— Обязательно. Бануин — мой старый друг — рассказывал мне об одном товарище, живущем здесь. Его зовут Фаэтон. Он купец. Завтра я его поищу.
Конн лег у огня и завернулся в одеяло. В голове всплыло прекрасное лицо Таэ, и он не скоро уснул.
Паракс разбудил его, как только рассвело. Казалось, старик чем-то обеспокоен.
— Что случилось? — спросил Конн.
— Они украли наших лошадей.
— С этим пора кончать, — объявил юноша, резко садясь.
— Мы возвращаемся в Три Ручья?
— Я имел в виду не это, — натянув ботинки и застегнув пояс с висящими на нем кинжалом и мечом, он вышел из дома. Ночью шел дождь, и крыши слегка блестели, а воздух был свеж. Паракс тоже появился на крыльце.
— Где они? — спросил Конн.
— Я прошел по следам примерно с полмили. Там три человека. Все при оружии.
Когда двое мужчин вышли в путь, навстречу им показалась Таэ верхом на лошади. Девушка была в коричневой кожаной рубахе, таких же штанах и сапогах.
— Где ваши кони? — спросила она невинно.
— Мы отправляемся за ними, — ответил Конн, с трудом выдавив улыбку. — Встретимся здесь через час.
Таэ заехала в загон, спешилась и подбежала к двум мужчинам.
— Очевидно, это дурная шутка. Мне очень жаль.
— Ты не виновата, — ответил Конн, — но тебе лучше быть подальше от нас, когда мы отыщем шутников.
— Скажите мне, где они, и я привезу их, — предложила Таэ. — Тогда не возникнет проблем.
— Нет, все зашло слишком далеко, — объяснил Конн. Он замедлился, а потом и вовсе остановился. — Скажи, ты помолвлена с Фиаллахом?
— Нет.
— Хорошо. Это радует. А теперь, пожалуйста, оставь нас.
— Ты ведь никого не убьешь, правда?
— Я кажусь тебе таким жестоким?
— В тебе есть жестокость, Коннавар.
— Да, есть, но хватает и нежности. Надеюсь, ты еще ее увидишь. — Он отвернулся, и они с Параксом продолжили путь и в конце концов дошли до пастбища. Там и стояли их лошади, привязанные к изгороди, а три человека, и Фаррар среди них, сидели на одеяле, играя в кости.
При виде приближающихся людей, они поднялись на ноги. Фаррар подошел к Конну.
— Кажется, ваши кони… — начал он.
Конн ударил его по лицу, разбив губы в кровь, потом ударом справа бросил противника на землю. Один из оставшихся вынул нож. Конн бросился к нему и выбил оружие, а потом ударил так, что тот полетел на траву. Третий попятился.
— Я только что пришел сюда, — сказал он, — и не имею ничего общего с ними.
— Тогда проваливай.
Человек развернулся и бросился бежать. Неподалеку стоял сарайчик, и Конн принес оттуда два куска веревки. Подойдя к поверженным противникам, он связал им руки за спиной.
— А что теперь? — спросил Паракс.
— Теперь начнется самое веселье, — холодно проговорил Конн. Фаррар застонал. Конн поставил его на ноги.
— Приведи в чувство другого, — велел он Параксу. Тот опустился на колени возле бесчувственного человека и несколько раз пихнул его.
— Он проваляется не меньше недели, — заметил старый охотник. — Кажется, ты сломал ему челюсть.
— За сараем есть колодец. Принеси оттуда воды и полей его как следует.
— Фиаллах убьет тебя за это, — простонал Фаррар, с трудом разлепив окровавленные губы.
Конн не обратил на него внимания, ожидая пока Паракс принесет ведро воды. Он облил им второго противника, и тот наконец шевельнулся. Паракс помог ему подняться. Тот покачивался, но на ногах стоял.
— А теперь отправимся к дому правительницы, — сказал Конн, поднимаясь в седло.
Когда они въехали в городок, начала собираться толпа, и когда они добрались до Длинного Зала, госпожа Лизона уже знала обо всем и вышла им навстречу вместе с Фиаллахом.
— Что все это значит? — ледяным тоном спросила она. Конн спешился и отвесил ей глубокий поклон.
— Мне очень жаль, но я вынужден принести вам печальные вести, госпожа моя. Эти люди украли наших лошадей, и я схватил их с поличным. Как вы прекрасно знаете, наказание за это — смерть через повешение. Однако, как свободный риганте, я требую судебного поединка. Я убью этих двоих, и мы забудем о случившемся.
— Ты никого не убьешь, сукин сын! — проревел Фиаллах.
— Убью, — тихо проговорил Конн. — Это закон кельтонов, и ни ты, заносчивая скотина, ни твоя госпожа не смогут пойти против него.
— Клянусь Таранисом, я сам тебя убью! — бушевал гигант.
— Вызов принят, — ответил Конн, разъяряясь. — Как только я убью этих двоих, я сражусь и с тобой. И надеюсь, что мечом ты машешь лучше, чем кулаками, потому что ты старый и медлительный, и я разрежу тебя на кусочки.
Сила его гнева давила на окружающих людей, и над площадью повисло тягостное молчание. Конн снял плащ, сложил его и кинул Параксу. Потом обнажил меч сидов и принялся разминаться, рубя воздух серебряным клинком, так что тот описывал замысловатые дуги и восьмерки. Скорость его движений впечатляла, и ни один из присутствующих не замедлил отметить, как могуч и опасен юный воин. Паракс бросил взгляд на Фиаллаха и прочел в его глазах сомнение. Он был великолепным рукопашным бойцом, но Конн сказал правду. Люди такого сложения всегда недостаточно быстры в бою на мечах.
— Развяжи первого, Паракс, — велел Конн.
— Нет! — сказала Лизона в ужасе. — Здесь не будет убийств. Дело зашло слишком далеко. Ты можешь принять, Коннавар, что… исчезновение лошадей было не воровством, а просто дурной и глупой шуткой?
— Понимаю, — холодно ответил он. — Из той же серии, как поселение посланников Длинного Князя во вшивый домишко, полный крыс?
— Да, — согласилась она. — Давай начнем сначала, Коннавар. Вижу, что недооценила тебя. Это моя ошибка. Ты согласен попробовать еще раз?
Конн вложил меч в ножны, забрал у Паракса плащ и снова поклонился.
— Конечно, госпожа моя, — согласился он, бросая взгляд на Фиаллаха, посеревшего от ярости. Вынув кинжал, он разрезал путы своих пленников.
— Ты уже трапезничал сегодня? — спросила Лизона.
— Нет, госпожа моя.
— Тогда ты и твой слуга могут присоединиться к нам. — Лизона развернулась на каблуках и исчезла в доме.
Фиаллах подошел к Конну.
— Не думай, что победил, — прошипел он. — Ты мой. Клянусь всеми богами. — Потом он последовал за своей госпожой.
— Может быть, ты не так быстро находишь друзей, — прошептал Паракс, — но, клянусь небом, никто не умеет с такой легкостью заводить смертельных врагов.
Таэ оказалась великолепной наездницей, и белый мерин беспрекословно слушался каждого ее движения.
— Он прекрасно объезжен, — заметил Конн, когда они одолели последний подъем и оказались у края скал возле моря. — Ты сама его тренировала?
