Строматолиты мшистыми пнями стояли вдоль тропы, выстеленной расшатанными кирпичами и раковинами. На песке, покрывавшем кирпичную тропку, были видны следы мелких тварей — крабов, многоножек, водяных пауков.
— Как мала жизнь… — пробормотал Бройдо.
— Ты говоришь как Бульдог, — сказала Джиоти, провоцируя его на более подробное рассуждение. — Разве эльфы — философы?
— Эльфы слишком практичны для философии, — живо ответил Бройдо, — особенно советники, которые должны давать вождям практические советы, а не идеальные оценки. Но наш поиск, маркграфиня, сделал меня философом. Знать, что существует автор наших миров, что наша жизнь — всего лишь сон… разве вас это не волнует? Разве мы не кажемся меньше, чем раньше?
— Почти всех, кого я любила, убил Властелин Тьмы. — Джиоти задумчиво пнула ногой кучку блестящих камешков и рыбьих костей, выброшенных приливом. — Моя философия — это философия уцелевшего. Мы действительно малы, и что-то значим только все вместе.
— Нас объединила ужасная опасность, — согласился Бройдо, — но скажите мне, маркграфиня — если позволено будет спросить: почему вы сами отправились в этот путь? Моя бабушка, вождь нашего клана, направила меня, чтобы я прошел его до конца. Но вы сами сказали, что потеряли всех. Какая разница вам?
— Я утратила почти всех, это так, Бройдо. Но сердце я еще сохранила. — Она приложила обе руки к амулетной куртке. — Меня спас Чарм. Без амулетов я бы обезумела от горя. Но сила этих наговорных камней и колдовской проволоки дала и мне силу вытерпеть мое горе настолько, чтобы я еще могла чувствовать чужую боль. И я не хочу терять то единственное хорошее, что досталось мне после ужаса Властелина Тьмы.
— Риис Морган, Котяра. Он ваш консорт. — Бройдо кивнул с пониманием. — Я прожил всего семнадцать зим, и мне еще только предстоит узнать любовь. И все же я понимаю вас, маркграфиня. Меня послал мой клан, а вас — ваше сердце.
— Ведь это одно и то же — клан и сердце, правда?
— Да, у вас есть только ваше сердце — все, что осталось от вашего клана. — Эльф печально понурил плечи. — Мне странно, что даже великая сила Чарма может исцелить такую боль.
— Не весь мой народ погиб. — Джиоти решительно выпятила челюсть, вспомнив всех, для кого ей надо возродить свой доминион. — У меня остался в живых брат и сотни моих соплеменников, которым удалось ускользнуть от ярости Властелина Тьмы. И вместе мы отстроим Арвар Одол.
— Для вас должно быть тяжело покинуть руины прошлого, которые вы рветесь восстановить для будущего. — Бройдо поглядел, как руки Джиоти подкрутили жезлы силы в куртке, увеличивая поток Чарма, чтобы успокоить тревожные мысли, пробужденные эльфом. — Простите, что огорчил вас.
Джиоти улыбнулась легкой и ободряющей улыбкой.
— Мы все будем огорчаться куда меньше, если остановим вторжение гномов Даппи Хоба и сохраним в неприкосновенности сон об этих мирах.
— Если бы только нам найти наших друзей. — Шагая впереди, Бройдо вошел в долину развевающихся лент — колышущихся на ветру щупальцев морских анемонов. Он хлопнул по ним мечом змея, и щупальца убрались. — Надо найти Рика Старого и сообщить ему, что мы узнали.
«Если только его еще не нашли гномы», — подумала с опасением Джиоти.
— Хватит ли у Пожирателя Теней…
— Азофеля, — поправил ее Бройдо.
— Хватит ли у Азофеля силы остановить всех этих гномов? — Джиоти вспомнила высокое существо с огненно-белыми волосами, за которым она пыталась гнаться в Заксаре, и усомнилась, что вообще кто-либо сможет в одиночку перекрыть виденный ею поток червей-воинов.
— Лучезарный — существо другого порядка, — сообщил эльф. — Рик Старый считает, что у Азофеля есть сила восстановить порядок во сне безымянной владычицы.
— Кто она, Бройдо, эта странная безымянная владычица? — с любопытством подняла глаза Джиоти.
— О Безымянных мало что известно, — ответил эльф. — Они живут за Краем Мира, за ярким и пылающим Горним Воздухом, в короне Извечной Звезды.
— Они — создания света?
— Менее материальные, чем мы, и более сильные. — Разум Бройдо всегда давал осечку, когда он пытался думать об этих сущностях, для которых он — лишь элемент сна. — Думаю, мы в каком-то смысле — их тени.
— Как темные миры — тени светлых. Бройдо кивнул:
— Риис родом с темного мира, но мне кажется, он — человек вашей породы.
— Единственная разница — его волшебная сила. Бройдо присвистнул:
— Зато какая разница, маркграфиня!
— Мне часто хочется, чтобы этой разницы не было. — Крутая тропа вышла на равнины с сусловыми полями и стала пологой. — Хотя его волшебство столько сделало для восстановления Арвар Одола, я бы любила его не меньше, будь он просто человеком.
— По вашему голосу я чувствую, что для вас это предпочтительнее.
— Да, наверное. — Джиоти говорила, не поднимая глаз, отбрасывая ногами камешки с тропы. — Магия меня тревожит. Она слишком напоминает Властелина Тьмы.
— Минуту назад вы с благодарностью говорили о Чарме — а теперь вас тревожит магия. — Бройдо вопросительно глянул на Джиоти. — Разве они не похожи? Они увеличивают наши природные силы.
— Иногда они нас уродуют, — ответила она. — У Чарма есть свои опасности. Мой дед меня об этом предупреждал. Он хотел, чтобы его народ меньше полагался на Чарм, а больше на себя и на свою изобретательность.
— Замечательный был человек, должно быть. Джиоти согласилась со смешком:
— Достаточно замечательный, чтобы его считали чудаком и не слушали.
— Вы слушали.
— Я любила деда, — сказала Джиоти с тенью грусти. — И от него я научилась самообороне без Чарма. Но жить так, как жил он — без Чарма, доталисманической жизнью, независимо от колдунов и ведьм — я не могу. Я не так сильна, и мне нужен Чарм.
— Всем нам нужен — кроме, конечно, кобольдов. — Бройдо провел мечом по кольям деревянного забора, постукивая. — Из всех смертных только они несут Чарм в костях. Эх, было бы нам всем такое счастье!
— У людей всегда был способ сделать себя больше, чем они есть, — Чарм, или машины. Наверняка у эльфов так же.
— Конечно. — Бройдо дернул себя за рубашку. — Видите, вот: в отличие от животных, мы носим одежду! Мы должны усиливать себя, иначе мы не совершенны. — Бройдо вознес меч над головой. — Магия — наибольшее усиление.
— И грозящее наибольшими опасностями — как показал Властелин Тьмы.
— Поэтому вы предпочли бы, чтобы ваш консорт Риис был больше похож на вашего деда?
Взгляд Джиоти потеплел:
— Я несказанно рада, что вообще его встретила. В нем есть все, что я хотела когда-то видеть в спутнике жизни: сочетание храбрости и сострадания.