Он достал переносную курительницу, влил туда жидкости из нескольких захваченных с собой флаконов, одним жестом заставил закипеть полученный раствор. Вдохнул широко раскрывшимися ноздрями неожиданно сильный запах. Я не хотел следовать его примеру, но…
Пахло весной. Зеленой травой. Бегущим ручьем. Пахло древесными почками, дорогой, а еще чуть-чуть цветами. Похоже, яблони? И чуть горьковатой сливы? Но особенно сильно — жизнью. Такой, что захотелось сделать еще один вдох. И еще. Всей грудью. Хотелось засмеяться, несмотря ни на что, и казалось, что именно сейчас — лучший повод. Когда ещё, если не сейчас?
— Спокойнее, Мор. Спокойнее. Следи за Тахо.
Я встряхнулся, запах отступил, хоть и не растворился вовсе.
— Слежу.
Бравин зачерпнул горсть силы, не больше, в склянке с раствором, каплю в огне свечи, чуть-чуть в себе. А потом… Потом он положил правую ладонь на лоб больного, а левую в район солнечного сплетения, и сила потекла, заполняя пространство вокруг тонкой, почти иллюзорной оранжевой пленкой. Под тихий голос заклинателя… Слова были непонятными, странными, но смутно знакомыми, будто я их уже слышал. Давно или не очень, но слышал точно. Что они должны были означать?
Я чуть не пропустил мгновение, когда пленка силы, оседавшая на Глыбе тонкой вуалью, сначала стала стягиваться в узлы, а потом рваться в клочья. Бравин ничего не замечал, войдя в транс, он продолжал напевать странный речитатив, а вуаль Тахо все явственнее превращалась в сеть, тонкие нити грозили обернуться режущими кромками.
Мне не у кого было спрашивать, но стойкая уверенность, что происходит что-то неправильное, заставила меня взяться за работу.
Я положил руку на самый крупный узел силы, и потянул на себя, тихо-тихо, так, будто это не Глыба под руками, а новорожденный младенец. Потом переместил ладонь к следующему участку тела, потом еще и еще. Развязывая узлы, смягчая огненные нити, не обращая внимания на то, что пот ручьями заливает глаза.
Лишь в самом конце я заметил пристальный взгляд девы битвы. Заметил, а потом попросту выбросил из головы…
…
Город лежал перед его ногами, словно последний ничтожный, просящий не свободы — смерти. Пыльные стены ничем не напоминали белые бастионы Куарана — не тот размер, иная конструкция. И запах иной. Если от укреплений Бабочки Востока, Великого белого города, веяло могуществом и презрением к врагу, то из этих стен наружу плыл запах тревоги, страха и близкой смерти. Мер-То сплюнул под ноги, окинул оценивающим взглядом холм, на котором стоял — пригодится или нет, не ловушка ли, а потом снова стал рассматривать укрепления. И с каждым мгновением у него нарастала не столько уверенность в близкой победе, сколько недоумение. Как можно было строить стены города у подножия такого высокого холма, вместо того, чтобы поставить их прямо здесь? Зачем было оставлять врагам такое удобное место для будущего штурма? Здесь не только камнеметы поставить просто, здесь и наблюдательная площадка — хотел бы лучше — не придумал бы…
Высокое строение то и дело приковывало взгляд Вождя. Никогда прежде он не видел такой тонкой башни, что словно гигантский палец тянулась вверх. Небо проткнуть, что ли, захотели? Дождь они так вызывают, почесывая этим каменным пальцем брюхо тяжелых туч? Щекоткой заставляя демонов до слез смеяться?
Ничего, если срезать этот перст, камнем завалит всю округу, даже три поколения после не отроют. Мер-То ухмыльнулся, потом повернулся к давно ожидающему разрешения обратиться гонцу и спросил коротко:
— Что?
Идущий за кланом стал говорить, так и не подняв взгляда.
— Вождь. Прости недостойного за плохую весть. С Запада движутся отряды северян. Тысячи. Много тысяч. Торопятся. Еще пару лун и они подойдут к этим стенам.
Рорка еще ниже опустил голову, не решаясь посмотреть Мер-То в глаза.
Вождь не стал наказывать черного вестника, не он первый, кто заметил беду, не ему и складывать за это голову. Если первого, мелкого Гхоро с трясущимися руками он зарубил лично, второго, воина Боро, отправили к демонам тафуры, то этот — уже четвертый. А значит — всё правда, и судьба бросила шмат удачи его врагам. Пусть.
— Смотри вниз. Видишь город? Он ждет нас. И мы войдем в него, как нож в овцу. Мы снимем с него шкуру, выпотрошим брюхо и напьемся крови. А тех, кто идет на помощь врагам, мы встретим потом. Скачи к отрядам, что увели племена дальше на Запад и передай приказ. Пусть возвращаются. Завтра клан Заката взломает эти стены и каждый, кто будет рядом с нами, отправится к Демону Ту героем…
Поздно готовить план битвы — нет времени. Только в бой. И пусть небо заплачет кровью…
День сто пятьдесят четвертый. Неделя мыслей о прошлом.
Если небо держится на плечах героев, то что случится, если героев не станет?
Мор. Избранные цитаты. Глава «Вопросы»
— Отправляйте синих на Радужные ворота, если Рорка прорвутся там, мы не сможем их удержать, — Келлир кивнул подошедшему Фольмару и вновь повернулся к большой карте города, разложенной на низком деревянном столе.
Кто ж виноват, что управлять боем непосредственно из башни Владыки было невозможно? Приходилось бы вечность ждать новостей, вот и пришлось оккупировать ближайшее здание, оказавшееся лавкой известного кондитера, а на стол вместо кренделей и пирожных выложить военные карты. Сейчас только въевшийся в стены и мебель запах сладкой сдобы напоминал о былом предназначении широкой комнаты.
— Что слышно? — Фольмару надоело смотреть на бесконечные зарева пожаров и затянувший любые подробности дым, вот и спустился Владыка вниз, оставив любимую башню.
Рискованно? А где сейчас спокойно и безопасно? Это был его город, его воины и его битва.
Келлир Белое Эхо покачал головой.
— Плохо, милорд. Шарги взяли Медные ворота. Было понятно, что мы не в состоянии остановить их там, и всё же хотелось верить, что это случится не так быстро. Пришлось отправить в помощь три сотни сорвиголов, сброд не жалко. Мы удерживаем баррикады, а выход в Старый город закрыли, но сейчас там жарко.
Фольмар кивнул. Что сделать, если Валлинор — торговый город, а не могучая крепость. А Восток казался прежним правителям города самым безопасным, вот и укрепления строились там в последнюю очередь. Там же Куаран, там врагам не пройти. Было…
— Что ещё?
— В Радужные ворота ломятся хува, эти татуированные уроды хуже шаргов. Укрепления пока держим, но всё на грани. Пришлось направить пять сотен синих, чтобы залатать дыры.
Синие? Гарнизонные вояки, отъевшие животы на ловле карманников и защите стен города от крыс и мышей. Что они смогут противопоставить разъяренным степным волкам? Но других мало, а бросать в бой лучшие резервы… Фольмар кивнул.
