Колонна кочевников начала вливаться в долину и почти сразу заметили нас. Послышались команды, и только что бесформенная масса стала стремительно перестраиваться. Отдельные всадники сбивались в десятки, те в сотни, и вскоре на нас двигалось уже три колонны по десять всадников в ряду. Можно было позавидовать такой выучке, но дальше началось непонятное. Всё более замедляя движение, колонны разбились на квадраты по сотне всадников, и стали как бы слипаться, всё более сокращая расстояние между собой. За пару сотен метров от нас они вообще остановились. Огромный квадрат, состоящий из восьми «сотенных» квадратов. Центр остался пустым, ну, если не считать пары десятков одиночек, не считавших нужным держать строй. Если там командир, то он хорошо устроился — со всех сторон его защищал строй минимум из десяти всадников. Для безопасности, наверное, хорошо, но кто же так воюет? При таком плотном компактном построении прямо таки напрашиваются охваты, окружения. И воевать при этом, судя по всему, смогут только передние ряды. И для лучников они являются прекрасной мишенью. Так в чём же дело? Ведь эти воины прошли много боёв, чтобы выработать победную тактику.
Над долиной установилась нехорошая тишина. Кочевники никуда не торопились. Смуглые лица с раскосыми глазами были похожи друг на друга как кукольные и выглядели равнодушными. Никто не хватался за мечи, никто не высматривал противника. Такое впечатление, что они нас просто не видели или уже считали покойниками, не стоящими внимания.
Я оглянулся на Дарджина. Тот пристально смотрел на пришлых, но тоже пока не собирался давать команду к атаке. Видимо непонятное построение и у него вызвало подозрение.
И вдруг для меня всё вокруг потемнело, как будто началось солнечное затмение, а из пустой середины квадрата стало подниматься нечто, похожее на три столба тугого чёрного дыма. Поднявшись метров на тридцать, столбы слились, образуя нечто вроде пузыря, а потом из него поползли гибкие щупальца, образуя над кочевниками нечто вроде зонтика, прикрывающее каре со всех сторон.
Мне почему-то стало нехорошо, но оторваться от этого зрелища я не мог. А зонтик, постояв немного, вдруг стал наращивать свои щупальца в нашу сторону. Причём щупальца становились всё более толстыми, а их движения всё более быстрыми. Они ворвались в передние ряды и начали раскачиваться по сторонам. Воспринимал я их как свитые клубы дыма, но их действие оказалось очень даже материальным — раздались крики боли, и люди начали падать, обливаясь кровью. Первые ряды стремительно редели, и только тогда я смог выйти из странного транса, овладевшего мной. Неужели это и есть та магия колдунов, о которой ходит столько страшных слухов? Непонятно и страшно, но надо что-то делать, пока колдуны не уничтожили моих людей.
Для начала я попытался обрубить эти непонятные щупальца. С рук сорвались вихри, которым я постарался придать вид дисковых пил. Действие они оказали, и обрубки щупалец растворились в воздухе, дав солдатам несколько секунд передышки и возможность отойти на десяток метров назад.
А вот лично для меня стало хуже. Щупальца, будто разумные, повернули ко мне. Я снова отбился своими дисками, но сделал ещё хуже — щупальца слились в одно, которое словно хвост скорпиона нацелилось на меня сверху. Руки изобрели нечто мощное, и игла щупальца остановилась в нескольких метрах надо мной, упершись в нечто сверкающее, что я создал. На несколько мгновений установилось шаткое равновесие, но я буквально физически чувствовал огромную мощь, старающуюся раздавить и уничтожить меня. Вокруг меня сверкали сполохи наподобие северного сияния, но радости это не добавляло — миллиметр за миллиметром жало приближалась ко мне. Ещё минут, две, и оно просто раздавит меня. Стараясь не поддаваться панике, попытался придумать что-то ещё, но руки были заняты и уже начали дрожать от напряжения. Щупальце было явно сильнее меня, и моя смерть, да и смерть остальных была лишь вопросом времени. И тогда я решился на самоубийственный шаг. Уловив, что щупальце на несколько мгновений ослабило давление, я отдал в свой шар все силы, что у меня ещё были, превратив его в нечто перламутровое. На мгновение возникло сомнение — куда бить, но тут же пришло решение — в шар-накопитель, подпитывающий щупальце. А ещё лучше — сразу в колдунов. Понадеявшись, что шар сам найдёт цель, я ещё чуть раскрутил его и швырнул в центр квадрата. На этот раз он не стал изображать из себя поплавок, а мелькнул огненной иглой. Мгновение ничего не происходило, а затем среди кочевников будто взорвалась чернильная бомба, заливая всё вокруг чернотой.
И на этот раз чернота оказалась вполне материальной и убийственной. Почти мгновенно тьма рассеялась, но несколько внутренних рядов полегли безмолвными трупами. Несколько секунд тишины, а затем раздался крик дикой ярости. Кочевники, враз растеряв свою невозмутимость, разом кинулись в атаку. Нашим тоже не надо было приказывать, и началась дикая мясорубка. Даже с того склона, где находился я с охраной, было страшно смотреть на ожесточение, с которым рубились бойцы. Ни о каком отступлении никто не думал. Всех будто охватило безумие — убить. Любыми способами и как можно больше. Не прошло и десяти минут, как половина полегла. Вся долина была завалена мёртвыми телами, а сражение почему-то медленно, но заметно сдвигалось в мою сторону. Общее сражение разбилось на десятки мелких, но примерно сотня кочевников, отбиваясь от наседающих «наших» единым монолитом почему-то двигались именно ко мне. Я ещё с трудом сидел в седле, не оправившись до конца от боя с колдунами, и приближение свежих и очень злых кочевников мне совершенно не понравилось. Стыдно признаться, но я даже оглянулся вокруг, в надежде на помощь. Пеко со своими людьми и так уже встал заслоном передо мной, но их было слишком мало. Бой всё ближе, ближе, и вот, разорвав строй моей охраны, на меня понеслись кочевники. Умирать совершенно не хотелось и в беспомощном защитном жесте я выбросил руки вперёд. Удар получился слабым, но пара десятков всадников слетело с лошадей. А дальше я просто рубился, стараясь выжить в этом кошмаре…
Бой закончился неожиданно для меня. Вот я прорубил доспехи кочевника и он начал заваливаться, увернулся от удара второго, занёс свой меч, и тут его шея взорвалась фонтаном крови от чьего-то чужого удара. Резко оборачиваюсь, выискивая очередного противника, но… вокруг только мёртвые тела. Сотни и сотни мёртвых тел. Слышатся стоны раненых и умирающих, но их не так много. Ещё меньше осталось живых. Редкие одиночки на этом поле смерти.
Через некоторое время нам удалось собраться у выхода из долины. Окровавленные, измученные остатки моего воинства. Если считать по выжившим, то мы победили. Пять сотен выстояли против восьми сотен. Да ещё и живыми остались, чтобы прославить героизм павших.
