— Она в беде! — повысил голос Павел.
— Мы все в беде, — скривил губы тесть, и Павел сразу вспомнил первое впечатление о нем. — Все, — повел рукой вокруг себя майор. — Весь шарик. И если Томка что-то такое тебе сказала или сообщила, это, зятек, сродни тому, что мужик сквозь зубы цедит, когда палец молотком прихлопнет. Это чтобы ты не раскисал. Томка — молодец. Умница. Профессионал. Пусть и вляпалась… — Майор поморщился, словно в рот ему попалась какая-то гадость, — А ты вот — дилетант. Сидел бы в какой-нибудь берлоге — глядишь, все бы и утихло. Ну да ладно. Я, как ты понимаешь, не по своей воле с тобой встретиться решил. Объяснить кое-что надо. В общих чертах. Подробнее, думаю, Томка сама расскажет, но не сейчас. Сразу скажу, парень, где она теперь — точно не знаю, связи с ней нет. Она сама связывается, если надо. А точнее сказать, появляется.
— Кто она? — потребовал ответа Павел. — И что за беда? Я не знаю, что там с нашим шариком, и киснуть не собираюсь, но она писала мне о себе!
— Тише, — поднял руки майор. — Тише, парень. Ты сначала скажи мне, что сам-то понял?
— Понял кое-что, — процедил Павел. — Охота на меня идет. Странная, но охота. И охотники… разные. Одни пасут меня чуть ли не с рождения, другие пытаются убить, потом тают в воздухе — конечно, если я не двинулся еще от всего этого. Третьи взрывают все, что со мной связано! Твой-то домик еще цел?
— Нет его уже, — задумался майор, — Взлетел. Кто взорвал — не знаю. Не подходил я близко. Да и черт с ним. Все одно кровью залит. Это все?
— Не все, — покачал головой Павел. — Или вы сами не знаете? Есть еще кто-то. Кто-то сильный и быстрый, как дикий зверь. Зверь, который орудует тесаком шириной от пяти сантиметров, длиной не меньше тридцати — сорока, с большой гардой с зубцами, что рвет тело. Этот… зверь убивает. Всех, кто так или иначе связан со мной. В вашем домике, кстати, тоже порезвился.
— Со всех сторон тебя обложили, выходит? — закусил зубочистку майор, — Просто под раздачу попал? И мы вместе с тобой… Я-то и вправду думал, что мы все в глубокой заднице. А ты вроде как глубже прочих забрался?
— Еще немного — и изо рта выскочу, — в свою очередь откинулся назад Павел, потом со стуком выложил на стол газоанализатор, открыл тубу и бросил рядом клинок. — У меня много вопросов! Вот это только их часть!
— Ты смотри! — покачал головой майор. — А наш-то пострел везде поспел. Саблю-то не у того ли мясника отобрал?
— Нет, — дернул подбородком Павел, — у того другой клинок.
— Что ж, — хмыкнул майор, — вопрос насчет барахла пока снимается. Саблю убрать можешь — тут я на эксперта не потяну, но кое-что и у нас есть.
Он выложил перед собой такой же прибор.
— Газоанализатор? — уточнил Павел.
— Называй как хочешь, — оскалил зубы майор, — Нейтрализатор, пеленгатор, терминатор. Обычно его называют «тор».
— Кто называет? — прижался грудью к столу Павел. — Что за существа те, кого я недавно считал людьми? Могут ли люди таять, исчезать? За каким чертом я сдался этому мяснику с тесаком, этому взрывателю?
— Есть версии? — стер с лица улыбку майор.
— Ничего в голову не приходит, — признался Павел. — Муть какая-то клубится. Либо месть за что-то, совершенное моим отцом, либо долг какой-то пытаются с меня взыскать. Обкладывают теми же взрывами и кровью, загоняют в угол, что-то выдавить из меня хотят. Только нет у меня ничего. Нечего из меня выдавливать!
— Загоняют, загоняют, а загнать не могут, — пробормотал майор.
— Смогут рано или поздно, — ответил Павел. — Я же дилетант. Сегодня среда? Четверг уже? А началось все в пятницу. В четырнадцать часов двадцать две минуты. Нет, с утра еще было сообщение от вас, что уезжаете на пару дней. Но в четырнадцать часов двадцать две минуты что-то произошло. Что именно?
— Война началась, — процедил сквозь зубы майор. — Маленькая, но тяжелая и кровавая война. И твоя Томка в ней не последний боец. Но это между нами, а официально — был объявлен карантин. В четырнадцать часов двадцать две минуты Томка объявила карантин. Специально смотрела на часы. Нравится ей все страивать — два, два, два.
— Какая война? — не понял Павел. — Какой карантин?
— Общий, — объяснил майор. — На всей Земле. Я ж тебе говорил о шарике. Слушай, я все-таки выпью. Конечно, и не такое видели, но сегодня я переволновался. Официант! Ты саблю-то убери свою, парень, убери. И тор прибери тоже. Ничего, привыкнешь еще. Без скрытности в нашем деле никуда.
— А подробней? — спросил Павел, когда майор один за другим отправил в глотку два стакана крепленого вина.
— Подробностей хочешь? — усмехнулся майор, — Подробности я как раз у тебя хотел узнать. Ты же у нас на переднем крае.
— Не понял, — выпрямился Павел.
— Ты только не дергайся попусту, — вздохнул майор, — Ты ведь, наверное, подумал, что свихнулся? Еще бы! Твари, внешне похожие на людей! Типы, которые исчезают! Я бы уж точно подумал, что свихнулся. Однажды и подумал так. Хотя кто его знает — может быть, и свихнулся… Но проблесками, — майор с кривой усмешкой постучал себя по лысому черепу, — я пока еще соображаю.
— Подождите… — хлопнул ладонью по столу Павел, — Что за война? Кто с кем воюет? Что за карантин? Почему на всей Земле?
— А ты хочешь сказать, что можно было бы ограничиться карантином в Москве и окрестностях? — поднял брови майор, — Нет, пока что вся эта хрень и в самом деле вокруг Москвы вьется, но карантин объявляется по всей планете. И не правительством, приятель, и даже не ООН. Эти все структурки не в курсе, поверь мне. Они в лучшем случае отметят где-то, что был такой странный тип — Паша Шермер, — странно жил и странно погиб. Шучу я. Карантин по всей планетке, а аномалия лечится по месту. Экстренными мерами!
— Аномалия — это я? — понял Павел. — А экстренные меры — убийства и взрывы? Карантин, насколько я понимаю, при болезни объявляется? Так что же, выходит, я и есть эта самая болезнь?
— Да что ты все про себя-то? — Майор достал сигарету. — О людях бы лучше подумал. Я ж тебе сказал — война. А война такое дело… Ты раньше времени-то в истерику не впадай. Попал, как кур в ощип, ну так не ощипали же еще?
— Кто с кем воюет? — громко прошептал Павел. — На чьей стороне вы, Томка? На чьей стороне эти?..
— На чьей стороне… — повторил последнее слово майор, — Какая разница, на чьей стороне воевать? Главное — за что. Ладно, слушай сюда. Ты кое на что годным оказался, хотя и не ожидал я от тебя прыти, однако вон тор сумел у жнеца отнять — не было такого еще пока, ну да ладно. Не перебивай, слушай. Скажем так, есть две стороны. Одна — как раз те, что тебя пасли. Другая — я, Томка, жнецы, что на тебя нападали. Да, нападали, дорогой. А что ж им делать, если от тебя фон порой идет, как от нечисти? Работа у них такая — нечисть давить. Не зашибли тебя — радуйся и не обижайся. Те, что тебя пасли, — не люди. Но ты ведь и сам это разглядел? Но маскируются они под людей. Классно маскируются. Тор их не распознает. Хотя и жжет. Но жжет только подраненных или мертвых, так-то они стойкие. Хотя черт их знает. Так вот, они должны быть уничтожены. Чтобы их не было. Земля — для землян. Они — как зараза. Поэтому — карантин. Понятнее стало?
