Кайрен сел на кровати, опершись на локтях:
— А ты хочешь правды, принцесса? — он вдруг стал совершенно серьезен. Будто, если дочь императора не реагировала на разыгрываемый перед ней спектакль, то и он тоже мгновенно потерял к нему интерес. — Значит, ты позвала меня к себе для этого. Хотин сказал: «Спросите его, где они спрятали азрак, — вам он ответит», и ты решила попробовать, так ведь? — он смотрел ей в глаза, словно ожидая какой-то реакции. — Так вот, этого не будет, принцесса! Мы ничего вам не вернем!
— Но вы украли азрак! — Ида и сама не могла бы объяснить, почему ей вдруг вновь стало душно от собственных эмоций. Кайрен резко встал, шагнув с подиума вниз, к ней:
— Мы ничего не крали — мы взяли лишь то, что всегда принадлежало нам! — он остановился лишь в паре шагов от Иды — так, что девушке пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы продолжать смотреть ему в лицо, но она вряд ли обратила на это внимание.
— Азрак — собственность императорского дома…
— Но стал ей лишь после того, как его отняли у нас!
Дочь императора упрямо мотнула головой:
— Ты же рассказывал мне, что в конце завоеваний Рассонома Первого поводыри сами не захотели больше сражаться, выбрали земли по собственному вкусу, а императорскую семью назначили хранителями азрака?
Кайрен пару мгновений смотрел на нее таким взглядом, будто не ожидал, что девушка почти дословно запомнит его слова, потом кивнул:
— Верно, рассказывал. Но это была лишь часть истории, а ее продолжение ты услышишь сейчас, — мужчина скрестил руки на груди, и одного этого жеста было достаточно, чтобы понять: Иде его рассказ вряд ли понравится. — Рассоном Первый действительно к концу жизни распустил свою армию. Гильдия не возражала — к тому моменту каждый из поводырей получил уже немало. Откровенно говоря, они были, наверное, самыми богатыми людьми в империи того времени. И так продолжалось несколько лет, пока старый правитель не умер. Рассоном Второй — его сын, взошедший на престол, — не торопился начинать новые завоевания, пытаясь удержать власть в доставшемся ему государстве, гигантском и далеком от единства. Он, всю молодость проведший в походах вместе со своим отцом, как никто другой знал истинное могущество поводырей, но он, в отличие от предыдущего императора, не доверял Гильдии! Я не знаю, были ли у него для этого реальные основания, или его страхи оказались лишь следствием обычной паранойи, но они стали чуть ли не главной движущей силой всех поступков нового императора, — Кайрен на мгновение замолчал, словно собираясь с мыслями, и Ида медленно кивнула: она слушает его. Она как никогда, демоны побери, внимательно слушает! — Рассоном Второй объявил, что планирует начать новый этап завоеваний, — продолжил поводырь, — и, воспользовавшись этим как предлогом, вызвал в метрополию всех глав Гильдии. А дальше было как в старых романах, которыми новый император, очевидно, чересчур увлекался в детстве. Поводырей собрали на торжественный ужин, и во всю еду и питье на нем по приказу Рассонома был подмешан рдин. Обычные люди не почувствовали ничего кроме, возможно, чуть более сильного опьянения, поводыри же лишились своей способности видеть и открывать Загрань. Впрочем, и они тоже поняли это не сразу — лишь когда гвардейцы императора под предводительством, кстати, одного из предков нашего Оуэна Вейда напали на них, безоружных и беспомощных!
— Не планировала Гильдия свергать Рассонома, — вдруг, сама не зная почему, проговорила Ида. — Если бы планировали, они бы не поехали к нему все вместе и, тем более, не стали есть и пить за его столом.
— А это так важно, принцесса? — вдруг совсем не по-доброму усмехнулся Кайрен. — Для Рассонома Второго вряд ли было! Он за один день уничтожил верхушку Гильдии, убив самых сильных поводырей. Те, что остались в своих владениях — необученные дети или потерявшие свою силу старики — не могли уже оказать ему серьезного сопротивления. Но императора даже это не остановило. Его гвардейцы шли с планеты на планету, вырезая всех, в ком была хоть крупица дара!
— Но как-то вы спаслись?!.. — Ида почти ждала, что в ответ на ее почти против воли вырвавшееся восклицание, Кайрен в гневе начнет кричать, обвиняя ее, но в место этого мужчина вдруг устало провел по волосам, ероша их, и очень тихо произнес, повторяя за ней:
— Как-то… — он вновь посмотрел на дочь императора. — Выжили в основном полукровки — дети от браков поводырей с обычными людьми: у них дар проявляется позже, обычно, уже почти во взрослом возрасте. И маленькие дети сумели пережить резню, устроенную Рассономом. К тому же, в дворянских родах дар может вовсе спать на протяжении многих поколений прежде, чем однажды проснуться, — как вышло, например, с тобой. И в любом случае, — взгляд мужчины, внезапно потяжелел, — Гильдия была лишена азрака, а в отсутствие постоянного контакта с бриллиантами дар медленно гаснет. У нас ушли многие века, чтобы по крупицам собрать собственную культуру, чтобы попасть на Эспенансо, получив доступ к азраку, чтобы воссоздать Гильдию, если не такой, как она была прежде, то хотя бы подобной… Чтобы наконец дождаться сегодняшнего дня!
— И что дальше, Кайрен? — Ида не стала тратить время на сомнения в рассказе поводыря — слишком сильно тот походил на правду. Да к тому же — как бы эгоистично это ни звучало — гораздо сильнее, чем история далекого прошлого, девушку волновал настоящий момент. — Вот вы получили азрак, и что вы собираетесь делать дальше? Восстановить справедливость? Вернуть себе отобранное богатство? Отомстить потомкам вашего обидчика, уже века как мертвого?!
Если дочь императора ожидала, что ее слова заставят поводыря смутиться или хотя бы задуматься, она ошибалась.
— То, что прикажет глава Гильдии, — проговорил Кайрен, отвечая на ее вопрос таким тоном, будто озвучивал истину, не подлежащую сомнению. Сказать, что Ида была в недоумении, значит, не сказать ничего! И Кайрен, и другие поводыри, с которыми ей довелось встретиться, всегда говорили о Гильдии как о чем-то, почти священном. Но такого проявления фанатизма она все равно не ожидала! И тем более от Кайрена. Если она не разочаровалась в нем раньше, то теперь была на грани того, чтобы это сделать!
— Если то, что нам предстоит, зависит лишь от воли Рафаны, — проговорила она, медленно качнув головой, — то нам вряд ли стоит ожидать чего-то хорошего.
— А при чем здесь Рафана? — проговорил Кайрен. И Ида в очередной раз поразилась, насколько великолепным актером был поводырь: даже она почти поверила в искренность недоумения в его голосе. — Это можешь быть ты! Все, что тебе нужно сделать, это захотеть занять пост. Ты однажды уже дралась с Рафаной и не просто победила ее — в тот раз она едва выжила. Заяви свои претензии, Ида, и Рафана уступит. Она побоится выступить против тебя еще раз. И вся Гильдия будет подчиняться только тебе!
— А дальше? — Ида даже не сразу сообразила, что вновь задала все тот же вопрос. Она словно опять, как раньше, снова и снова повторяла: «Зачем?» Как в затянувшемся кошмаре, когда видишь перед собой лишь путь, но без цели. Или не видишь смысла в той цели, что перед тобой. — Что я буду делать со всей этой Гильдией?
— Все, что захочешь! Ты наконец-то станешь по-настоящему свободна. От империи свободна в первую очередь!
— Ты бредишь, Кайрен! Я никогда не буду свободна от империи! Потому что я и есть империя!
Звук ее голоса смолк, и в комнате стало тихо. Так тихо, что тяжелое дыхание двух людей, еще мгновение назад кричавших друг на друга, казалось почти оглушающим. А еще Ида не могла избавиться от ощущения, будто она слышит мерное гудение энергии в шарах ксолов под потолком. Девушка знала, что это невозможно, что кажущийся звук — лишь игра слуха, боящегося оказаться в полной тишине — всего лишь иллюзия. Как и очень многое из того, что происходило с ней в последнее время.
— Позови охрану, принцесса, — проговорил Кайрен, и на этот раз Ида действительно не узнала его голос: чего-то в нем теперь не было — чего-то настолько живого и настоящего, что она инстинктивно узнавала это, даже когда еще упрямо не желала запоминать имени поводыря. — Позови охрану, — повторил мужчина чуть громче, — пусть отведут меня назад. Нет никакого смысла продолжать этот разговор. Я ничего не скажу. Можешь так и передать генералу Хотину: азрак останется у Гильдии. И даже моя казнь не заставит других поводырей передумать — так что не имеет никакого смысла ее откладывать. Хотя вы, конечно, вряд ли упустите шанс еще какое-то время задавать мне вопросы!
