- Видал? - спросила она с довольной улыбкой.
- Поздравляю. Но если ты думаешь, что я проделаю то же самое…
- В этом нет необходимости. Просто закрой глаза и ни о чем не думай.
Сеннар со вздохом подчинился. Только тогда Оарф осторожно прикусил часть его туники и приподнял мага в воздух.
- Эй!
- Не открывай глаз! - крикнула развеселившаяся Ниал. - Так будет лучше, поверь мне!
Когда дракон опустил его на землю, Сеннар наградил Ниал свирепым взглядом… Но она уже повернулась к халупе.
Внутри была темнота, нос среагировал раньше зрения. В халупе было полно запахов: травы, дыма, плесени, истлевшей бумаги. Все это нахлынуло на Ниал и вызывало у нее какое-то неприятное чувство. Когда глаза постепенно привыкли к сумраку, оба обнаружили, что находятся в странном месте, наполненном разного рода предметами. По стенам высились шкафы, набитые заплесневелыми книгами. Тут были книжечки в легких переплетах, огромные фолианты в переплетах, укрепленных металлическими накладками, изрядно пострадавшими от ржавчины. Некоторые шкафы были повреждены, их содержимое вывалилось наружу, да так и лежало с распахнутыми страницами или корешками кверху. Пол был завален десятками запылившихся пергаментов и непонятных рисунков. Там и сям книги на полках перемежались с вазами, из которых торчали самые разные засохшие растения, и прозрачными бутылями с порошками, курениями, насекомыми. С потолка свешивались букеты высохших пропылившихся цветов, отравлявших воздух.
Сеннар склонился над полом, стараясь разобраться в пергаментах, а Ниал решительно прошла вперед в поисках хозяйки.
- Сирен… Наконец-то ты появилась, Сирен…
Из глубины помещения, из-за потрепанных амарантовых штор послышался голос, скорее похожий на стон.
От этого голоса волосы вставали дыбом, но Ниал отодвинула штору. За столом, заваленным бумагами и амулетами, глубоко погрузившись в кожаное кресло, сидела женщина-гном.
Что- то в ее фигуре вызвало у Ниал дрожь отвращения. Даже для гнома Рейс была слишком маленькой, усохшей, как цветок, много лет пролежавший в гербарии, с лицом, иссеченным глубокими морщинами. Под тяжелыми веками глаза, казалось, были не способны смотреть: на месте радужной оболочки был совершенно невыразительный беловатый кружок. Лицо обрамляли пожелтевшие седые волосы, которые, чуть извиваясь, падали прямо на пол. И нее же можно было догадаться, что когда-то это была замечательно красивая женщина: в ее чертах еще чувствовалась болезненная изысканность, но время ее не пощадило.
Сколько ей могло быть лет? Казалось, сотни, но, по словам Соаны, ей было не больше семидесяти.
- Дай я тебя потрогаю, Сирен, - простонала Рейс и протянула к ней свою морщинистую руку.
Ниал, остолбенев, смотрела на нее. Затуманенные глаза Рейс изучали Ниал, а пальцы продолжали трогать лицо.
- Это ты, молодая Сирен.
- У меня другое имя, - сказала полуэльфийка. - Я Ниал из города-башни Салазар.
Старушка согласно кивнула и улыбнулась:
- Конечно, конечно, Ниал… Но твое настоящее имя Сирен, Посвященная, последняя из полуэльфов и единственная надежда в этом мире.
Ниал инстинктивно повернулась в сторону Сеннара. Маг молча вышел вперед.
Рейс вдруг встряхнула головой.
- Кто этот молодой человек рядом? - спросила она, похоже чем-то обеспокоенная.
- Меня звать Сеннар, я…
- А, Сеннар, советник из Земли Ветра, ученик моей любимой Соаны, - нежно пропела старушка и снова посмотрела на Ниал.
- Соана сказала, что ты хотела меня видеть.
- Я долго ждала тебя, Сирен, но знала, что когда-нибудь ты все-таки придешь. Иначе и быть не могло, - прокудахтала старушка.
Ниал почувствовала, как мороз прошел по спине. Что значит эта последняя фраза?
- Садись, полуэльфийка. Мне много чего надо тебе рассказать.
Ниал присела на деревянную табуретку, а Сеннар встал рядом, положив ей руку на плечо.
Старушка с трудом поднялась и дотащилась до шкафа. Она взяла с полки маленькую курильницу и поставила на стол. Бросила в курильницу горстку незнакомых трав, произнесла какое-то короткое заклинание.
На дне курильницы загорелся маленький огонь, поднялась плотная струйка дыма, из колец дыма стали возникать расплывчатые изображения, которые постепенно становились все отчетливее и объемнее. Ниал от удивления широко раскрыла глаза: перед ней возник небольшой городок с деревянными домами и оживленным движением. Дети играли на улицах, женщины торговали на площади. Городок, каких немало. Городок полуэльфов.
Ниал была очарована этой картиной. Она никогда не видела живых полуэльфов, а теперь смотрела, как они двигаются, говорят, живут. Она обратила внимание на одну молоденькую девушку с длинными синими волосами и лиловыми глазами, веселую и полную жизни.
- Твоя мать родилась в Земле Дней, - начала свой рассказ Рейс, - не в самые лучшие времена, но для нее это не имело значения, и, когда ее народ был вынужден бежать от преследований Тиранно, она уехала не оглядываясь. У нее было все, чего ей хотелось: семья, муж.
Какой- то полуэльф, чуть старше, подошел к девушке и улыбнулся.
Моя мать. Мой отец, - в каком-то полусне подумала Ниал.
- Твои родители вступили в брак, добравшись до Земли Моря, с благословения деревенского старосты и при благоприятном расположении звезд. Безмятежность этой жизни была нарушена вторжением фамминов.
Дымок над курильницей потемнел, и над деревней как бы опустилась ночь.
- Но несчастья продолжали их преследовать. Пока проклятые создания Тиранно сеяли смерть и отчаяние, твоя мать укрылась в надежном месте и стала молиться, умоляя высшие силы сохранить жизнь молодого супруга и ее собственную. В этот день она поклялась, что, если они выживут, она посвятит плод своего чрева Шеврару, богу Огня и Войны.
Рейс подкинула в курильницу еще горсточку трав, и из огонька возникло изображение семейства: девушка с юношей, а между ними маленькая девочка.
- Шеврар был милосерден и спас обоих. Твоя мать вскоре забеременела, а отец настоял на переезде в маленькую, но более надежную деревеньку. И снова беженцы пустились в путь, счастливые, что они вместе. У них родилась девочка. Они назвали ее Сирен, благословенная, и решили, что ее жизнь будет посвящена мечу и сражениям во славу Шеврара и в отместку за погибших в ее Земле. Сирен становилась жрицей этой Земли, и все дурное должно было ее миновать.
Неожиданно в дымке стали вырисовываться сцены войны, в которых Ниал признала свои ночные кошмары: кровопролития, крики умирающих и отчаяние. Когда в деревне все замолкло и покрылось трупами, Ниал отвела взгляд от картины. Ее била дрожь.
