— Ну, конечно, — воскликнул Дамиан. — А магией тебя не могло сразу убить из-за высокой регенерации и сопротивляемости организма. Подожди, выходит ты добровольно пошел на смерть?
— Ну смотря что под этим понимать, — пожал плечами Сиятельный. — Как видишь, я жив и здоров.
— Убирайся из моей головы, — процедил Дамиан.
— Ни за что, — возмутился Сиятельный. — Теперь это и моя голова. Твои эмоции — мои эмоции, мои чувства — твои чувства. Да-а-ами, все-таки я буду с Дайной, ради такого стоило взорваться!
Миг, и Дамиан оказался возле ухмыляющегося Норда. Сильный толчок сбил Сиятельного с трона, а Дамиан прыгнул сверху.
— Ты с ней никогда не будешь! — он сжал шею Норда, но был вынужден тут же ослабить хватку: вокруг его шеи словно сжался стальной обруч, перекрывая дыхание. Отпустил Сиятельного, и сразу стало легче.
— Видишь, — Норд насмешливо вздернул бровь. — Ты и я теперь неразлучны.
— Ты представляешь, что теперь начнется? — Дамиан встал и отошел, хватаясь за голову, взлохмачивая темные пряди. Норд за его спиной поднялся, небрежно отряхивая зелено-золотое одеяние.
А что начнется? Либерт получит свои кристаллы, и начнет восстание против произвола архимагов. Мы вернемся на Цитрин, где ты займешь мой пост. А Дайна скоро забеременеет, ведь после смерти Тория, проклятие и у нее, и у остальных полукровок постепенно рассеется, а остальное наша медицина легко поправит. Да-а-ами, я пожалуй покажу красавице некоторые штучки, о которых ты не знаешь.
— Я найду способ выселить тебя отсюда.
— Как? Я же сказал: мы теперь единое целое. Так что Дайна отныне и моя жена. Ладно, новый Властитель, кажется, тебе пора возвращаться.
— А ну очнись! — новая пощечина заставила голову мужчины мотнуться в сторону. Ноль эффекта. Мужчина неподвижно лежал на кушетке в медицинском отсеке. Приборы показывали, что он жив, но приходить в сознание не собирается. Анис только руками разводила и в один голос со Светом заявила, что не будет приводить его в сознание искусственными стимуляторами. Организм не поврежден, мозг функционирует нормально, а сознание должно вернуться. Тогда Дайна решила привести его в чувство проверенными методами: поцелуями пополам с пощечинами. Чем и занималась на протяжении часа. Либерт и Баюн исчезли, забрав кристаллы. Вампир на прощание пожелал удачи, натолкнулся на тоскливый взгляд темных глаз и поспешил ретироваться. Дайна его не удерживала: Либерт остался посторонним существом, пришедшим на помощь в определенный период времени. Своего отца она в нем не видела. Тем более сейчас, когда в голове тревога за Дамиана перемешивалась с горечью от утраты Норда. И, пожалуй, неизвестно чего было больше. Ведь Дамиан вот он, родной и любимый, пусть и без сознания. Но зато живой. А Норд…при мысли о том, что случилось, слезы сами собой подкатывали к глазам. Девушка их не вытирала: пусть льются. Только сейчас начинало проступать понимание, что, наверное, было там что-то большее, нежели просто дружба.
— Черт возьми, Дамиан, приди в себя! — полукровка от души отвесила очередную пощечину. — Не смей меня бросать!
" Я хочу снова попытаться сделать то, что мы начали два с лишним года назад, — мелькнула мысль. — Хочу, чтобы ты стал отцом. Только ты…"
Рука уже давно сжимала пальцы мужчины. Но первый раз за прошедший час они дрогнули, обхватывая ее запястье. А темные глаза открылись, встречаясь со взглядом заплаканной Дайны.
— Не плачь, красавица.
Эпилог. Подари мне вечерок
Опять пошел дождь. Сильный, бьющий по стеклам и крышам Рубеллита. Дамиан предупредил, что в этой полосе Цитрина начинается сезон дождей. Дайна прижалась носом к стеклу, разглядывая светящийся город. Словно на ладони: золотистый, немного сумасшедший и уже почти родной. Странно как за месяц изменилась ее жизнь. Полукровка рассеянно потерлась кончиком носа о прохладное стекло, из которого состояла вся стена апартаментов Властителя. Словно и не жила до этих пор, а так, существовала. Не было печали о покинутом и наверняка обреченном на распад Альянсе, не трогало предательство того, кого она считала отцом. Только боль от потери Норда не хотела стихать. Снова и снова Дайна прокручивала в голове сцену в архиве. И спрашивала себя: а могло ли быть по-другому? Чтобы не снились светящиеся любовью желто-золотистые глаза. И не было этого чувства вины. Пусть Дамиан хоть сто раз повторяет, что все это очередной психованный план психованного Сиятельного. Для нее Норд останется существом, пожертвовавшим собой ради ее будущего.
Шаги за спиной заставили мысли вернуться к насущным проблемам. Дайна отвернулась от окна, разглядывая высокую широкоплечую фигуру мужа, облаченную в золотисто-зеленые одежды ученого-Властителя. Она знала, что Дамиана бесят эти нелепые наряды, и он при первом же удобном случае старается от них избавится. Полукровка прислонилась к стене, приготовившись к представлению. Антураж комнаты подходил к предстоящему просто великолепно: светло-зеленый ковер, покрывающий все пространство пола, картинно разбросанные золотые подушки и такая же мебель. Золотистый приглушенный свет словно намекал, что представление скоро вполне может перейти в горизонтальное положение. Во всяком случае, Дайна на это очень надеялась: с момента разрушения архива, она и Дамиан так и не смогли насладиться друг другом. Мужчина вообще последнее время вел себя странно: то одаривал страстными взглядами, а стоило начать поддаваться, как тут же ускользал под каким-то благовидным предлогом. Причем мог вернуться через пять минут и накинуться со страстными поцелуями…а спустя минуту снова удрать. Полукровка списывала это на обрушившиеся заботы, которых у нового Сиятельного было по горло.
— Пора менять моду на одежду, — бурчал тем временем Дамиан, раздраженно путаясь в многочисленных застежках шикарного плаща. Тот недовольно шелестел и казалось еще больше запутывал своего хозяина. Вконец озверев, Дамиан просто напросто сорвал все крючки и застежки. Отбросил плащ в угол и что-то сердито прошипел вслед. Дайна заинтересованно хмыкнула и слегка наклонила голову к плечу, наслаждаясь зрелищем. Дамиан наотрез отказывался носить волосы распущенными, стягивая их в тугой хвост, доходивший до лопаток. Отчего черты лица казались еще резче и выразительнее. Зеленая тонкая рубашка облегала широкие плечи и тонкую талию, а ноги в черных брюках казались бесконечно длинными. Полукровка растянула губы в улыбке, показывая блеснувшие клыки. В голове "чокнутой сиэли" — так успели назвать ее слуги — стала рождаться очередная идея.
