Римляне отнеслись к построению мировой империи гораздо более ответственно, чем ахейцы. Да, были и гражданские войны, и битвы с Карфагеном, изредка и нам приходилось вмешиваться, но курс выдерживался правильный. Империя неуклонно росла. В своё время легионы высадились в Британии, закрепились там, и готовились к броску на север. Зевс пошёл на разведку, дабы выяснить, с кем именно предстоит сражаться.
Но миром правит не война, а любовь, и вместо того, чтобы высматривать регулярные войска и оценивать боеспособность ополчения, папа отвлёкся на девушку, в густом лесу стиравшую в ручье свою одежду. Таких, как Зевс, часто называют членистоногими — куда член, туда и ноги. Обнажённая девушка стояла, нагнувшись, и папа на неё набросился сзади. Случайных любовниц он обычно убивал сразу же после соития, опасаясь рождения богов с неизвестными ему именами. Эту почему-то не убил, видимо, так изнемог от любви, что заснул. Когда проснулся, её уже и близко не было.
Так дело происходило, или иначе, но Зевс очень беспокоился. Однако тут начались волнения в Галлии, потребовалось его личное вмешательство, неспокойно было и на границах с Парфией, да и сам Рим нуждался в периодической зачистке, в общем, только лет через пятнадцать Зевс припомнил свою неосторожно пролитую сперму и отправил меня отыскать и на всякий случай уничтожить плод его невоздержанности.
Вам трудно поверить, что папа в течение пятнадцати лет не изыскал времени решить вопрос? Что ж, есть и другое объяснение. Он пытался найти, но не смог. И неудивительно. Видел он свою мимолётную любовницу только сзади, возраста и, тем более, имени, не знает, и даже место, где произошло изнасилование, толком не помнит. Кого можно найти по такому описанию?
Да и эта женщина вполне могла умереть или уйти оттуда куда-нибудь. Полтора десятка лет — срок немаленький. А отыскать четырнадцатилетнего пацана вообще невозможно. Как его отличить от двенадцатилетнего или шестнадцатилетнего? Спросить? Они там редко кто хотя бы до пяти считать умели. Пришлось мне прибегнуть к нетрадиционному способу поиска бога.
На одном купеческом корабле четверо матросов где-то подхватили чуму. Покрутилась я возле них несколько дней, пока они не умерли, и отправилась по деревням. Богам не страшна ни чума, ни любая другая зараза, но это же не значит, что мы её не разносим.
Что вы так на меня смотрите? Считаете, что я поступила непорядочно? А бактериологическое оружие смертных воспринимаете нормально? Или вам позволено, а нам — нет? Впрочем, неважно. Ваша моральная оценка меня ничуть не интересует. Короче говоря, в том крае разгулялась чума, и только немногие деревушки за счёт эффективного карантина смогли её избежать. Они просто убивали без разбора любого, кто пытался к ним приблизиться.
И вот как-то раз мне рассказали о парне, который повсюду шастал, судя по всему, чума его не берёт. Ну, я и распорядилась, чтобы его изолировали, а я сама с ним разберусь. И разобралась. Сначала хотела его приворожить, потом смотрю — привораживать не надо, он и так готов за мной хоть в огонь, хоть под землю. Вот и провела с ним сексуальную инициацию. Зевсу сказала, что там все от чумы померли, зачем ему лишнее знать? А мне бог с неизвестным никому именем был очень нужен. Я же надеялась раздобыть оружие Кроноса.
Всё, Люцифер, я и так неимоверно долго говорю. Без кофе это конец моего рассказа. Так что делай выводы.
* * *
Сатана ушёл, на этот раз, в виде исключения, молча. Ромуальдовна злобно сверкала глазами в сторону Афродиты, но та не обращала на неё внимания. Жора демонстративно смотрел в потолок, не желая злить супругу ещё больше. Елубай интуитивно чувствовал, что в рассказе богини что-то не сходится, но ещё не понял, что именно, и потому пока молчал. А вот Мерлин сразу же выделил из её повествования самое важное.
— Выходит, Моргана, ты с самого начала знала, что я — сын Зевса? — уточнил он.
— Знала, конечно. Да и похож ты на него, это сразу в глаза бросается.
— То есть, ты сознательно пошла на инцест?
— А что такого ужасного в инцесте? Говорят, потомство дефективное получается, так у нас же до потомства дело не дошло.
— Уважаемые господа боги, вы, я так понимаю, бессмертны, — прервал разгорающийся конфликт Елубай. — А в таком случае у вас впереди очень много времени для того, чтобы сравнить свои мнения о допустимости инцеста и выработать единую позицию по этому вопросу. Может, вместо этого прекрасная Афродита объяснит, почему ей легко удалось составить заинтересовывающее заклинание, но не удалось — смертельное. Или удалось?
— Не удалось, — с досадой ответила Афродита. — Я уверена, что всё сделала правильно, но заклинание не работает. А потом посмотрела смертельное заклинание для Зевса и Юпитера, и увидела, что оно построено как-то совсем по-другому. Знать бы ещё, как. А почему непригоден обычный способ, я потом догадалась. Ведь магия — это не автомат Калашникова, в лоб не действует. Любое заклятие может усилить или ослабить желание, которое уже есть. Но нельзя внушить новое желание, понимаете? Приворожить, например, удаётся того, кому ты и без того нравишься. Если же ты ему отвратительна, хоть до скончания веков декламируй заклинания — он твоим не будет. А умирать не хочет никто. Потому простое заклинание, которым я пользовалась, не действовало.
— Неужто нет таких, которые помереть хотят? — поинтересовался Жора.
— Есть, конечно. Но не среди богов.
— А вот и я, — возвестил Сатана, появляясь с кофейником в руках из стены.
— Что-то вы в этот раз быстро, — отметила Ромуальдовна.
— Благодаря относительности времени.
— Хватит болтать, Люцифер, — попросила богиня любви. — Дай мне, наконец, кофе. Ещё вопросы есть?
— Зевс знал, что вы разрабатываете смертельное заклятие? — спросил Елубай.
— Нет, конечно! Если б узнал, прикончил бы меня, не задумываясь. Просто на всякий случай. На наше близкое родство ему всегда было наплевать, чего бы этого ни касалось. Кстати, Геракл тоже очень интересовался оружием Кроноса. И, как потом выяснилось, каким-то образом его заполучил. Сейчас я вам всё подробно расскажу, вот только кофе допью.
Афродита, нарочито не спеша, допила кофе из чашки, налила себе ещё одну, и продолжила рассказ.
Зевс редко решал что-то сгоряча. Когда ему приходила в голову мысль кого-то убить, он несколько дней выжидал, и, если желание не пропадало, отправлял этого кого-то в Тартар. Бывало, что передумывал, но такое случалось редко. Я его знала очень хорошо, и заметила, что когда его посещает мысль об убийстве, он смотрит на приговорённого особым взглядом.
