— Тролли, вообще-то, их жалеют, — продолжал тем временем Тартак, — и стараются не обижать.
— А что же ты тогда его по морде? — не отставал Жерест.
— Я другое дело! — поморщился Тартак.
И наш товарищ поведал нам историю своих отношений с медведями. Когда Тартак был еще отроком и не набрал своих нынешних физических кондиций, он активно работал над тем, чтобы увеличить свою физическую массу. Ну, что это за тролль, если его ветром может унести? (В это момент я хрюкнул от смеха, за что получил укоризненный взгляд Тартака.) Если что и может увеличить массу, то это мед! Да-да! Мед, он очень пользительный для молодого, развивающегося организма тролля! Но вот беда — тролли пасек не держат. Пчелы почему-то не любят троллей. А вот люди пасеки держат! И однажды Тартак отправился к далекому поселению людей, где была такая пасека. Отправился, конечно же, ночью. Ночью и люди, и пчелы спят. Но не знал Тартак, что медведь пришел к тем же выводам и отправился той же ночью на ту же пасеку, но с другой стороны. Встретились они около очень аппетитного улья. Пока сторож-человек дрожал в сторожке от страха, у Тартака с медведем вышла громкая дискуссия по поводу авторских прав на улей. После веских доводов медведя, подкрепленных двумя увесистыми затрещинами, Тартак вынужден был признать, что медведь, на данный момент, более прав. Тартак так был расстроен безрезультатным походом на пасеку (ну нельзя же два полупустых улья считать результатом!), что с тех пор недолюбливает медведей и бьет им морды, когда никто из сородичей этого не видит.
Тихо потрескивали дрова в маленьком костерке, уютно устроившемся вместе с нами в корнях огромного дуба. Над костром вертелась нога нигами, подстреленной сегодня утром Моритой. Нигами — это что-то вроде антилопы с одним витым рогом на голове. Одна нога уже была пожарена, и ее схарчил Тартак. Нашему троллю нужно кушать больше, чем нам всем. Он большой, и желудок у него большой! Вон лежит и сыто поглядывает на костер. Я делился своими размышлениями с Гариэль и Тимоном. Братья точат мечи. Жерест, морщась от усилий, под руководством Аранты и Мориты пытается овладеть новым приемом ухода от удара и одновременным нанесением ответного.
— Я вот о чем говорю, — вещал я своим слушателям, — мы в пути уже пять дней, а за это время, кроме того облака с щупальцами, не встретили ни одной нечисти. Напрашивается вывод, что вся она концентрируется около города и дороги.
— И заставы! — веско добавил Тимон.
— И заставы, — согласился я. — Какой отсюда следует вывод?
— Да, какой? — поинтересовался Тимон.
— Отсюда следует вывод, что кто-то очень не хочет, чтобы люди покидали эту четко обозначенную территорию!
— Не факт! — отрицательно качнула головой Гариэль.
— Почему? — удивился я. — Смотри, как все вписывается! Здесь великолепные леса. Много пород ценных деревьев. Есть и земли для пахоты! Я уже не говорю о возможных ценных ископаемых! А люди занимают ничтожную часть этих земель, да и то постоянно под угрозой атаки!
— А я думаю, что тут иное, — тихо ответила Гариэль, — нечисть чует эмоции. Для нее отрицательные эмоции, как приглашение поесть! Люди наиболее сильно излучают эти эмоции. Ненависть, злость, отчаяние, злорадство, зависть, их хватает для того, чтобы привлечь нечисть со всей округи! Люди сами заперли себя на этом маленьком кусочке земли
— Не понимаю! — задумчиво сказал Тимон. — Ведь и вы, эльфы, а тем более гномы, тоже имеете эмоции. Почему к вам, нечисть не имеет особых претензий?
— Мы умеем закрывать свои эмоции. Гномы в основном живут под землей. Там свои особенности.
Меня разбудил Жерест. Так, очередь на вахту: сидеть и смотреть по сторонам, чтобы вовремя поднять товарищей, если что. Костер почти погас. Только алые всполохи пробегают по прогоревшим дровам, практически не дающим света. Я подкинул пару веток, слушая, как устраивается спать Жерест. Гариэль создала защитный полог имени какого-то там эльфийского мага. Чем хорош этот полог, так это тем, что он не пропускает комаров. Уж чего-чего, а этого добра в лесу навалом! И кусаются эти вампиры (да простит меня Аранта!) не по-детски! Только Тартак и Гариэль не имели с ними проблем. А вот по отношению к крупным представителям фауны принципы действия этого полога мне не известны. Вон, какая-то тварь уже третий круг наматывает вокруг поляны! На тот случай, если она решит к нам присоединиться, я не в обществе охраны животных! Сама полезла — пускай сама и отбивается!
— Как ты думаешь, полезет? — в негромком голосе Тартака сквозила надежда.
— Тар! Тебе что, тех голов, что у тебя в мешке, мало? — послышался сонный голос Аранты. — Ты и так уже перевыполнил нормы поставки голов в музей имени тебя.
— Нет пределов совершенству! — поучительно сказал Тартак.
— Ну, раз уж тебе так хочется… — сказал я. Подобрал желудь и кистевым броском послал его в сторону зеленых глаз. Попал!
Зверюга взревела, как самолет на взлете, и сиганула в нашу сторону. Тартак мигом оказался на ногах с палицей наизготовку. Ага! Зря! На миг вспыхнули кружевные завитки полога, и хищника отбросило назад, на деревья.
— Это нечестно! — возмутился Тартак.
Но противник нам попался упорный! Я заметил, что по ветке, которая находилась, как раз над нашим лагерем, ползет темная тень. Оказавшись над нами, большая кошка, или как ее здесь называют — чащобник, снова зажгла фонари зеленых глаз и начала приготовления к прыжку.
— Вот это другое дело! — одобрительно сказал Тартак, поплевал на ладони и снова ухватился за палицу.
Я услышал веселое хмыканье Гариэль. Чащобник прыгнул. Снова засветилась вязь полога. Чащобника отбросило вверх. Он налетел на ветку, с которой прыгал, и его снова бросило вниз. Вы видели, как в баскетболе игроки с большой скоростью стучат мячом об пол? Если видели, то можете себе представить удовольствие, которое получил чащобник, оказавшись в роли мяча. Возмущенный рев вперемежку с взвизгами создавал незабываемую музыкальную атмосферу! Тартак ошеломленно взирал на это действие. Все остальные покатывались с хохота! Вы спросите, как ночью в темноте мы могли видеть все это? Как раз, когда чащобник прыгнул, кто-то запустил осветительный пульсарчик. Маги мы или просто погулять вышли? Эх! Вкусно, но мало! Неудачный отскок, и лес огласился удаляющимся обиженным ревом.
— Эй! Куда? — заревел Тартак, бросаясь вслед за животинкой.
— Стой! — завопил я, но за Тартаком не побежал. Вот еще! Ночное зрение мне пока не подвластно, а считать лбом деревья особой охоты нет!
