Полуразрушенное здание кинотеатра обыскивали сверхи. Почти тысяча москвичей исчезла, не оставив ни документов, ни тел для опознания. Тьма вычистила все. Не осталось ни крови, ни останков. В такой ситуации помочь людям не могла даже магия. Только чудо. К сожалению, чудеса случаются все реже и реже. Вот уже полчаса я наблюдал за суетой вокруг оцепления. На душе было пусто. Даже безумие, творящееся вокруг, не вызывало эмоций. Я отстраненно наблюдал, как толпа рвалась внутрь сквозь армейский кордон. Крики, плач, тоскливый вой — неизвестность превратила их в одержимых. Ни уговоры, ни угрозы не помогали. На секунду мне сделалось страшно — я представил, что моя семья тоже погибла в этом хаосе. По телу пробежала судорога, стало холодно.
— Укройся. — Кореец как всегда подкрался незаметно. Странно, при всех моих способностях, я не могу его учуять, если он того не хочет.
— Спасибо, но это не тот холод.
Я отрицательно покачал головой. Вместо ответа, он просто накинул покрывало мне на плечи. Действительно стало комфортней. Я поглубже закопался в шерсть.
— Как там? — Я кивнул в сторону здания.
— Полный голяк, даже Граф не знает. Людей жалко.
— Вампиры…
— Я почти уверен, что они не причем. Эта гадость слизала две группы кровососов, потом оторвалась от наших и ушла. В канализации ее не догнать.
— Понятно. Коста, ты Волкова не видел? — Я пошуршал пакетом, который передал мне Рохля. Вещи Павла не давали мне покоя. — Он остался в подвале, когда я наверх пошел.
— Не видел. Но ты не переживай, майор — мишка ушлый. Он и не из таких передряг выходил.
Кореец ободряюще хлопнул меня по плечу, но что-то в его голосе говорило — он сильно сомневается. Самое хреновое, что даже возможная гибель Волкова не могла пробиться через тот панцирь, который я создал вокруг себя. Головой я это понимаю, а на сердце — стужа. Залы кинотеатра до сих пор стоят перед моими глазами.
— Саш, ты хреново выглядишь. Иди поспи. Наши временный штаб организовали, в гостинице. До заката три часа, а ты явно не в форме. Я бы тебя отпустил, но людей совсем нет. Ты — везунчик, а удача сейчас нужна. Отдохни, ночь будет тяжелая.
Последнее слово Коста выделил голосом, оборвав мои возражения. Не столько предложение, сколько приказ. Помолчав, я пожал плечами и пошел в сторону гостиницы. Сейчас мне было все равно, где находится. Только на пол пути туда, я вспомнил, что так и не попрощался с корейцем.
Гражданская одежда позволила спокойно проскочить через кордоны. Корочки пришлось показать лишь однажды. Заглянув в книжечку, молодой лейтенант козырнул, пропуская меня через ограждения. Больше препятствий не было, до гостиницы удалось дойти без приключений. Даже машина не понадобилась, дошел пешком за пятнадцать минут. Как раз успел застать картину выселения, кто-то из наших экспроприировал здание под нужды чертей. Возбужденные иностранцы грузились в автобусы лопоча по-своему.
— Шевелитесь, господа. Надо успеть до темноты. — Надрывалась девушка в белом костюме.
Заморские гости ворчали, и ускоряться категорически отказывались. Особенно выделялся на общем фоне пухлый турист с мощной фотокамерой на шее. Обильно жестикулируя, он размахивал руками. Если мой английский не подводит, мужик угрожал подать в суд. На гостиницу, девушку, туристическую фирму и президента одновременно. При этом совершенно не стесняясь разбавлять свою речь матами. Кричал так, что девушка была вынуждена постоянно уходить с линии огня — слюна летела во все стороны. Обойдя иностранца по дуге, я подошел к бедняжке.
— Привет, не подскажешь, где наши собираются?
— А тебе кого? — Кажется, она была безумно рада хоть на мгновение избавиться от заморского грубияна.
— Не знаю, мне бы вздремнуть часок-другой. Устал как собака. Кто там заведует?
— К стойке администратора подойди.
— Угу, спасибо. Слушай, ты Женю-Василька не видела?
В это время турист вышел из себя. Полное игнорирование с нашей стороны он воспринял как оскорбление. Как я и предполагал. Признаюсь, я специально провоцировал его к агрессивным действиям. Очень уж раздражал. Еще неделю назад мне бы и в голову не пришло вмешиваться в подобные склоки, но я изменился. Мне надоело анализировать каждое свое действие — голова пухла. Буду просто плыть по течению, стараясь не заплывать за буйки. К тому же, он сам виноват, верно?
Мистер с фотокамерой схватил меня за плечо и развернул к себе. Я с удовольствием ему подыграл. Человек пересилил оборотня — хорошая шутка. Меланхоличное выражение моего лица только подливало масла в огонь его гнева. Мужик распалялся все больше и больше. Не понимаю, чего он ко мне привязался? Не я же его выселял. Хотя, логика тут не при чем. Он просто сбрасывал напряжение, накопившееся за последние дни. Посмотрим, у кого получится лучше. Моя пассивность заводила его все больше и больше. Интурист уже не стесняясь орал мне в лицо. Я даже не делал попыток увернуться, разжигая внутри себя огонь. Охватившее меня отупение было опасно, и его стоило побороть как можно быстрее, пока я не утонул в нем как в болоте.
Я отрешился от реальности и сосредоточился на ощущениях. Легкая вибрация зародилась у меня в животе и начала подниматься вверх к диафрагме. Внутри зарождался рокот — предвестник рычания. В этот рев я вложил все, что накипело у меня за последние три часа. Весь страх, всю боль и растерянность. Когда я выпустил его наружу, удовольствия было почти физическим. Закрыв глаза, я полностью отдался этому чувству. Не знаю, сколько это длилось, в себя я пришел от звенящей тишины. Все вокруг смотрели только на меня. Бледный турист выставил пред собой фотокамеру, в попытке отгородиться. Я навис над ним в угрожающей позе, мышцы звенели от напряжения. Пришлось их расслаблять, одну за другой. И ничего простого в этом не было, тело словно превратилось в камень. Уходил как на костылях, деревянной походкой. До дверей доковылял, когда последний автобус уже заворачивал за угол.
В зале царил нездоровый ажиотаж. Люди бегали, суетились. После стычки с интуристом сонливость отступила, поэтому я присел на кожаный диванчик и попытался расслабиться. Секунд через десять, возле меня из ниоткуда возник бдительный охранник в форме чертей. Пришлось опять предъявить корочки. Хорошо, что удалось выловить Рохлю, без вещей и документов пришлось бы худо. Сотрудник безопасности попался въедливый — бумаги он разве что не облизал.
— Где вас таких носило во время бойни на кладбище? — Буркнул я себе под нос.
— Что вы сказали?
— Не обращайте внимания. — Отмахнулся я.
Охранник отошел, а я откинулся на спинку дивана. Я собирался позвонить родне, когда до моих ушей донесся разговор. Группа аналитиков за соседним столиком яростно выясняла отношения:
