- Мо... – беспомощность сковывает ее. Когда она видит его – такого. Словно умершего.
- Представь себе... если бы туда шагнул я?
И он действительно дернулся, быстро, туда, в сторону обрыва, но она быстрее. Обхватила обеими руками, уткнулась лицом в шею.
- Не отпущу! Ты мой. Ты принадлежишь мне!
Мо не стал вырываться, стоял столпом в ее объятьях, не шевелился, только дышал – тяжело, с надрывом. С яростью. Наконец-то.
- Ударь!
- Не буду, – дернулась жилка под скулой. – Хочу. Но не могу.
Они еще стояли так какое-то время молча.
- Я поняла одну вещь. Наш брак еще не до конца... оформлен.
- Только сейчас поняла?
- Я же Рокс. Камень. До нас долго доходит.
Мо не ответил.
- Но до меня дошло.
Он снова молчит.
- Я люблю тебя, Мо.
Тишина.
- Не молчи. Ответь мне. Ответь мне, Мо! Магомед Деев, муж мой, ответь мне!
А он молчит. Молчит. Молчит. Молчит! Максимус Земли и просто без пары секунд безмерно несчастная женщина Доминика притопывает ногой.
- Магомед!
И они вздрагивают от звука пронесшего где-то за поворотом скалы камнепада.
- Не буянь, – вздыхает Мо. – Господи, Максимус Земли, круче нас только яйца, а на деле дура дурой...
- Мо... – обессилено.
- Да люблю я тебя, люблю. Будто ты сама этого не знаешь.
А потом она плачет, а он гладит ее по голове, приговаривая:
- Успокойся. Не реви. Мало ли... еще землетрясение устроишь.
Эти слова действительно заставляют ее успокоиться.
Позже они сидят, обнявшись, прислонившись спиной к скале.
- Как ты себя чувствуешь?
- Я люблю тебя, – она прижимается щекой к его плечу.
- Ради этого стоило становиться Максимусом? – усмехается Мо.
- Ради этого стоило все. Прости меня. Я..
- Не надо об этом, – он прерывает ее так, что она понимает – не стоит и правда об этом говорить. – Скажи мне – это страшно?
- Не страшно.
- Ну да, Роксы же не боятся.
- Роксы боятся. Когда ты от меня отвернулся – было страшно. А в пропасть шагать – нет.
Мо вздохнул, но комментировать не стал. Вместо этого еще спросил:
- А летать трудно?
- О... – она морщится. – Трудно, да. И это не... это не похоже на полет. У нас просто... оказывается, у Роксов... или вообще – у Абардоров... своеобразные отношения с гравитацией. Мы можем ею управлять. Но это очень сложно.
- Что ты теперь еще можешь? К чему мне готовиться? – он вроде бы говорит в шутку, но глаза у него... Да уж, какие тут шутки – после всего, что он пережил. Мика плотнее прижимается к плечу мужа.
- А еще... еще я вижу скалы насквозь.
- Правда?
- Да, – она поворачивает голову, смотрит в темно-серый камень. – Сланец... Гранит... Там глубже... погоди...
- Достаточно, – смеется Мо.
- Знаешь, я еще кое-что поняла, – голос Мики задумчив. – Про... про то, почему ты пропал на десять дней. И почему игвы вышли именно около Михаила. И...
- Поняла? Расскажешь?
- Кажется, поняла. Или... Мне нужен Фарид.
- А я не нужен?!
- Нужен. Ты нужен. Фарид. Соня. Петр Артемьевич, наверное. Нам нужно сесть и... Смутно как-то.
- Возвращаемся?
- Поцелуй меня.
- Боязно как-то... Максимус и все такое...
- Я не гордая, я сама.
После. Ильдар и остальные.
События сменяли одно другое быстро, калейдоскопично.
Появление Ильдара и Тамары. Воссоединение семьи – плачущая под слегка дрожащей рукой отца Соня, растерянный, но счастливый Миша. Тамара о чем-то негромко переговаривается с Варварой. Едва эмоции улеглись – снова пополнение.
Лину утешают в четыре руки снова вместе Тамара и Варвара. На ресницах Максимуса Воды дрожат слезы. Пока женщины успокаивают младшую сууг-нияси, Ильдар вполголоса совещается с Фаридом и Михаилом.
А потом является Петр – хмурый даже для Рокса. Кратко и неохотно отвечает на вопросы. Им остается только тревожно ждать возвращения Мики и Мо. Максимуса Земли и его Протектора.
И они возвращаются. Петр первым понимает: все получилось – по тому, как они держатся за руки. А потом Мика выпускает ладонь мужа и бросается к сестре. Два Максимуса шепчутся о чем-то своем. Нет, не о делах Максимусов. О чем-то совсем своем. О родителях.
Словом, за общий стол они сели совсем не скоро.
- От меня ждете слова? – Ильдар оглядывает кифэйев вокруг.
- Если тебе есть что сказать, – за всех отвечает Петр.
- Не знаю. Вам решать – хотите вы услышать или нет.
- Как оно было бы? – самый нетерпеливый – Михаил. – Если бы... Как оно должно было сработать? Максимусы – это правильно? Что нас ждет? Может, зря? Или?..
- Как много вопросов, – усмехается Ильдар. – Начну с последнего. Нет, не зря. Но времени мало. Я вообще удивлен, что оно у нас есть. Что... что мы еще живы. С учетом того, что по нам ударили, там, где не ждали.
- Почему?! Почему, после всех этих усилий... лет... нас переиграли?!
- Потому что кто-то всегда проигрывает, сын. И мы еще не проиграли. Пока мы живы – мы не проиграли.
- А во что мы играем? – задает неожиданный вопрос Тагир.
- В жизнь и смерть, Тигр. В другое неинтересно. Ладно, дорогие мои, отставив метафизику... Как вы думаете, зачем нужны кифэйи в этом мире?
- Чтобы было, – буркнул Мо.
- И это тоже, – согласно кивает Ильдар. – Нас так много, повсюду, по всей Земле, потому что мы, в первую очередь, были нужны как датчики. Как поплавки на воде. Пока кифэй на месте, разрыв материальности этого мира не пройдет незамеченным. Мы были, в первую очередь, системой раннего оповещения против вторжения игв.
- А во вторую?
- А во вторую – поддержкой для Старших, если и когда этот прорыв произойдет.
- То есть?..
- Да, вы правильно поняли. Остановить игв и отправить их обратно туда, откуда они вылезли, должны были Старшие – Старшие Мандры, Лейфы, Альфаиры.
- И как они это сделали бы?!
- Поверь мне, Фарид, они знали – как, – невесело усмехается Ильдар. – Но мы этого уже не увидим. Их... нет. Их убили.
- Нет, – ровно произносит Варвара. – Гойрд, Потан Северно-Ледовитого океана, жив.
Лицо связиста ныне несуществующего Квинтума светлеет, на нем появляется улыбка.
- Отличная новость! Я... я не успел опросить всех Старших, – тут он снова мрачнеет. – Только Мандр и Альфаиров. И членов Квинтума. А потом силы кончились.
- Гойрд утверждает, что и остальные Потаны могли выжить. Он их вроде бы чувствует. Они, возможно, просто как-то... контужены. Вода, как я поняла, сильно приглушила излучение. Особенно в кристаллоформе льда. Поэтому Гойрд и выжил – подо льдом, и, потом, он все-таки Старший, с большим запасом прочности. Остальные... возможно.
