Мы добрели до вагончика, деда Вася зашел внутрь позвонить, куда следует в таких случаях, а нас охранять осталась псина. Неудачливые "помойшные воры" начали было переговариваться, но Шарик как-то быстро объяснил им, что этого делать не стоит. Я присела на деревянный ящик спиной к солнцу, которое палило нещадно. Мне становилось жарко в кожаных сапогах и после недолгого раздумья я разулась. Вышел деда Вася шепнул мне, что бы мальчуковая команда не слышала: "Меч-то давай, а то и тебя вместе с этой пятерочкой загребут. А так скажу, что внучка моя, погостить приехала". Вот, деда Вася, хороший человек и собака у него хорошая! Я отдала ему Луч без раздумий, доверяясь воспоминаниям детства. Старик вернулся опять в свою конуру, потом вышел и присел рядом со мной. Достал свою любимую "Приму" из кармана пиджака, предложил мне одну, я на сигарету посмотрела и взяла. Но, какой черт дернул меня это сделать? После первой же попытки затянуться я почувствовала, что осталась без горла. Ухмылялись надо мной все и старик, и воры помойшные, и даже Шарик, будь он неладен. Долго откашливалась, а потом сидела зеленая, как плесень болотная. Даже сотрудники правоохраниловки, приехавшие за братцами-молодцами, поинтересовались, что это за мертвенного цвета краса на помойке расселась. Но деда Вася спас мою честь, сказал, что это внучка из большого городу приехала, да от переизбытка чистого свалочного воздуха неважно чувствует себя с непривычки. Но молодцы, воры которые, вспомнили свой гражданский долг и начали рьяно защищать родину от террористов невиданных с мечами булатными. Дяденьки милицейские их вроде бы и рады были послушать, но мне повезло дважды: хорошо они деда сторожа знали и, если он сказал, что внучка, а меч привиделся бедолагам, значит, так оно и было. А второй раз повезло, что ветер со стороны жидких отходов подул, дяденьки собрались, повязали быстро добрых молодцев и с тем и укатили. Деда Вася им ручкой помахал и повел меня в вагончик. И Шарик за нами.
Хотя здесь тоже от противного запаха укрыться не удалось, внутри было уютно. Насколько может быть уютно в спартанской комнате, стол, стул, койка, радиоприемник на стене и занавеска на окне. Деда Вася указал мне рукой на стул, а сам полез в тумбу, достал сахар, карамельки и варенье. Поставил чайник. Все это происходило в молчании, ни одного слова. Я, в последнее время, начиная привыкать к подобным выкидонам судьбинушки моей, закидывающей меня, куда только не лень, не была настолько спокойна, как старик. Мысли мои опять бегали по лабиринту и то и дело натыкались на стены непонимания, отпружинивали от них и неслись дальше. За коим… меня сюда занесло?
Деда Василий включил радио, по которому вещалось очередное партсобрание. Кто придумал передавать эту муть на всю страну, да еще так настойчиво? А еще меня удивляла реакция дедули, ни тебе вопросов, ни тебе расспросов, зато на тебе, гостья дорогая, чайку с карамельками и ирисками "Золотой ключик"! Шикарно дед живет! Что ожидать от бывшего соседа, я не знала, все же не зря мы встретились. Он сходил на улицу, притащил тот ящик, на котором я сидела, и устроился рядом, попивая чай. Я молчала, давая ему возможность начать разговор, тогда у меня хоть в голове какая-то схема организуется. Но он молчал, как будто набрал в рот воды. Хотя, мне ведь все равно некуда идти, вот пусть нянькается, сам к себе пригласил.
— Ну, что, как там старина Зод поживает?
Это вопрос все же был неожиданным. Деда Василий и Преемник Светила Зод, как-то они не вяжутся в моем сознании между собой.
— Ну, Лисса, не будь такой наивной. Думаешь, тебя оставили бы без подобающего присмотра здесь, девочку со слабеньким здоровьем?
Мне от его слов стало стыдно, и я покраснела, а дедулино лицо просветлело и стало молодым. Теперь на меня радушно смотрел мужчина, у которого намечался бы кризис среднего возраста, не будь он долгожителем, очень долго живущим долгожителем, так это назовем.
Он посмотрел в мои глаза сквозь тысячи тысяч лет и миль, но от этого не казался далеким и чужим. А в глазах его хранилась вся мудрость, что была накоплена, все добро и благородство. Глаза его отражали саму суть существования человека на земле — увеличение любви и благодарности в сознании. И не чистите меня за то, что фраза эта так напоминает штамп. Истина проста и именно эту истину я увидела в его бледно-зеленых глазах.
Ну, что ж, я опять на Земле в 1989 году. Не скажу, что это меня очень радует. Могу даже добавить, что совсем не радует. В это время был не очень радужный период моей жизни. И, не смотря на то, что я его почти не помню, вспоминала я о нем с внутренним содроганием. Около трех месяцев назад умерли мои приемные родители и меня отдали в детский дом- интернат. Были, конечно, и радостные моменты после того, как я втянулась в разношерстный детский коллектив: кнопки на стульях воспитателей, ржавые гвозди в борще старших групп, ночные вылазки в комнату мальчишек, что бы перепачкать их пастой из ручек. Мне повезло с группой, повезло с персоналом в большей его части. Ну, а строгий надзиратель найдется везде и у каждого, будь ты хоть единственным ребенком президентской семьи.
Но кошмары, мучившие меня в то время, были назойливы и прилипчивы. Благодаря им я в детдоме была известна, как ведьма (представьте себе шестилетнюю ведьму профессионалку, курам на смех, если речь идет обо мне!). Сопровождавшее меня везение во всех проделках только подхлестывало мою репутацию. А так же мое живое воображение собирало вокруг моей койки толпы ребятишек, подолгу сидевших и слушавших взахлеб мои страшные придуманные истории. Ни одно из моих шедевриальных произведений не подвергалось сомнениям. Друзья мои знали — все, что я говорю, правда! Подобный авторитет я заслужила после очередного кошмара. Не помню точно, что было во сне и не знаю, правда ли то, о чем потом еще две недели судачил весь интернат. Хотя, в свете того, что со мной происходит в последнее время, я готова поверить самым отчаянным версиям случившегося.
Мы уже давно улеглись спать, и даже приближался рассвет. То есть, все обитатели нашего зданьица видели десятый сон, когда соседка по рядом стоящей кровати проснулась. Я металась в кошмаре так, что железная кровать распевала скрипучую оперетту и ходила ходуном. Наташка уже собиралась залезть с головой под одеяло, когда по ее словам, я в горизонтальном положении поднялась до самого потолка, то есть взлетела. И висела там до восхода солнца. А с первыми лучами бухнулась на кровать и проснулась. Судя по тому, как дети склонны к преувеличению, я, конечно, могу предположить, что в воздухе я висела сантиметров на пять-десять от койки и не более минуты. К вечеру мне уже рассказывали мальчишки, что я гоняла под потолком на одеяле, махая подушкой и распевая песни на неизвестном языке. На следующий день, не смотря на вето, наложенное на эту тему воспитателями, мне по секрету передали, что я светилась синим светом и за мной летали ведьмы на метлах. Через неделю история достигла своего апогея. Я, оказывается, сражалась с чудищами, пуляя в них светящимися шарами. Чудища взрывались, оставляя после себя лужи черной булькающей крови, весь дом был ею уляпан. Самое замечательное, что почти каждый стучал кулаком в грудь, что всей младшей группой следы ночной вакханалии вытирали и вымывали, чтобы не дай Бог, воспитатели не увидели. В общем, мои кошмары детей не только не отпугнули, но притянули, как магнитом.
