Десятки образов промелькнули и исчезли. Остался один. Стрелы с черным кольцом.
Их пять. Полые стрелы с черными кольцами на них…
Потом нестерпимая боль, и следом — ужасающая тишина и тьма, более жуткие, чем боль, она была заперта во тьме и не могла вырваться. Ухватиться было не за что, зацепиться не за что, потом внезапно в темноте возле нее что-то возникло.
Ролан…
И она в паническом страхе ухватилась за него и потянула…
Тэлия завизжала от смертной муки — не своей, чужой — и увидела, что сидит на постели, вытянувшись в струнку.
Мгновение она растерянно моргала, не будучи полностью уверена, что все увиденное — это не просто чересчур яркий и правдоподобный кошмар.
И тут зазвонил Колокол Смерти.
— Нет… о нет, нет, нет… — Тэлия начала судорожно всхлипывать, как вдруг внезапная мысль вторглась в ее сознание, и слезы мгновенно высохли, словно их и не было.
Керен.
Керен, которую связывали с Ильзой узы столь же крепкие, как с ее Спутником и братом… которая зависела от этих уз. У которой, как знала Тэлия, вошло в привычку связываться со своей любимой каждый вечер в ее отсутствие, если Ильза находилась в пределах досягаемости ее Дара. Которая наверняка почувствовала смерть Ильзы: даже если она не разыскивала подругу мысленно в момент, когда та попала в засаду, она должна была узнать все благодаря связи, существующей между Герольдами.
И которая, убитая горем и потрясением от смерти Ильзы, вполне могла потерять опору, которую давали ей долг и чувство ответственности, настолько, чтобы захотеть умереть — и сделать это.
Тэлия все еще была одета: ложась, она сняла только башмаки. Не задерживаясь, чтобы надеть их, она бросилась к помещениям Герольдов. Тэлия еще ни разу не бывала у Керен, но заблудиться она не могла: нестерпимая боль утраты вела ее вперед, словно пылающий маяк. Ей оставалось только следовать за ним.
Когда она добежала, дверь оказалась распахнута; возле Керен обмяк ее брат-близнец — остановившиеся глаза, отсутствующее лицо. Керен оцепенела в кресле; очевидно, она пыталась дотянуться до Ильзы, когда та получила смертельный удар. Керен совершенно ушла в себя. Ее лицо казалось бесстрастной маской, и только безумные глаза говорили, что она еще жива. Застывшее в этих глазах выражение принадлежало раненому и близкому к смерти существу; в нем не осталось почти ничего человеческого.
Тэлия робко дотронулась до руки Керен; никакого ответа. Она тихо вскрикнула от испуга; потом взяла обе холодных руки Керен в свои и попыталась мысленно дотянуться до нее.
Ее затянул кипящий водоворот горя. Здесь было не за что удержаться. Только нестерпимое одиночество и боль утраты. В эту воронку уже засосало брата Керен — а теперь и Тэлию.
Она снова в панике стала искать мысленный якорь — и вновь появился Ролан, как непоколебимая колонна среди бушующего хаоса. Тэлия потянулась к нему; он поймал ее и удержал.
Теперь, уже не испытывая страха, уже не отданная на произвол урагана боли, она могла подумать и о других.
Дотянуться до Керен было невозможно, но ее брата, быть может, удастся освободить. Тэлия потянулась к искре «Терену», схватила ее и, не выпуская, изо всех сил рванулась, пытаясь вынырнуть на поверхность.
Судорожно дернувшись, Тэлия прервала контакт.
Оказалось, что она стоит на другом конце комнаты, наполовину поддерживаемая Тереном, наполовину поддерживая его.
— Что случилось? — выдавила она, задыхаясь.
— Она вскрикнула… я услышал, прибежал и увидел ее вот такой. Когда я попытался привести ее в себя, когда дотронулся до нее, она утащила меня туда, за собой… — Терен потряс головой, пытаясь прояснить мысли. — Тэлия, я никак не могу до нее дотянуться. Мы должны что-то сделать! Ты ведь сможешь достать до нее, правда?
— Я пыталась; даже близко не подойти. Это… слишком сильно, слишком замкнуто на себя. Я не могу ухватиться, а она уничтожает себя своим горем. Нужно как-то… — Тэлия попыталась стряхнуть с себя оцепенение, оставшееся после соприкосновения с этим хаосом безумия и потери, — нужно как-то придумать способ заставить ее обратить его вовне, а не в себя…
Ее разбегающиеся мысли успокоились, нашли фокус и зацепились. Во вспышке интуитивного озарения, на которое, быть может, была способна только она одна, Тэлия подумала о Шерил.
Шерил, не побоявшейся нырнуть вслед за Керен в реку. Вслед за Керен — вот ключ. Сейчас Тэлия припомнила, что Шерил всегда, казалось, тенью виднелась поблизости от Керен, Ильзы или обеих вместе, где бы они ни находилась. И что в ее глазах всегда светилось что-то похожее на подавленное желание. Припомнила, как Шерил всегда старалась не приближаться к ним слишком близко, возможно боясь, что ее присутствие может что-то испортить.
Шерил, которая родом из тех же мест, что Керен и Терен; оттуда, где любовь между людьми одного пола не считается чем-то предосудительным и не предается анафеме, как зачастую принято в других краях.
Шерил, у которой, было множество любовников, но ни с одним из них она не осталась.
— Терен, подумайте хорошенько — Шерил уже вернулась со стажировки? — быстро спросила Тэлия.
— Я не… думаю, да… — Он все еще был слегка оглушен.
— Тогда приведите ее. Сейчас же! Она наверняка знает, по кому звонит Колокол — скажите ей, что она нужна Керен!
Терен не стал ни о чем расспрашивать: решительность, прозвучавшая в голосе Тэлии, сорвала его с места. Он выскочил за дверь, а Тэлия вернулась к Керен и осторожно попыталась дотронуться до нее, не давая затянуть себя вглубь вторично.
Наконец ее слуха коснулся звук, которого она с надеждой ждала: топот двух пар ног, бегущих по коридору.
Шерил далеко обогнала Терена, и в голове у нее явно стучала только одна мысль: Керен.
Тэлия уступила ей место, и Шерил сжала руки Керен в своих и упала возле нее на колени, безутешно рыдая и зовя ее по имени.
Ее плач сделал то, что оказалось не под силу Тэлии: пробился сквозь пустоту, в которой замкнулась Керен. Голос Шерил, а быть может, звучащая в нем нескрываемая любовь и боль, равная той, которую испытывала Керен, сбросили тиски, в которых сжало ее рассудок горе.
Лицо Керен дрогнуло, ожило, ее взгляд упал на девушку, стоящую возле нее на коленях.
— Шерил… — хрипло прошептала Керен.
Кое-что еще всплыло из глубин памяти — Тэлия вспомнила слова Ильзы — «устойчивая неспособность порой скрывает способности» — и как сама Шерил отрицала, что обладает способностями к чтению мыслей, кроме разве что самых зачаточных.
Под напором их общего горя и необходимости найти и дать утешение стены, сковывавшие сознание Шерил, рухнули.
Тэлия и Терен вышли и затворили дверь, давая им излить свою скорбь наедине. Наедине, но уже не в одиночестве, уже не лишенным поддержки перед лицом горя.
