увернулся от копья и рубанул следующего противника в область груди, вспарывая кирасу, расплескивая вокруг брызги золотой крови.
Второй из вновь прибывших владел телепортацией, как и бог мудрости. Он переместился за спину шестикрылого Ангела, что стоял позади кольца небесных воинов, сомкнувших ряды вокруг Карна и Древних Богов. Ангел запоздало выхватил двуручный меч, пытаясь одновременно провести атакующее движение, но не успел. Два длинных клинка свистнули в унисон, рассекая воздух, а вместе с воздухом – шлем с мерцающими нимбами. Обезглавленное тело конвульсивно взмахнуло крыльями, раз, другой, а потом завалилось на бок.
– Это кто? – недоуменно спросил Карн, вклиниваясь в ряды Ангелов вслед за Эррой.
– А ты не узнал? – усмехнулся бог войны, вырывая Херуба из строя и опрокидывая его на землю ударом гарды. Они с Карном тут же ринулись в образовавшуюся щель, пока враги не успели залатать ее. – У Тота много друзей, и эти, скажу честно, лучшие!
Напор Ангелов быстро ослаб, и вскоре боги вырвались из окружения, оказавшись на гребне невысокой ступенчатой стены. Эрра повел группу к лесу, прочь от Копана, этого древнего майянского города, что до сих пор хранил немало тайн. Локи и Карн шли за Эррой по пятам, позади двигались Тот и внезапно обозначившийся Рокеронтис, неведомые воины с парным оружием прикрывали отход отряда.
– Так кто они такие? – снова спросил парень, обращаясь уже ко всем сразу. При виде этих суровых бородатых дядек в его груди вспыхнуло смутное чувство узнавания, но мозг все никак не мог оформить его в завершенную мысль.
– Это Перун и Велес, – хмыкнул Локи и внимательно посмотрел на Эрру. – А это точно он? – бог огня кивнул в сторону Карна. – Я думал, Адхва-Га должен быть умнее. И повыше.
– Умолкни, – беззлобно ответил бог войны. – Тот, скажи братцам, что они увлеклись. Мы тут не для того, чтобы порешить пару ангельских легионов, пора уносить ноги.
– Гей, славяне! – проорал Тот. Перун обернулся – его лицо и грудь были забрызганы кровью Ангелов, а плотоядная улыбка и огонь в лазурных глазах говорили о том, что бог грома еще только разминается. – Хорош, пора уходить!
– Грустно, мы ведь только начали, – констатировал Велес, материализовавшийся на вершине стены. На него спикировали сразу четыре Ангела, однако он не двинулся с места, лишь в последнее мгновение крутнулся волчком и три изувеченных тела рухнули ему под ноги.
Четвертый Ангел, потеряв правую кисть, вновь поднялся в воздух, но его настиг ветвистый бич молнии и крылатый опал на землю дождем из пепла и расплавленного металла. Карн инстинктивно бросил взгляд на Перуна – тот улыбался оскалом маньяка. А потом бог рома топнул по земле и еще две молнии обрушились на стоящих рядом Ангелов, разрывая на лоскуты их призрачные крылья, прожигая насквозь блестящие доспехи, оставляя от безупречных тел лишь серую пыль.
– Вик на связи, – гаркнул Тот, увлекая Эрру дальше в лес. – Тут недалеко место силы, старый храм. Там он сможет нас принять. Бегом!
Все послушно потрусили за Тотом, лишь Карн на мгновение замешкался.
– А те двое? – крикнул он. – Ангелы все пребывают!
– Не волнуйся, – Эрра отрывисто хохотнул. – Уж с этими точно ничего не случится.
Когда они прошли сквозь стену леса и оказались на опушке у подножья полуразвалившегося храма, Перун и Велес действительно догнали их. Тот вошел под своды древнего святилища, исчезнув в непроглядной темноте. Эрра и Локи встали у входа, Рокеронтис взобрался на большую каменную плиту над входной аркой, изобилующей барельефами.
– Этот что ли? – Перун бесцеремонно ткнул огромным пальцем в Карна и посмотрел на Эрру.
– Этот, – кивнул бог войны, внимательно всматриваясь в заросли и ожидая погони, которая отчего-то не особенно торопилась.
– Ты бился славно, парень! – Перун звучно хлопнул его по спине, отчего Карну показалось, что его позвоночник вот-вот осыплется на землю костяным песочком.
– И ты быстро пробуждаешься, – Велес вперился в него своими ярко-зелеными глазами. «Как у Ниссы, – подумал Карн, – только еще ярче и взгляд глубже, мудрее». – Когда вы его пробудили, Эрра? Недели две?
– Так точно, – ответил бог войны. – Он и правда быстро развивается.
Их диалог прервал голос Тота, который оповестил досточтимых богов, что можно смело уматывать, ибо проход открыт. В тот же момент из леса выступили Ангелы – их вел огромный воин с длинным клинком, по которому, точно волны по речной глади, пробегали всполохи ослепительного пламени. Над головой воина Карн увидел сразу три нимба, но в глубокой темноте под шлемом не было характерных для Ангела бездонно-синих глаз, там зияла лишь пугающая пустота.
– О как! – присвистнул Велес. – Теперь уж я не сомневаюсь в твоих выводах, Эрра. Ты точно нашел Странника. Иначе к нам не пожаловал бы сам Михаил. И мы с Перуном лишились бы этого шанса!
И они с братом, зарычав в унисон, ринулись в бой – два древних бога против ангельской армады. Карн хотел броситься за ними, но Эрра схватил его за руку и увлек в храм, где Тот уже начертил на каменном полу пентаграмму, с каждым мгновением все ярче разгоравшуюся глубоким красным огнем. Пентаграмма была заключена в круг, по периметру которого располагались рунические знаки. Эрра шагнул в круг и сразу исчез. За ним последовал Локи, потом настала очередь Карна. В этот момент из-за пределов храма раздалось яростное рычание Перуна, отборный мат Велеса и металлический скрежет.
– Это они Михаилу жопу рвут, – прокомментировал Рокеронтис. – Давай, давай, парень, не тяни! Сейчас без всяких образов, просто закрой глаза и глубоки вздохни.
Карн послушно встал в центр фигуры, зажмурился и когда вновь разомкнул веки, увидел прямо перед собой двусмысленную улыбку Локи под хитрющими лисьими глазами с ядовито-оранжевой радужкой.
Вскоре к ним присоединились Песочный человек и Тот. Боги замерли вокруг пентаграммы, ожидая появления братьев-славян. И только теперь Карн понял, что они оказались вовсе не в Ра. Вот почему Рокеронтис сказал, что не нужно никаких образов – вокруг простирался все тот же Лимб, правда, это была уже не Мексика. Похоже, они вернулись обратно, в родной город Карна.
– А почему мы не в Ра? – вслух удивился парень.
– Все не так просто, – ответил бог мудрости, не сводя пристального взгляда с пентаграммы, пламя которой начинало
