напомнил король.
— Но отвергли мнение других… — слегка смутившись, пояснил Чес и тут же возвысил голос: — Впервые за долгие века нам повезло с повелителем. Впервые сбывается обещание счастливого правления, мир и покой воцарились в нашем бедном государстве. И глупый эгоист, опьянённый низкими чувствами, из личной ненависти стремился оборвать это краткое доброе время. Я призываю всех, кто слышит меня, вспомнить при принятии решения о том, что мы судим не несмышлёного ребёнка, а взрослого балара, который не мог не понимать, что своим поступком ввергает нашу планету в новые страдания и муки ожиданий. Я прошу моего короля воздать смертью преступнику не за попытку оборвать его личную судьбу, а за попытку вновь жестоко низвергнуть наше государство во тьму смут и неизвестности.
— Пусть слово моё не имеет здесь силы, — прозвенел рядом голос Вим, — но я хочу сказать, что я оскорблена тем, что этот негодяй моим именем хотел убить лучшего из наших королей, дружбой с которым я горжусь! И я требую смерти для Элку!
Королю казалось, что он сходит с ума. Громкие речи, пропитанные столь яркими эмоциями, он слышал не из уст мальчишек своей расы, а из уст сдержанных баларов. Это был уже не стадный инстинкт. Балары не способны играть в такие игры. Их поразило даже не само покушение, они были потрясены, неожиданно поняв, как дорого для них присутствие здесь этого странного чужака, которого хотел убить утром их сородич. Король мог бы гордиться таким эффектом, если б результатом его не была гибель мальчика, который умел любить несмотря на то, что здесь это не модно.
Внезапная тишина заставила короля встрепенуться и поднять голову. Все смотрели на балара, который молчал, глядя перед собой. Его лицо было спокойно, но глаза пусты. Он не мог повторить приговор. Сердце короля вздрогнуло и сжалось от боли. Он ошибался в баларах. Они умели любить, любить по-настоящему. И своих детей в том числе. Князь Линна молчал. Гордость и здравый смысл не позволяли ему просить жизни для единственного сына, но требовать для него смерти он не мог.
— Князь Тумма… — произнёс король, взглянув на следующего.
— Я требую смерти! — провозгласил молодой аристократ.
Они все требовали смерти. Король понимал, что не может игнорировать их мнение и простить второго преступника подряд. Он понимал, что этим он поставит под угрозу их доверие. Они искренни, и его милосердие оскорбит их. Все высказали своё мнение. Нет, он понимал, что некоторые всё же повторили свой приговор за другими, потому что боялись потерять то, что успели получить от короля, но многие сказали, что думали. Они хотели казни Элку.
Король встал, чувствуя на себе требовательные и решительные взгляды. Он подошёл к преступнику и посмотрел в усталое, почти безумное лицо. Он ощущал боль и страх этого мальчика. И боль его отца, стоявшего за спиной.
— Принц Элку будет казнён, — произнёс он. Гул голосов вознёс победу единодушной знати к сводам потолка. Король продолжил: — Принц Элку — не обычный балар. Он потомок королевского рода и член партии оппозиции. Ни один балар с таким положением ещё не подвергался казни. Смерть его не должна уравнять древний род с предателями и убийцами. Казнь на солнце будет позором для его семьи. Там, откуда я прилетел, людей его ранга казнят иначе… — король обернулся и взглянул на притихших придворных. — Солнце — это то, что есть даже у бедняка. Но есть на нашей планете то, что предназначено только для королей. Это вода. Принц Элку будет удостоен особой чести. Его казнят водой. Завтра. На рассвете.
Балары молчали, переваривая сказанное им. Это было необычно, и они не знали, как отнестись к этому, но и возражать не стали. Король дал знак, что они могут расходиться. Князь Чес, вполне удовлетворённый, подошёл к королю, чтоб получить инструкции относительно церемонии новой казни, но король молчал, печально глядя вслед поникшему князю Линне.
III
Душная ночь снова опустилась на Город. Чёрные громады пирамид мрачно темнели на фоне красного неба. Они выглядели угольными кристаллами на остывающей жаровне. Тонкие голубые огоньки звёзд казались сегодня ещё дальше, чем обычно. Они были недосягаемы и манили фантастическими мечтами о реках, водопадах и тёплом нежном океане, возле которого так спокойно, и нет ни времени, ни печали… Король смотрел на них, прижавшись лбом к горячим прутьям оконной решётки. Он уже начал забывать, что такое прикосновение холодного металла. Тут всегда и всё раскалено.
— Что тревожит моего повелителя? — услышал он за спиной голос князя Чеса.
Тот почему-то решил, что должен охранять короля в эту ночь. Может, это и к лучшему? Как тяжко было бы остаться совсем одному.
— Скажите мне, друг мой… — задумчиво произнёс король. — Вы ведь солдат, вы привыкли к смерти. А вам приходилось убивать детей?
— Детей? — изумлённо переспросил тот. — Конечно, нет!
— Счастливчик, — вздохнул человек и, отойдя от окна, сел в низкое кресло.
К нему, шелестя маленькими крыльями, тут же засеменил комнатный дракончик.
Князь некоторое время недоумённо взирал на своего повелителя, но потом вдруг рассердился.
— Элку — не ребёнок, государь!
— Для меня он именно ребёнок.
— Но он хотел убить вас!
— Он не мог этого сделать, князь. У него для этого слишком мало сил. Он оказался игрушкой в руках судьбы. Он думал, что совершает поступок… А на деле его лишь использовали в игре против меня.
— Его действия были направлены против государства!
— Ошибаетесь, мой милый. Вы, должно быть, никогда не влюблялись.
— Я влюблён, но не задумываясь пожертвовал бы своей любовью ради блага моего короля.
— Вы преданный друг, князь, — слабо улыбнулся король. — Но я предпочёл бы, чтоб вы задумались при этом. И почувствовали, что уходит от вас… Иногда это бывает страшнее смерти.
Чес непонимающе смотрел на него. Король покачал головой.
— Простите, я говорю вещи, не доступные для вашего понимания. Я слишком сильно скован со своим миром. Там немного другие ценности… Как вы думаете, о чём сейчас думает принц Элку?
— Он трясется от страха, — с презрением заявил Чес. — Линна жалел своего отпрыска, он не сделал из него солдата.
— Вам чуждо сострадание, князь?
— Сострадание к убийце, глупцу и трусу? Да!
— Вы слишком молоды. А я живу так долго, что стал сентиментальным… А, может, был таким всегда.
— Мой король и должен быть милосердным, — немного смущённо произнёс Чес. — В ваших руках судьбы народа, который так отличается от вашего. Но мне кажется, что осужденный преступник не заслуживает вашего сожаления. Он осужден и, следовательно, отвергнут. У него есть время побыть
