– Я их вижу… – наконец-то изрекли побелевшие губы вампира, так и не открывшего глаза. – Их всего около двух дюжин… среди них Арканс и Форквут… пока еще не все союзники подошли… они на поверхности, в здании… ожидают морронов и готовятся к бою.
– Где они, где?! Говори же! – не вытерпела Самбина и перешла на крик.
– Старый город… на севере… возле кузнечных цехов… заброшенный дом всего в ста шагах от крепостной стены. Именно там они и собираются…
– Квервил, живо все силы туда, раздавить мерзавцев! – не дослушав до конца, начала раздавать приказания графиня. – Марквелл, пусть городская стража займет позиции на том участке стены. Всем боевым монахам и солдатам полная боевая готовность, действовать по плану! Упустите хоть одного, всем шкуры спущу!
Почти все вампиры тут же бросились исполнять приказания госпожи, но почему-то побежали не к закрытому чарами и затворами входу, а к двери, ведущей в хозяйственные помещения храма. Видимо, у кровососов имелся подземный проход, по которому молодые вампиры могли беспрепятственно перемещаться днем, не боясь быть поджаренными лучами безжалостного к ним солнца. Однако зал для молений не опустел, в нем остались не только морроны, но и сама графиня с тремя слугами, скорее всего, выполнявшими роли посыльных да охранников.
Одарив всех присутствующих прекрасной улыбкой и послав так и сидевшему возле Дарка на полу Гентару воздушный поцелуй, утомленная хлопотами да суетой красавица грациозно опустилась на церковную скамью и тут же разлеглась на ней, как на любимом ложе.
– Ты получила, что хотела, так почему ты еще здесь? – строго спросил Мартин, видимо, позволивший воздушному поцелую пролететь мимо.
– Не занудствуй! Зачем мне куда-то идти? – Властная госпожа мгновенно сменила личину и превратилась в изнеженную красавицу. – Неужто ты допускаешь, что почти пять сотен моих подданных и около тысячи людских солдат не смогут раздавить горстку смутьянов. Мое присутствие при этом совершенно необязательно. Я, как и ты, не испытываю ни к Форквут, ни к милашке Аркансу личной неприязни. Если ты позабыл, то первая была моей любимой воспитанницей, а второй… – Графиня надула губки, что должно было означать некую печаль. – Мартин, я искренне сожалею, что тогда не я, а Каталина обратила мужественного полковника… Подсуетилась, мерзавка, такого мужчины меня лишила!
– Послушай, нам нужно кое-что между собой обсудить, – продолжил гнуть свою линию Гентар, – это дела морронов, и твое присутствие не очень желательно…
– А потерпеть-то придется, – вызывающе рассмеялась графиня, явно не намеревавшаяся покидать компанию двух давних друзей и пропускать, судя по всему, интересный ей разговор. – Я вон красавчика Дарка двести лет не видела. Ну, не лишай меня удовольствия его лицезреть!
Аламезу было неприятно слушать издевательства графини, на самом деле не испытывающей к нему ровным счетом никаких чувств. Но еще более неприятным показался моррону ее томный взгляд и воздушный поцелуйчик, вещь нематериальная, не выражающая абсолютно ничего, кроме разве что насмешки. Однако он был не в том положении, чтобы выражать недовольство фривольным поведением привыкшей ко всеобщему вниманию красавицы.
– Ты получил свое. Может, хоть теперь меня отпустишь? – обратился Дарк к Гентару, но тот в ответ лишь покачал головой.
– Чуть позже, мой друг, чуть позже, – с ноткой трагизма в голосе ответил маг, поднимаясь с пола и принявшись расхаживать вокруг сидевшего Дарка. – Я оковы сниму, а ты геройствовать не к месту начнешь. Еще, чего доброго, на помощь к Тальберту поспешишь… Ты на такую глупость способен!
– Тогда давай расскажи, зачем ты все это затеял и чем тебе альмирские морроны не угодили, что аж с двуличными кровососами союз заключил?! – Дарк решил не замечать присутствия рядом Самбины, но в то же время хотел и чуток отомстить ей за свое унижение, поэтому и употребил неприятные для вампиров слова, впрочем, словесная стрела пролетела мимо цели, видимо, графиня уже привыкла к таким выражениям.
– Конечно, – кивнул головой маг, – именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Тебя не было двести лет, и не только мир за это время слегка поменялся, но и само человечество, которое мы, как морроны, призваны защищать, – начал издалека Гентар. – У людей теперь почти не осталось явных врагов, да и число видов разумных существ в мире заметно подсократилось. Сейчас трудно встретить даже полугнома или полуэльфа, не то что чистокровных представителей этих видов. А ведь двести лет назад они попадались на каждом шагу. Человечество окончательно и бесповоротно, кстати, не без нашей с тобой помощи, подавило своих потенциальных и явных врагов, став основной частью населения мира. Оборотни, вампиры и большинство иных существ, именуемых нежитью, являются лишь производной от человеческой основы, от нашей плоти и крови… Воспринимать их всерьез не стоит. Да, они охотятся на людей, но для человечества в целом угрозы никогда не представляли…
– Нахал, – выразила свое недовольство Самбина, но ее реплика осталась без ответа.
– Получилось так, как мы и рассчитывали, – продолжал вещать Гентар, – орды орков погибли в лесу, а с ними, скорее всего, сгинули и шаконьессы. По крайней мере за эти двести лет я о них ничего не слышал. Таким образом, от этих соперников человечества мы благополучно избавились. Другие расы разумных существ не смогли сохранить свою целостность. Своенравные эльфы слишком много участвовали в войнах против людей, а скорость их воспроизводства была куда меньше людской, так что численность чистокровных особей с каждым годом уменьшалась, а полуэльфы, как это ни парадоксально, были больше людьми, нежели эльфами. Большая раса, раса людей, поглотила, ассимилировала, присоединила к себе иные расы. И вот тут-то как раз и произошла беда, которую мы никак не ожидали…
– Ну да, как же, – презрительно хмыкнул Дарк, – жалкая сотня-другая полуэльфов да полугномов способна уничтожить иль поработить могущественное человечество! Ты хоть понимаешь, о чем говоришь, какой бред несешь?! Это же бедолаги, которые мыкаются по свету в поисках местечка, где бы на них смотрели как на полноценных людей…
– Ты прав, ты абсолютно прав, – кивнул головой Мартин. – И полуэльфов, и полугномов, и полукарлов, и прочих «полу» мне искренне жаль. Если природа оставила в их обличье хоть какие-то внешние признаки угасшего рода, то им нелегко приходится в мире людей. Их участь достойна сочувствия, но, мой друг, мир развивается по объективным, жестоким законам. Мы же, морроны, призваны искоренять все, что наносит человечеству вред, а, как ни странно, именно эти достойные участия и сострадания существа стали причиной новой угрозы!
– Ты же сам сказал, что человечество их поглотило, значит, полуэльфы, число которых невелико, которые разобщены и разбросаны по всему свету, никогда не осознают себя отдельным от людей видом!
– И в этом ты прав, – кивнул Гентар, – но только ты не учел одно обстоятельство. Признаюсь, не ты один… Я тоже проморгал угрозу, не то искоренил бы ее в зародыше. Дело даже не в людях, а в самом Коллективном Разуме Человечества, создавшем нас с тобой. Как оказалось, он далеко не всемогущ и не смог предусмотреть должные защитные механизмы, прежде всего для себя самого…
– Что-то я не понимаю, куда ты клонишь, – честно признался Аламез, к тому же еще и пораженный тем, что маг открыто ведет подобный разговор при вампирах.
– Самих полукровок Коллективный Разум воспринимал как особей, чуждых человеческому виду, и не питался мыслительной субстанцией, идущей от них, но время шло, появились их новые поколения, в которых была уже лишь четверть или всего лишь одна восьмая инородной крови. Их-то как раз Коллективный Разум и стал воспринимать как полноценных людей, хотя сами они считали себя потомками эльфов или гномов. Это как раз тот случай, когда происходит конфликт между врожденным и приобретенным в течение жизни.
– Постой, ты хочешь сказать… – Аламеза внезапно осенила догадка. Он понял, к чему некромант подводил разговор, и наконец догадался, почему Гентар так желал уничтожить некоторых морронов, по словам Тальберта, «немного иных», нежели остальные бессмертные.
