, и плечом я отталкиваю тяжелораненого нанхаса подальше от себя.
Тело отлетает прочь. Мой клинок выходит из тела противника. На долю секунды я замираю и оглядываюсь. Бой начался только что, а с нашей стороны уже есть убитые. Трое дружинников лежат на земле, но размен прошел не самый плохой. За их жизни мы взяли семь вражеских. Это нормально.
За стеной гремит еще несколько взрывов. А затем, сквозь пролом, перекрывая отсветы пожара, приходит очень яркая и кратковременная вспышка, а воздух наполняется запахом горелого озона. Чародей применил "Молнию". Только непонятно, наш или вражеский, так как подобные амулеты есть и у нас, и у шаманов. Однако разбираться в этом вопросе некогда, надо продолжить бой, войти в самый большой, центральный донжон крепости, соединиться с местными воинами, разобраться в обстановке и найти коменданта Эрры тысячника Хельви. Стоять нельзя, необходимо двигаться. И отдав сержантам команды, Нереху держать пролом, Амату направиться к западным воротам, вблизи которых возилось несколько северян, а Шиммиру выдвинуться в восточную часть крепости, где находятся беженцы, с десятком воинов и появившимся стариком Херри Мианом, я направился в центральный донжон. В принципе, это не башня, а целый комплекс построек с глубокими подвалами под ними, которые построены вокруг древнего донжона, но это и неважно, главное, отбить вход внутрь и понять, что здесь и к чему.
– За мной! – обагренная кровью черная полоска металла указала направление для атаки, и мы побежали через двор. Лоси и олени, которые здесь находились, почуяли запах чужаков и кровь. Они занервничали и один из мощных сохатых (тварь!), даже осмелился преградить нам путь. Но маг, походя, шуганул его резким словом, в котором чувствовалась сила, и испуганный сохатый, мгновенно утратив свою агрессивность, резким прыжком освободил нам дорогу.
И вот мы перед широкой двустворчатой дверью прохода в башню. Здесь никого. Но вблизи валяется два десятка трупов, и почти все убитые это дружинники герцога и мужики в одинаковых серых полушубках. В руках воинов гарнизона оружие, мечи и пара арбалетов, а у мужиков, которые, что характерно, на крестьян не похожи, больно зверские у всех морды лица, подручный материал: дубины, разделочные ножи и один вертел.
"Странно и непонятно, – мелькает мысль. – Кто эти люди?"
Но мысль приходит и уходит. Пора делать то, ради чего мы сюда пришли, то есть, убивать северян. За дверью слышится речь врагов и их выкрики. Кто-то приказывает шаману спешить на второй этаж, а воинам продвигаться на четвертый, где все еще сопротивляются тупые имперцы. И судя по всему, увлекшийся боем в помещениях противник не знает о том, что мы здесь. Это очередная удача и, кивнув сержанту Деяру на распахнутую дверь, я сказал:
