— Очевидно, он испытывал боль, когда приближался к шестьсот двенадцатой. Более того, я думаю, что ему вообще было крайне неуютно в школе.
— Может, он потому и уехал, что не мог дальше терпеть?
— Он не уехал, а был убит.
— Кем? Чёрными магами? За то, что не справился с заданием?
— Нет, — ответила Инга. — Его убил юноша по имени Эйнар Ларссон.
— Эйнар Ларссон… — задумчиво повторил Марк.
— Знакомо звучит, да? Оказывается, он сын известного тебе лейтенанта Ларссона. Все эти годы ему жилось очень непросто — отец объявлен предателем, мать совершила самоубийство, его несколько раз переводили из школы в школу. Учёбу он закончил в Авернском командорстве, после чего уехал оттуда и объявился уже здесь. У нас есть основания полагать, что его завербовали Вышние и теперь он действует по их поручению. Видно, надеется таким образом искупить грехи отца.
Впрочем, для Марка звучала знакомо не только фамилия, но также и имя. Со слов Абигали, так звали приятеля Герти — и вряд ли это было простым совпадением. Марку было неловко выдавать чужую тайну, однако он понимал, что в сложившихся обстоятельствах просто не вправе об этом умолчать.
— У Герти, моей подопечной, которую я привёз в школу, есть друг Эйнар. Я, конечно, не уверен, что он…
— Он тот самый Эйнар Ларссон, — подтвердила его догадку Инга. — Мы в курсе. Сам факт гибели Викторикса мы установили довольно быстро — уже к вечеру первого дня после его исчезновения. Тогда же Ильмарссон заподозрил, что Герти, возможно, замешана в этом; она была чем-то угнетена и явно вела себя виновато. Пару раз в течение недели он пытался вызвать её на откровенность, но безуспешно. А в воскресенье Герти сама пришла к нему и призналась, что у неё есть друг, с которым она тайком встречалась на берегу моря. Рассказала, кто он такой, и не стала скрывать, что именно он убил Викторикса. По её версии, Эйнар только защищался, а теперь вынужден прятаться от мести чёрных магов. Но мы полагаем, что парень выполнял поручение Вышнего Мира — выследить Викторикса за пределами школы и уничтожить его. А что касается Герти, то тут у нас нет уверенности — Эйнар мог встречаться с ней по собственной инициативе, а мог и по приказу всё тех же Вышних. Кстати, любопытная деталь: по словам Герти, в ночь с субботы на воскресенье ей приснился Ривал де Каэрден и сообщил, что Эйнар в безопасности. А если вспомнить тот сон, благодаря которому ты взял её с собой в школу, то это уже второе послание за полгода. Как на меня, Вышний Мир проявляет чересчур много заботы о простой пятнадцатилетней девочке.
— Вы думаете, что она… ну, как-то связана со всем этим?
— Трудный вопрос. Логика говорит, что если бы Вышние собирались использовать Герти в своих целях, они бы действовали тайком, не выдавая себя. Ведь было же очевидно, что ты расскажешь о её сне и мастеру Ильмарссону, и мне. Хотя не исключено, что как раз на такой вывод с нашей стороны они и рассчитывали. А ещё возможно, что Вышний Мир ввёл Герти в игру с единственной целью — отвлечь наше внимание от чего-то другого. Так сказать, операция прикрытия.
— Значит, вы считаете, что Вышние что-то замышляют?
— Я в этом не сомневаюсь. Вот только не могу разгадать их планы. Мне гораздо проще иметь дело с Нижним Миром, ведь там хозяйничают отдельные личности. А в Вышнем Мире действует коллективный разум — неповоротливый, медлительный, но чрезвычайно мощный, способный просчитать ситуацию на сотни ходов вперёд. В позиционной игре с ним очень трудно тягаться. — Инга посмотрела на свои миниатюрные наручные часики. — Ну, думаю, уже можно будить мастера Ильмарссона. Ты пойдёшь со мной или останешься здесь?
— Э-э… пожалуй, останусь. Лучше вы сами поговорите с ним.
Она поднялась.
— Ладно, поговорю сама. И не бойся, он сердиться не станет. По большому счёту, Ильмарссон сам во всём виноват. Я ведь предупреждала его, что очень рискованно брать тебя в школу, но он настоял на своём — сказал, что ты обладаешь задатками хорошего учителя и будет неправильно лишать тебя шанса реализовать свой талант. Главный мастер очень высокого о тебе мнения. Не ошибусь, если скажу, что он считает тебя одним из лучших своих учеников… Ну всё, я пошла.
Инга ласково взъерошила Марку волосы и со словами: «Скоро вернусь», — растаяла в воздухе.
Еще пару минут после её ухода Марк оставался на месте, допивая кофе и угощаясь конфетами. Потом вытер салфеткой испачканные шоколадом пальцы, встал со скамьи и направился за угол дома.
В саду между деревьями с весёлыми криками носился Феликс, бегая наперегонки с Нильсом и Леопольдом, которые отчаянно поддавались ему. Андреа стояла у каменной ограды и наблюдала за сыном. Её васильковые глаза светились печальной нежностью.
Марк подошёл к ней и нерешительно произнёс:
— Сандра, я…
Но она тут же перебила его:
— Забудь это имя! Я больше не Сандра, теперь я Андреа. Называй меня так, как раньше называл. Договорились?
— Хорошо.
— Дело даже не в том, что надо придерживаться легенды, — продолжала Андреа. — Для меня это уже не легенда, это моя новая жизнь. А Сандра осталась в прошлом. Она была несчастной неудачницей.
— А ты сейчас счастлива? — спросил Марк.
— Настолько, насколько это возможно в моём положении. Для меня главное, что счастлив Феликс… Кстати, — она слегка улыбнулась, — на моём родном языке его имя звучит как «счастливый».
— И почти так же, как «кот», — добавил Марк.
В это самое время мальчик повалился на траву и стал бороться с Нильсом и Леопольдом. Его заливистый смех перемежался с их мяуканьем.
— Инга и мастер Ильмарссон хорошо придумали насчёт Нильса, — заметил Марк. — Ведь, как я понимаю, Феликс нечасто общается со своими сверстниками.
— Реже, чем хотелось бы. Обычно лишь по воскресеньям, когда в Кэр-Магни приезжают крестьяне из соседних деревень и привозят с собой детей. Тогда усадьба превращается в настоящий дурдом. А в остальные дни Феликс довольствуется обществом Нильса — что, в общем, тоже неплохо. Теперь же сюда зачастит и Леопольд… — Тут Андреа помрачнела. — Только бы он не рассказал Владиславу…
— Ты этого не хочешь?
— Нет! — ответила она очень твёрдо. — Совсем не хочу. Ни к чему хорошему это не приведёт. Ведь Феликс до сих пор единственный ребёнок Владислава, и в ближайшие годы у них с Инной вряд ли появятся дети.
— Но почему? — недоуменно произнёс Марк. — Я этого понять не могу.
Андреа хмыкнула:
— Да тут и понимать нечего. Все их дети будут такими же, как они. То есть, получат свою частичку Вселенского Духа — а говоря по-простому, вырастут Великими. И Владислава, и Инну это пугает — особенно Инну. Она панически боится стать прародительницей расы сверхлюдей, которые в будущем подчинят своей власти весь мир. Согласись, не слишком приятная перспектива.
