— Разве посмеет ваш слуга отказать вам? — учтиво поклонился Глава.
После аудиенции у его величества, Глава выйдя из Зала Небесной Справедливости увидел поджидавшего его Главного Евнуха.
— Глава, — поприветствовал он, поклонившись.
— Главный Евнух, — вернул почтительный поклон Глава.
— Я вас поздравляю, — любезно улыбнулся Главный Евнух. — Вашему человеку, даже будучи вне дворца, без влиятельных связей и без поддержки, удалось не только справиться с Царедворцем, освободив вас, но и обелить имя клана Северного Ветра, сняв с вас все нелепые обвинения.
— Благодарю вас, господин. Я слышал о вашей поддержке даже тогда, когда шансов выбраться у меня уже не было И буду помнить об этом до конца моих дней. Вы всегда можете рассчитывать на меня и клан. Но не странно ли, — печально улыбнулся Глава, — что будучи обязан своему спасителю всем, не знаю кто он и что сделал для моего спасения и спасения клана. Очень прошу, достопочтенного господина, не отказать в нижайшей просьбе и просветить недостойного, что произошло за время моего заключения в имперских темницах.
Главный Евнух в раздумье смотрел на него, пока Глава не подтолкнул его нерешительность:
— Завтра, с разрешения его величества, покидаю столицу и возвращаюсь в Поместье, чтобы заняться восстановлением клана.
— Понимаю ваше нетерпение, — учтиво проговорил Главный Евнух. — Тогда прошу, пройти в мои покои ибо разговор выйдет долгим.
И Глава, выразив готовность легким поклоном, пошел за влиятельным евнухом, который то и дело оглядываясь и кивая, привел Главу в роскошные покои, прохладные и тихие. Когда оба расположились на кане перед лаковым переносным столиком и предупредительный служка принес и разлил чай по фарфоровым чашечкам, Главный Евнух проговорил:
— Я готов рассказать вам все что знаю о непонятной истории вашего освобождения и свидетелем чего являлся непосредственно. В свою очередь, надеюсь, что выслушав меня, вы, наконец, проясните, кому мы обязаны тем, что Царедворец оказался в темнице. И особенно то, что волнует не только вашего покорного слугу, а именно: уничтожен ли полностью архив Северного Ветра?
— Вы не должны больше беспокоиться о нем. Изначально архив был устроен так, что как только в него проникал чужак, он саморазрушался. Потому от него ничего не могло остаться. Задняя стена помещения, где он хранился, обрушивается прямиком в глубины бездонного ущелья.
— Так и случилось, — кивнул Главный Евнух. — Потому что не только дотошный Царедворец самолично убедился в этом, но и я, ваш покорный слуга, был свидетелем тому. Ибо по повелению его величества, был тайно послан убедиться в том, что архив уничтожен и Царедворец не завладел им. Как вы и сказали, стена вашего павильона была обрушена в темный обрыв и даже намека на него не осталось. Ни одного свитка, ни рукописного листа, ни документа.
— Тогда отчего вы по-прежнему сомневаетесь?
— Но как иначе объяснить то, что случилось после того как Поместье было разорено и уничтожено полностью? Я хорошо помню тот утренний Совет на котором Царедворец первым делом принялся настаивать на вашей казни, говоря, что ваша вина очевидна и что откладывать далее казнь недопустимо. Единственный, кто ему тогда посмел возразить, был министр финансов. Однако и он, не встретил поддержки даже у своих сторонников запуганных, либо подкупленных Царедворцем. Увы, на том утреннем Совете не было тех, кто вступился бы за вас. Вам суждено было принять смерть от палача или яда. Однако в этот момент ко мне подошел один из младших евнухов, передав старый свиток с восковой печатью, шепнув, что приславший просит, чтобы его открыл государь и что этот свиток от министра финансов.
Разумеется, я не мешкая, тут же поднес свиток императору с одной мыслью потянуть время. Но когда его величество ознакомился с ним, то выкручиваться на том Совете пришлось уже Царедворцу, потому что это был документ об изъятии им из казны немалой суммы для личных нужд. И, что важно, что составлен был еще предшественником нынешнего министра финансов, как раз за три дня до своей гибели. Разумеется, Царедворец горячо и убедительно принялся доказывать, что это подлый навет и клевета, потому император назначил вновь расследовать дело о гибели министра финансов и как следует изучить сей документ. Так что Царедворцу стало очень не до вас. Но вы-то как никто знаете, что он это так просто ни за что не оставил бы и опасения, что жизни нынешнего министра финансов грозит опасность были не безосновательны. Для Царедворца, дело времени узнать, что сей гибельный для него документ был подан с его подачи.
— Удивительно как он не прознал об этом еще раньше и не воспрепятствовал тому, что бы свиток попал в руки государя. У него при дворе полно шпионов, — покачал головой Глава, слушавший внимательно.
— Конечно, хоть и запоздало, он узнал, чьих это рук дело, но к тому времени министра финансов уже не было столице. Предвидя к чему может привести сей опасный поступок, министр финансов спросившись у императора и с его дозволения, покинул столицу. Хотя все понимали, что его бегство не спасет его жизни и дело времени, когда его отыщут и казнят Каменные псы, что служат Царедворцу.
— Каменные псы? — переспросил Глава с упавшим сердцем. — Тогда министр финансов, увы, был обречен. Столица еще помнит ту резню, что они устроили по приказу Царедворца, лишь только император отбыл из дворца, совершая поклонение в храме Нефритового Будды.
— Как прекрасно помнят и то, что ни он, ни его Каменные псы не ответили за те злодеяния, степенно согласился Главный Евнух. — Император попросту оказался бессилен перед Царедворцем. Но на этот раз судьба благоволила министру финансов. Не смотря на все противодействие всесильного вельможи, следствие проводилось, хотя и Каменные псы тихо убирали неугодных и опасных свидетелей, двор и столица начали роптать, потому что это, каким-то образом становилось известно всем. Как и служи, свидетели против Царедворца, появлялись неожиданно, словно из ниоткуда. Я говорю о том мелком чиновнике, которого Царедворец, в свое время, не озаботился убрать, просто не приняв во внимание, что тот мог, что-то знать. Не то странно, что этот человек выжил и жил тихо, затаившись, а то, что он решил проявить себя. Мы уже после выяснили, что все эти годы, он неприметно жил в далекой провинции, только вот как и почему в нужный момент оказался в столице? После того, как Царедворца заковали и бросили в казематы, я пришел к нему, чтобы задать кое-какие вопросы, но он исчез из столицы так же неожиданно как и появился. Но мы знали, как неистово Царедворец старался уничтожить его, так же, как мы старались его защитить. Вижу ваше нетерпение, но ни мы, ни Каменные псы так и не нашли этого мелкого чиновника. Тем не менее он предстал перед императором и его свидетельство стало решающим. И то, что он уцелел в стол опасные для него дни, как и то, что его умело защищали, придало этому маленькому чиновнику уверенность великого человека. Тайная канцелярия задействовала своих осведомителей. Но и они мало что могли поведать лишь то, что столь ценного свидетеля охраняли люди из низов, как-то нищие, попрошайки, воры и мошенники и даже городская стража и торговцы. Что подтверждали доклады императорских дознавателей тоже о необычайной оживленности городских низов. Но и это еще не все. До столицы дошли слухи о стычке Каменных псов с кланом Восьмой Звезды. Понятно, что такой небольшой клан каким был клан Восьмой Звезды не выступил бы против Каменных псов лишь из-за того, что держал сторону Северного Ветра. Только потом мы узнали, что Восьмая Звезда взял под защиту укрывшегося у нее министра финансов. А на следующий день после этого известия взбешенный Царедворец начал обвинять Восьмую Звезду в сговоре с Северным ветром и измене престолу, ибо, по его словам, эти два клана готовили измену и что нужно срочно послать солдат на помощь Каменным псам. И тогда перед императором лег документ о тайных переговорах Царедворца с тайшетсиким князем Урбаши.
Эти переговоры, шедшие за спиной императора, касались наших северных границ и приграничных земель, которые Царедворец обещал Урбаши, если тот будет пропускать только его обозы с товарами. От этого чудовищного предательства были сданы два города и погублена армия генерала Сы Туна. Кстати этот документ об отчуждении наших земель Урбаши, принес гонец. Как оказалось он был одним из уцелевших солдат Сы Туна. Он тут же во всех подробностях свидетельствовал о гибели армии перед лицом императора. А старому лису Царедворцу вдруг стало плохо и его отправили под домашний арест, до конца разбирательства этого гнусного дела. Конечно, все то время, что притворялся больным, он не бездействовал, броси все свои связи на то, чтобы избежать заслуженного наказания. Не только он, но и мы, приготовившиеся противостоять ему, были удивлены, что эти связи перестали работать, вынужденные союзники и приспешники вдруг решительно отвернулись от него, а его шпионы в одну ночь оказались арестованы по весьма серьезным обвинениям. Императрица прежде покровительствовавшая ему, бездействовала. От ее служанки мы дознались, что ее высочеству передали бумаги, которым Царедворец держал ее судьбу в своей власти. Его же сторонники — высшие чиновники двора были оскорблены доказательствами того, что оказывается были преданы им и обмануты не раз.
