Хм. У меня, конечно, некоторое время не было женщины, но не настолько давно, чтобы первого встречного крокодила женского полу записывать в красавицы. Следовательно, по всем законам формальной логики, мое восприятие незнакомки, ураганом влетевшей в дом архибека и мои объятия, является объективным и достоверным.
Я только-только сумел отделаться от прилипчивого фанатика науки, сумевшего таки навязать мне свою ученицу в качестве сопровождающей до столицы. Дескать, она девочка очень умная, старательная и деликатная. Она совсем-совсем не будет мешать. Записывать будет только тогда, когда сам молодой человек найдет время и найдет возможность чуть-чуть подиктовать то, что помнит из прочитанных книг, а в первую очередь из недостающих страниц бесценного справочника. Номера страниц он запишет и даст ученице, а ждать ее не придется. С рассветом она сама подойдет к месту встречи каравана уважаемого Набура и скажет, что от Вассора.
Представляю себе эту сушеную щуку от науки, посадившую зрение и искривившую немыслимым образом позвоночник в долгих бдениях за чтением пыльных фолиантов. Парни не заглядываются, так она, наверняка, сказала себе: «Это они мне не нужны. Мое нежное и преданное сердце навеки отдано благородному делу — целительству, и в нем не осталось места для мужланов, падких на яркие перья и неспособных оценить внутреннюю красоту души!».
Дворецкий почтительно открыл мне дверь, за которой меня ждала дорога на рынок. Я только-только поднял ногу, чтобы сделать первый шаг за порог, как на меня налетело это темно-янтарное, медно-медовое чудо. Вовремя распознав, что это не атака, я руками спружинил, чуть приподняв, гибкое тело до его полной остановки на моей груди. Наши глаза оказались напротив, я открыл было рот, чтобы насмешливо прокомментировать манеры незнакомки, и… вся моя насмешка моментально растворилась в ее очах. Троглодит во мне довольно рыкнул: «Это моя женщина!». Всё — нежный овал лица, изящный носик, длиннющие ресницы опахалами обрамляющие лучистые глаза, чувственные губки и непередаваемый запах своей(!) женщины — всё только мое и ничье другое. Одета она была в брюки цвета «кофе с молоком», курточку поверх белоснежной рубашки с кружевным воротом и черные изящные полусапожки. На поясе, как водится, легкая сабля и кривой кинжал.
Целую вечность мы глядели в глаза друг другу. Я не смел дышать, и тонул в блаженном сиянии ее глаз, как шкодливый барсик в бочке сметаны. Вечность и ничтожный миг. Инстинкт, наследство далеких пещерных предков, властно требовал действовать: дать дубиной по голове — легонько — и за волосы оттащить в темный угол на расстеленные шкуры, свирепым оскалом разгоняя потенциальных конкурентов.
Девушка будто воочию увидела эту картину, резко пришла в себя, метнула в меня суровый взгляд и слабо трепыхнулась в руках:
— Отпусти немедленно, увалень! Раскоря-а-ачился тут на дороге!
Спорить, кто виноват, я не стал, да, признаться, и не вникал в смысл, просто с удовольствием слушая ее мелодичный голос. Девушка начала сердиться, уперлась мне в грудь крепкими кулачками и уже с нешуточной яростью стала вырываться. Во гневе она показалась мне еще прекраснее. Как бы потом не пришлось ее специально дразнить, чтобы полюбоваться.
Подумав про «потом», я вспомнил, что никакого продолжения нашей встречи не предвидится: мне завтра в путь-дорогу, полконтинента мерить шагами — ей оставаться и жить, как ни в чем не бывало. Да и вообще, куда мне с пещерным рылом в обитель фей? С тяжелым вздохом вернув мрамору пола невесомую ношу, я легко поклонился и направился туда, куда с обеда не мог попасть. Приближался вечер, и надо было поспешить, если я не хочу остаться без припасов в дорогу.
На рыночной площади еще кое-где толпился народ, хотя некоторые торговцы уже начали потихоньку убирать товар с прилавков. Мне оставалось пройти буквально двадцать шагов, как рядом, справа от меня, басовито лопнула гигантская струна и я, выхватив кинжалы, отпрыгнул назад и влево. В место, где я только что стоял, вонзился, дробя камень мостовой, гигантский коготь. Скорее, костяной меч, остро наточенный, и, прочностью не уступающий стали. Женщине с корзиной, которую я только что обогнал, не повезло — другой костяной меч, пронзив бок насквозь, пришпилил ее к мостовой. Брызнул фонтан крови из пробитой печени, и жертва захлебнулась криком, повергнутая в болевой шок.
— Прорыв! — раздался слитный вопль людей, и, кто мог, ринулись в стороны, доставая оружие.
Надежда спасти женщину не дала мне последовать примеру опытных горожан, приученных действовать определенным образом в подобных ситуациях. То есть, обезопасить себя и дождаться подмоги — патруля бесов. Я к такому еще не привык. Наоборот, в пещерах под учебным центром я сам был подмогой для патрулей бесов. Поэтому из-за женщины или по привычке — к тому же, убежать могло и не получиться, слишком близко была тварь — я принял бой.
Противник оказался для меня внове. Гигант, около двух с лишним метров ростом, прочно стоял на двух толстых тумбообразных ногах и имел четыре руки, вооруженных костяными мечами из сросшихся воедино когтей. Причем верхняя пара рук была существенно длинней нижней и доходила почти до колен монстра. ГоловЫ за шевелящимся клубком щупалец я не обнаружил. Все тело твари покрывала шипастая сегментированная хитиновая броня. В скорости это исчадие инферно мне почти не уступало, поэтому пришлось уворачиваться практически на пределе. Со стороны, вероятно, было видно сплошное мелькание и дробный костяной перестук когтей твари. Мои клинки при встрече с преградой не вибрировали, поэтому характерного звона не издавали, а колебания магии обычным человеком на слух не улавливаются. Полминуты продолжалась драка, и ни у меня, ни у моего противника решающего преимущества не выявилось. Умело пользуясь разностью длин конечностей, близко к себе монстр меня не подпускал. К тому же, использует ли он в бою ноги, я не знал, но в то, что щупальца будут бездействовать, не верил. Я мог и не успеть отразить атаку одновременно с множества направлений в ограниченном пространстве.
Очень не хотелось на глазах множества горожан применять магию, но, похоже, выхода не было. Однако только я собрался ударить гада сначала ментально, потом, если не получиться, чем-нибудь посущественнее, как пришла подмога в лице патруля бесов. Они слаженно разделилась по двое, охватили монстра слева и справа, дав мне продолжать развлекаться в центре, одновременно метнули ножи и ударили в сабли. На всех у монстра не хватило рук и, хотя бесы двигались медленнее его, монстр вскоре лишился сначала нижней пары конечностей, затем — верхней, и, наконец, будто всю жизнь мы с этим патрулем усиленно тренировались — в мановение ока его тело оказалось пробитым со всех сторон всеми нашими клинками. Раздался дикий визг, туша немного потрепыхалась, затем рухнула на землю, фонтанируя голубоватой кровью, и затихла.
