Лучиано возмущенно посмотрел на Иви.
— Неужели ты и вправду думаешь, что я способен на такое?
— Ты должен определиться, кто тебе нужен, — ласково ответила ирландка, — уверенная в себе вампирша, которая сама решает, что ей делать и с кем заводить дружбу, или покорная служанка. Ты можешь получить и то, и другое, но не все сразу. Во всяком случае, не с одной-единственной вампиршей.
Носферас покосился на Иви и тяжело вздохнул.
— И почему все так сложно?
Ирландка с пониманием смотрела на Лучиано своими глубокими бирюзовыми глазами, которые пленили вампира еще в первый день их знакомства.
— Потому что отношения никогда не бывают простыми. И даже преодолев все преграды на пути к дружбе или любви, не стоит забывать, что они подобны хрупким растениям, которые гибнут, если за ними не ухаживать. Ничто не может гарантировать нам вечного счастья. Мы можем изо всех сил бороться за свои чувства и однажды все же понять, что потеряли их — по собственной вине, которую мы не всегда осознаем, или из-за непостоянства другого.
Вампиры одновременно посмотрели на Алису и Франца Леопольда, которые, повернувшись друг к другу спиной, стояли в разных углах зала — Алиса вместе с Малколмом, Таммо и Фернандом, а Лео в компании Ровены и Мэрвина.
— Мне больно на них смотреть. Поверить не могу, что они растлись, — сказал Лучиано и покачал головой.
— Из-за собственной глупости и гордыни! — резко добавила Иви.
— Думаешь, мы можем им как-нибудь помочь? — робко спросил Лучиано, боясь даже представить, что скажет Лео, если кто-то осмелится лезть в его личную жизнь со своими советами.
— Нет, — покачала головой ирландка. — Они должны сами разобраться в своих отношениях, иначе эта ситуация ничему их не научит.
— А если Лео и Алиса так и не помирятся? Не думаю, что Малколм любит Алису, но если он считает, что потерял Латону навсегда... Они с Алисой хорошие друзья...
— Вот именно, всего лишь хорошие друзья, и это понимают все, кроме надменного венца!
Лучиано не мог припомнить, чтобы Иви когда-нибудь говорима о Лео в таком тоне.
— Если Алиса и Лео не помирятся, их любовь не сможет окрепнуть и разобьется о какое-нибудь другое мелкое недоразумение. Потому что любовь строится на доверии и откровенности, вот только наши друзья этого, похоже, еще не поняли.
Иви резко развернулась и умчалась прочь по коридору. Лучиано удивленно смотрел ей вслед. Поведение вампирши становилось все более странным. И каждый раз, когда Лучиано начинало казаться, что он снова видит перед собой прежнюю Иви, вампирша пугала его очередной беспричинной сменой настроения. Нет, Носферас совершенно не понимал, что с ней происходит.
Лучиано снова повернулся к Клариссе и лорду Байрону. По словам Иви, ему нужно было определиться, чего он хочет, хоть это было и непросто.
Наследнику понадобилось несколько минут, чтобы собраться с духом. Затем он попытался придать лицу дружелюбное выражение и решительным шагом направился к Клариссе и ее собеседнику. Увидев Лучиано, они замолчали. Кларисса выглядела немного испуганной, в то время как лорд Байрон рассматривал наследника небрежным взглядом старого аристократа. Лучиано поклонился.
— Добрый вечер! Знаю, мы еще не встречались, лорд Байрон. Разрешите представиться?
Поэт кивнул, и Лучиано протянул ему руку.
— Лучиано де Носферас. Я очень рад, что мне выпала честь познакомиться с вами лично.
Лорд Байрон тоже поклонился и пожал руку наследнику.
— Я также рад нашему знакомству. Признаюсь, глядя на вашу очаровательную спутницу, я вам завидую.
— Спасибо за комплимент, — сказал Лучиано и снова поклонился.
Наследник обменялся с поэтом еще парой фраз, пытаясь при этом обойти тему его творчества. В противном случае Лучиано пришлось бы признаться, что он имеет смутное представление о том, какие произведения принадлежат перу Байрона. А показаться невеждой вампиру не хотелось. К счастью, лорд Байрон и сам не собирался обсуждать свою поэзию. Очевидно, он еще при жизни наслушался хвалебных отзывов, которыми его осыпали в каждом салоне и бальном зале, куда ему доводилось заходить, и теперь рад был поговорить на другие темы.
При первой же возможности Лучиано вежливо попрощался с лордом Байроном. Затем наследник предложил руку Клариссе.
— Позволь провести тебя к столу, — произнес он. — Сейчас подадут кубки.
К радости Лучиано, Кларисса улыбнулась, взяла его под руку и позволила усадить себя рядом с наследниками. Возможно, все еще и обойдется — если Кларисса не слишком сблизится с лордом Байроном. Какие шансы у Лучиано соперничать со знаменитым поэтом и покорителем женских сердец?
«Выше нос, старик! Представь, что ты один из Дракас. Позаимствуй у нас немного высокомерия и самоуверенности!»
Лучиано вскочил и уставился на Франца Леопольда, который даже не пытался скрыть усмешку.
— Спасибо за совет, — сдержанно ответил Носферас.
— Не стоит благодарности, — любезно произнес Лео и сел рядом с Клариссой.
* * *
— Чем могу служить, повелитель? — спросил Разван и отвесил хозяину низкий поклон.
Старый вампир снова ничего не ответил, и горбун не в первый раз с беспокойством спросил себя, что это значило. Может быть, лучшие дни повелителя уже прошли и теперь он с каждым годом будет немного слабеть, пока кому-нибудь не удастся его победить и уничтожить? Или же он медленно угаснет в своей крепости...
Дракула вскочил на ноги и взглянул на слугу с такой злостью, что горбун отшатнулся и, скорчившись от боли, упал на колени.
— Никогда не сомневайся во мне! — проревел повелитель. — Я это чувствую, так что не гневи меня, иначе тебе не поздоровится.
Не осмеливаясь взглянуть в глаза хозяину, горбун кивнул и выдавил из себя несколько слов извинения.
— Что тебе нужно? Ради чего ты посмел отвлечь меня от раздумий?
Разван по-прежнему смотрел в пол.
— Вы сами позвали меня, повелитель. Я отчетливо это почувствовал, — тихо сказал он.
Гнев Дракулы улетучился так же внезапно, как и вспыхнул. Разван выпрямился и встал на ноги. Взгляд горбуна скользнул от края длинного плаща до белого худого и по-своему все еще привлекательного лица. Или же все дело в глазах вампира? Они гипнотизировали и не отпускали свою жертву. Оторваться от них можно было лишь по воле самого Дракулы.
— Да, верно. У меня есть для тебя задание, — сказал повелитель, и его голос прозвучал почти что ласково.
Слишком ласково, с неодобрением отметил горбун и постарался как можно быстрее прогнать от себя эту мысль. Ему не хотелось снова навлекать на себя гнев хозяина.
