— Беги. Ей не угнаться за тобой. Беги. Оставь их.
Паника так притягательна, что на секунду я сбиваюсь с дыхания. От спазма, очередная порция магии застревает в жгуте, вызывая почти физическую боль. Это отрезвляет, помогает прогнать страх. Запихать его глубже. Потом, все потом. Дыши, Саша. Дыши. От злости на самого себя, источники разгораются сильней. Но этого мало. Крохи. Я слишком устал. Да и остальные не лучше, держаться на одной воле.
— Ну что, помираем с музыкой? — Кореец. Веселый псих.
— Нет. — За моей спиной раздался холодный голос. — Сила Господа нам поможет.
Церковники. Про них забыли. Их негромкие молитвы уже давно воспринимались как звуковой мусор. Вот почему Граф ждал до последнего. Знал про резерв. Я вовремя перевел взгляд, что заметить как священники перекрестились. Как будто свежая волна прошла по залу, смывая гниль и запах падали. Сила в ней была соразмерна нашей, каждый из этой семерки был равен ключнику. Овеществленная молитва дробила тьму, отрывала кусок за куском и измельчала в труху. От визга звенело в ушах. Изо всех щелей в нашу сторону рванула чернота. Шутки закончились.
Граф метал заклинания без остановки, словно вакуумные бомбы они откусывали кусок за куском. Кореец лепил заплатки, затыкая прорехи в защите. Остальные маги толкали силу к этим двоим. С каждым разом все меньше и меньше. Если бы не кресты, нас бы смяли в мгновение ока. Мы держались на зубовном скрежете, перемалывали врага и держались. Не дай бог, эта чертовщина вырвется в город.
— Держите ее. — Вопль Графа выдернул меня из транса. Я уже давно не воспринимал ничего вокруг, только иногда шипел мантру, заставляя себя дышать.
Тьма бежала. Одна ее часть продолжала давить на останки щита, в то время как остальная медленно втягивалась в пролом. Мы сами пробили ей путь для бегства в подвал. Крики координатора пропали втуне. Сил уже не было. Ни у кого. Даже церковники взмокли, рясы — хоть выжимай. Последние маслянистые клочки втянулись в яму.
Спокойный голос координатора прогремел в тишине здания:
— Коста. Передай вниз. Пусть пропустят. Шансов у них нет.
Ливиан неслась по канализации. Татуировка тянула ее вперед, не давая передохнуть. Любое промедление, даже тень мысли о непокорности тотчас наказывались. После неудачи с оборотнем, сестра заподозрила ее в мягкотелости и решила простимулировать. Близкая развязка сделала ее параноиком. В ту же ночь, густая вязь символов, украшающий шею девушки, обрела другое, более страшное значение. Рабский ошейник.
— Чокнутая тварь. — Шепнула вампирша и скривилась от боли. Шею сдавило так, что будь на ее месте простой человек — упал бы замертво. Заклинание не дремало, наказывая даже за такие мелочи. Мотнув головой, девушка рванула вперед. В ее памяти назойливо всплывали события вчерашнего дня.
Нет, Елена отдавала себе отчет — мальчик ей интересен. Но не более. Даже его боевой танец уже поблек в воспоминаниях. Не в последнюю очередь благодаря коварному украшению. Чтобы не сломаться, приходилось контролировать себя в мелочах. Слова, действия, мысли — причиной боли могло послужить что угодно.
Предательство неожиданно сильно ударило по очерствевшей, уже год как мертвой душе. Сестренка развязала в Москве настоящую бойню. И все ради власти. В безумной погоне за силой, она перешла черту. Даже немертвая не ожидала такой жестокости от той, что оставалась человеком. Идти к цели, сметая все на своем пути. Как так можно? Именно этот вопрос Лена задала сестре.
— Только так и можно. — Холодный ответ ужаснул своей логичной беспощадностью.
Глядя в ее безумные глаза, Елена в первый раз в жизни отказалась играть по ее правилам. Игра. Именно так она воспринимала реальность после обращения. Чужие смерть и страдания — только игра. Им не больно, она не умирают. Притворяются. Понарошку. Именно так на свет появилась Ливиан. К сожалению, реальность оказалась страшнее самой ужасной игры. Уничтожение миллионов жителей, даже ради такой цели — это слишком. Это не убийство, это почти геноцид.
— Мы заигрались, Эль. Так нельзя. Не надо, сестренка. Я не буду помогать тебе. — И неживой смех в ответ. Смех, пробуждающий заклинание-ошейник.
— Я знала, что ты меня предашь. У тебя нет выбора. Ты сделаешь то, что я прикажу.
— Лучше умру.
— Врешь. Ты будешь цепляться за жизнь всеми силами. Выцарапываться. Не забывай, я тебя очень хорошо знаю, Лив. Ты все сделаешь. Кроме тебя — некому. И может быть, только может быть, я тебя пощажу. За то, что ты меня почти предала.
В первый раз заклинание проявило себя именно после этих слов. Бросок вампира был быстрее мысли, но не смог опередить ошейник. Голова взорвалась болью и девушка покатилась по земле. Кожу рассекло по всему телу, заливая землю кровью.
— Гордись сестренка. Ты первая испытываешь на себе мою новую игрушку.
— Монстр. — Хрип, вспышка боли и потеря сознания.
— Кто бы говорил, Ливиан. Кто бы говорил.
Воспоминание заставило вампиршу издать низкое, протяжное шипение. Уже сутки украшение сопровождает каждую мысль, каждое действие своим хищным вниманием. Все попытки сорвать его упираются в стену боли. Поделка была в своем роде шедевром. Время от времени напоминая о своем существования короткими приступами. Словно удары кнута они подгоняли девушку.
Впрочем, сейчас явно не тот случай. Рюкзак жжет спину так, что бежать быстрее Лена просто не в состоянии. Небольшой сверток, хоть и выглядит непрезентабельно, на деле является страшным оружием. Три невзрачных кокона — личинки, полученные в кинотеатре. Прах Эль — не единственный ужас, выпущенный сегодня на волю. Только два человека в мире знают, на что способен этот рюкзак. Вампир и монстр, создавший заклинание, по сложности сопоставимое с печатями всем известного Графа. Девушка знала — сестра никогда не действует на удачу. Мастер-координатор ошибок не прощает, и лишних козырей в игре с этим противником не бывает. Особенно при таких ставках.
Опасное соседство пугало до дрожи. Казалось, от страха у девушки выросли крылья, переплетения труб проносятся со скоростью спортивного автомобиля. Если бы вампирша могла — страшный груз давно остался бы далеко позади. И горе тому, кто окажется рядом, лишь бы убраться подальше. Инстинкты нежити бунтовали против подобного соседства, тело хотело жить.
До первой точки оставалось всего ничего, когда сквозь ткань рюкзака девушка отчетливо почувствовала толчок. Эль очень красочно описала, что произойдет, если личинки раскроются раньше срока. Сестра очень точно рассчитала, но что-то пошло не так, и они начали вылупляться до заката. Видимо, тьма, тепло и влага канализации создали для паразитов великолепные условия, превратив рюкзак в инкубатор. Мысли девушки заметались в поисках решения смертельной загадки. Единственная подходящая пища — ее тело. И хотя несформировавшиеся твари не способны сами добыть себе пропитание, шансов у Елены не будет. Ошейник раба не даст сопротивляться, свяжет по рукам и ногам, превратив в изысканный деликатес. Поглотив ее силу, зверушки без труда найдут себе следующую жертву. Эль все рассчитала.
