Олег Авраменко - Игры Вышнего мира

Миновав заснеженную пустошь, Марк въехал на соседний участок, поросший жухлой травой, и направил свою лошадь вверх по склону пологого холма. На его вершине он остановился и стал внимательно осматриваться по сторонам.

Вокруг раскинулась бескрайняя Трактовая Равнина – словно огромное лоскутное одеяло, сшитое из неисчислимых фрагментов разных Граней. Слегка изгибаясь кверху, она простиралась на сотни миль во всех направлениях, пока не исчезала вдали в голубоватой атмосферной дымке.

Марк достаточно хорошо ориентировался на Равнине, чтобы без специальных расчетов, а лишь при помощи колдовского чутья определять свое приблизительное местонахождение. Это чутье подсказывало ему, что он уже добрался до окраины Торнинского архипелага и где-то поблизости должны находиться населенные Грани. Отсюда, с возвышенности, Марк как раз и выискивал в окрестностях признаки человеческого присутствия.

Ни людей, ни строений, ни дорог в пределах ближайших десяти-пятнадцати миль он не заметил, а на большем расстоянии разглядеть детали было затруднительно. Марк уже собирался, как выражались инквизиторы, двинуть Равнину – то есть начать плавный переход из одной ее плоскости в другую, – но тут его внимание привлекло какое-то бурое пятнышко на отдалении трех десятков «лоскутов». Пристальнее вглядевшись, он пришел к выводу, что это корова. Ну а там, где водятся коровы, почти наверняка должны быть и люди.

После коротких раздумий Марк понукнул свою лошадь и двинулся к нужному «лоскуту». Ему даже в голову не пришло сначала вычислить координаты этой Грани и посмотреть ее название в «Кратком реестре населенных миров Торнинского архипелага», который лежал в его дорожной сумке. По большому счету, Марку было все равно, что это за Грань. Главное – она населенная, а значит, там найдется какой-нибудь постоялый двор, где можно вкусно поесть, попариться в бане или искупаться в ванне с горячей водой и всласть выспаться в мягкой, удобной постели. Последние три недели Марк путешествовал по дикой Равнине, питался в основном всухомятку, ночевал в походной палатке, мылся в попавшихся по пути водоемах и за это время очень соскучился по комфортным условиям жизни.

Когда он добрался до цели, корова уже покинула пределы «лоскута», но со стороны доносилось мычание – и не в один голос, а по меньшей мере в три. С помощью специального заклятия Марк сотворил перед собой радужную арку и проехал под ней, оказавшись по другую сторону Вуали, отделявшей Трактовую Равнину от обычного пространства Граней. В тот же миг плоское небо над ним изогнулось привычным куполом, все окрестные «лоскуты» в мгновение ока исчезли, а тот «лоскут», где он находился, стал частью целостного пейзажа, который уже не простирался до бесконечности, а через пару миль смыкался с небом, образуя линию горизонта.

Марк оказался на краю широкого луга с густой сочной травой, посреди которого паслись четыре коровы и два теленка. Поодаль протекала речушка, вдоль обоих ее берегов располагались крестьянские дворы, там же стояла церковь, а ниже по течению находился небольшой замок, или, скорее, большой дом, обнесенный крепостной стеной, которая служила не столько для защиты от нападения врага, сколько для поддержания престижа своего владельца, очевидно, хозяина этих мест. Мимо замка, с востока на запад, тянулась широкая грунтовая дорога и где-то через полмили уходила в лес, над которым висел красный диск вечернего солнца. По дороге неторопливо двигались две телеги.

Пока Марк оглядывался по сторонам, из травы за соседним кустарником поднялся мальчишка лет тринадцати с чумазым лицом и растрепанными волосами, в драных штанах до колен и запачканной домотканой рубахе – короче, типичный образчик деревенского сорванца. Видимо, он присматривал за пасущейся скотиной, а при появлении незнакомца благоразумно спрятался – скорее всего, из-за львиной шкуры, которую Марк носил вместо плаща и которая нередко вызывала у встречных настороженность.

Впрочем, паренек совсем не выглядел испуганным. Наверное, присмотревшись к Марку из своего укрытия, он убедился, что пришелец, при всем своем странном наряде, нисколько не похож на черного мага или колдуна-разбойника, а вдобавок лишь на несколько лет старше его самого.

– Их милость князь у себя в замке, господин, – сообщил он, продолжая разглядывать Марка. – Шибко ж вы подоспели!

Марк понял его без труда. Жители большинства Граней Торнинского архипелага разговаривали на группе родственных германских языков, а речь паренька и вовсе напоминала родной для Марка готландский.

– Почему ты решил, что я еду к вашему князю? – спросил он.

– А куды ж ище? – пожал плечами парень и, набравшись смелости, подошел к нему. – Вы ж инквизитор, аль не так?

– С чего ты взял? – удивился Марк.

– Вашенское кольцо. Вот енто. – Он указал на перстень с печаткой, который Марк носил на среднем пальце левой руки. – В прошлом году я со старшим братаном ездил в город и видывал тама инквизитора. У него былось такое ж кольцо, с таким же рисунком.

Марк одобрительно хмыкнул:

– А ты очень наблюдателен… Кстати, как тебя зовут?

– Курт, господин.

– Ты очень наблюдателен, Курт, – повторил Марк. – Хотя на самом деле это не инквизиторский знак. Такой перстень получает каждый выпускник колдовской академии, где я учился. Большинство из тех, кто закончил ее, действительно становятся инквизиторами. Но не все. Я, например, не стал.

– А-а, – протянул Курт, как показалось Марку, несколько разочарованно. – Значитца, вы приехали не из-за Герти?

Марк отрицательно покачал головой:

– Понятия не имею, о ком ты говоришь. – После некоторых колебаний он спешился и снял с лошади сумку. – Я вообще здесь проездом и даже не знаю, как называется эта Грань.

– Зелунд, господин, – подсказал парень. – Так вы просто путник?

– Да. Направляюсь на Торнин, а ваш Зелунд – первая населенная Грань, которая попалась мне в архипелаге. Собираюсь поискать здесь ночлег, но сначала, пожалуй, стоит перекусить. Ты голоден?

Курт смущенно замялся, но его взгляд был красноречивее любых слов.

– Вот и хорошо, – подытожил Марк. – Прикончим все, что осталось. Не пропадать же добру.

Он достал из сумки гроздь спелых бананов, дюжины две наливных яблок и половину упитанной утки, которую подстрелил и изжарил во время предыдущего привала. Разложив всю снедь на уже изрядно испачканной скатерти, Марк первым делом взял два яблока и одно за другим бросил их своей лошади. Та ловко поймала их на лету и съела.