Отвечая на вопросы прокурора, свидетельница назвала своё имя, сообщила, что занимается хозяйством и детьми, проводя дома большую часть своего времени. Её семья десять лет проживала бок о бок с Бартонами, и погибшего она знала довольно хорошо. Когда к ней пришли полицейские и сообщили об убийстве соседа, для них с мужем эта новость стала сильным потрясением.
– Посмотрите внимательно на обвиняемую. Скажите, вам доводилось видеть её ранее? Вживую, а не на фото?
Свидетельница чуть наклонилась вперёд, впилась глазами в Дину Расс, выдержала драматическую паузу и заявила в тишине замершего зала:
– Да, я её видела!
– Где?
– Возле дома Бартона Эшли.
– Когда?
Свидетельница назвала вечер того дня, что значился в заключении Кэтрин как максимально вероятное время убийства.
– Что она делала возле его дома?
– Этого я сказать не могу. Я видела, как эта девушка (выразительный тычок пальцем в сторону подзащитной Вэл) прошла по нашей улице мимо окна моей кухни и исчезла за углом моего дома. Я выглянула в открытое окно и увидела, что она свернула к крыльцу Бартона – оно у него стоит не совсем на одной линии с нашим, сдвинуто вглубь от дороги. Что было дальше, мне было не видно.
– Во что была одета обвиняемая? У неё что-то было при себе, какие-нибудь вещи или сумки?
– На ней был спортивный костюм, но не абы какой, а дорогой, очень качественный. Но при всей красоте спортивного костюма к нему мало подходила изящная кожаная сумочка, а вот мешок с клюшками для гольфа – вполне. Я только удивилась, зачем ей клюшки: у нас поблизости поля для игры нет, а Бартон терпеть не мог гольф, часто ругал этот вид спорта. Он, как и мой муж, был любителем бейсбола.
– Какого размера был мешок?
– Около метра, а сверху ещё прикрыт высоким чехлом.
Как раз достаточный размер, чтобы спрятать метлу – на это намекал прокурор, и все Иные в зале молча согласились с верностью такого вывода.
– Вы заметили, когда обвиняемая прошла обратно мимо ваших окон?
– Нет, не заметила, поскольку она не проходила, – твёрдо отрезала свидетельница.
– А вы ждали возвращения незнакомки?
– Да, я постоянно посматривала в окно. Мне нет дела до гостей соседей, но в нашем тихом, отделённом от других районе нечасто встретишь неизвестных. Однако на улице так никто и не появился, девушка ушла другим путём, не мимо нас.
– Но дорога, идущая вдоль домов на вашей улице, заканчивается тупиком, не так ли?
– Да, это так.
– То есть, если бы девушка возвращалась по дороге, вы бы не могли её не заметить?
– Совершенно верно. Я находилась на кухне больше двух часов, до самых сумерек, но она так и не появилась вновь. Я решила, сосед завёл себе новые отношения, и девушка осталась у него ночевать.
– Вы не можете рассказывать о своих предположениях, давая показания в суде, – поспешил вмешаться прокурор, пока защита не выступила с протестом. – По факту вы видели, как обвиняемая подошла к дому Бартона, и не дождались её ухода в обратном направлении, хоть держали дорогу под постоянным наблюдением. Вспомните ещё, полицейские показывали вам фотографию одной женщины, когда приходили после обнаружения тела Эшли Бартона в его пруду?
– Да, показывали, и я им сказала, что такой девушки никогда не видела, но на предыдущей неделе видела другую – симпатичную и тоже черноволосую незнакомку, околачивавшуюся возле нашего дома. А девушка с фото полицейских – вон она, на скамейке с другими сидит.
Дамочка указала прямо на «номер три», ведьму Ижен Улен, чьими усилиями пострадавшему Бартону был устроен скандальный развод.
– Это лишняя информация, прошу вас отвечать строго на поставленные вопросы, – пожурил свидетельницу прокурор. Однако у Вэл не зародилось ни тени сомнения, что предыдущая её фраза была отрепетирована для подчёркивания хорошей памяти свидетельницы и безошибочности её показаний. Как и предыдущие «драматические паузы» и обвиняющие указывания пальчиком. – Когда полицейские стали вас расспрашивать о подсудимой?
– Много позже, когда её уже арестовали. Мне рассказать о газете?
– Да, расскажите.
– Я увидела фотографию обвиняемой в газете, в статье о грабительницах банков. Знаете, это была такая большая статья, на две страницы и в разворот цветное фото главы криминальной шайки. Я как глянула в газету, сразу сказала мужу, что девица на фото похожа на ту, что приходила к соседу. А вскоре пожаловали полицейские, и я сказала им то же самое.
– Благодарю вас. Перекрёстный допрос, – обратился Соммерс к столику защиты.
Вэл поднялась и подошла к свидетельнице.
– Вы так и сказали мужу: «Похожа»? Вы не сказали ему, что она – та самая девица? – акцентировала она внимание на нюансе показаний. – Вы не закричали взбудоражено: «Гляди, я её видела!!! Это та странная брюнетка, что приходила к убитому соседу!!! Точно-точно, это она!»
– Не имею обыкновения кричать, – огрызнулась свидетельница, откровенно недовольная, что её чуть-чуть подловили, пусть и на такой малости.
– Даже когда абсолютно убеждены в своей правоте?
– Даже тогда! Я всегда всё говорю спокойным тоном, особенно – если абсолютно убеждена в своей правоте.
– Хорошо, – располагающе улыбнулась Вэл. – Итак, вы видели, как девушка прошла под вашим окном, свернула на обочину и пропала из поля вашего зрения, скрытая углом дома. – Свидетельница подтвердила слова адвоката, и Вэл внезапно спросила совершенно о другом: – Где в это время был ваш муж?
– Вопрос несущественный и неправомерный! – подскочил прокурор. – Муж не является свидетелем по делу!
– Откуда такая убеждённость? – пожала плечами Вэл под вопросительным взглядом судьи. – Был вечер, когда большинство людей уже возвращаются с работы, и пока свидетельница кашеварила на кухне, увиденная ею девушка вполне могла встречаться с её мужем, скрытая углом дома от взоров ревнивой супруги.
– Это оскорбление! Мой муж работал в саду и ни с кем не встречался! – побагровела свидетельница, мигом переходя на визгливый повышенный тон.
– Вы уверены, что девушка заглядывала к соседу, а не поджидала за углом вашего собственного мужа? – напористо подступила Вэл, и свидетельница гневно завопила:
– Разумеется, я уверена!!!
Вэл развернулась к присяжным и отвесила им изящный поклон:
– Обратите внимание: когда она действительно уверена, она кричит.
Зал грохнул хохотом, Дерек Ривз удержал свидетельницу от того, чтобы наброситься на адвоката с кулаками. Присяжные оживились после утомительного заслушивания множества малопонятных экспертных заключений, на их лицах засверкали весёлые усмешки.
– Прокурор может сколько угодно пыхтеть и наливаться злостью, но показания его свидетельницы безнадёжно скомпрометированы, – прошептал Тони, довольно потирая руки. – Одной фразой, шеф! Это было незабываемо!
– Главное, чтобы стало незабываемо для присяжных, – прищурилась Вэл. – Готовься к битве, Тони. Непосвящённую дамочку увели, мётлы доставили – наступила наша очередь расспрашивать свидетелей, и одними театральными эффектами мы успеха не добьёмся. Надеюсь, Уильямс прибудет в суд к самой кульминации представления.
.
___________________________________________________
* Мацерация – размягчение тканей тела из-за длительного воздействия на них жидкости.
* Дактилоскопист – специалист по снятию отпечатков пальцев и их исследованию.
Глава 30, о числах и мётлах
– Ваша честь, я хотела бы воспользоваться своим правом обратиться к господам присяжным со вступительным заявлением, – поднялась Вэл после слов прокурора, что обвинение завершило представление своих свидетельств и доказательств. Маркхайм дал разрешение, и она произнесла: – Леди и джентльмены, прежде всего хочу подчеркнуть тот факт, что моей подзащитной вменяется совершение нескольких преступлений. Её сообщники по банде обвиняются лишь по статьям шантажа и ограблений, тогда как дело моей подзащитной дополнительно отягощено ещё двумя статьями: предумышленным убийством свидетеля и исполнением роли руководителя организованной преступной группы. Из всех участников и соучастников преступления наибольшую уголовную ответственность несёт именно руководитель. Обвинительный акт по делу грабежей утверждён Большим Жюри, но закон гласит, что обвинительный вердикт по статьям, предусматривающим назначение человеку высшей меры наказания, может вынести лишь коллегия присяжных заседателей. Так вот, господа присяжные: я намерена доказать перед вами не только невиновность моей подзащитной в убийстве Эшли Бартона, но и тот факт, что действиями банды Адама Хоупа после его ареста управляло совсем другое лицо, не обвиняемая Дина Расс!
