— Если он знал, как открыть ее, — поправил Дейк. Когда на него все удивленно посмотрели, он пояснил. — Если упоминаний о комнате в дневниках и хрониках нет, значит, ее просто не нашли и не осмотрели… следовательно, она просто была закрыта и никто не знал, как открыть. Этим объясняется и то, что здесь сохранилась мебель. Раз комнату не открывали столько лет, то и вещи портить некому. Думаю, хозяин этой комнаты сам ее закрыл перед тем, как уйти. Хозяин по логике — основатель рода. А закрывший нас — его последователь…
— Или он сам, точнее. Мне кажется, основатель что-то скрывает, раз закрыл нас здесь… может, мы близки к такой тайне, о которой еще никто не знает? — воодушевленно предложил Арланд, но рыцарь перебил его.
— Он умер две тысячи лет назад, дорогой наш шизофреник, — напомнил ему Дейк. — Уже забыл? Давно на проблемы с памятью жалуемся или недавно началось?
— Нет, не забыл, — буркнул Арланд.
— А с чего тогда такие оговорки? — удивленно спрашиваю.
— Ну… Да, черт возьми, я плохо различаю мертвых и живых, не надо на меня так смотреть! Я говорил с основателем Ордена Белых Сов и первым императором Рашемии, а мертвые преподаватели помогают мне на экзаменах… Я вижу их так же ясно, как вас сейчас. С детства у меня стерты понятия о жизни, смерти и времени… Иногда я ошибаюсь и путаюсь. Но я не сумасшедший! — начал оправдываться инквизитор.
— Мы знаем, — усмехнулся Дейк и вдруг дружелюбно потрепал Арланда по плечу. — Ты разве что маньяк, но нет, точно не сумасшедший, нет.
— Я все же считаю, что это может быть основатель, — повторил инквизитор, отходя подальше от рыцаря. — Призраки иногда могут влиять на материальный мир, а ему всего-то и требовалось, что захлопнуть дверь.
— А открыл тогда кто? — скептически хмыкнул Дейк.
— Может, Хранитель? Вдруг дверь была связана с ним? — предложил инквизитор. — Если комнату открыла призрачная собака… это объясняет то, что вещи никто не тронул. Человек бы тут все перерыл.
— Комната и выглядит так, как будто ее перерыли, — замечаю.
— А версия Арланда имеет право на жизнь, — вдруг сказал Дейк, подойдя к кровати и расправив простыни, после посмотрев на свои испачкавшиеся в пыли руки. — Комнату такой оставили много лет назад, когда ее покинули.
— Хм… ну, раз уж нас, вездесущих людей, тут заперли, то давайте все перероем, — предлагаю. — Не знаю, как вы, а я считаю, надо выяснить все, что только можно. Возвращаться сюда из-за того, что мы чего-то не увидели или не заметили, я не хочу.
— Согласен, — кивнул Леопольд. — Почему бы не заняться поисками? Вдруг попадется что-то, что поможет открыть дверь?
И мы принялись искать. Разворошили кровать, выпотрошили матрас, внимательно просмотрели книги, залезли в шкаф, подчистили полки, исследовали умывальную… но не нашли ничего интересного или подозрительного. Наверное, мы потратили на поиски неведомо чего около часа, и за этот час ничего не произошло. Никто не пришел, никаких звуков из коридора, никаких шорохов.
— Лично меня начинает нервировать наше положение, — решил Арланд, посмотрев на воду в кружке на столе.
Мы уже обыскали все, что могли, и сейчас сидели по углам. Я устроилась на кровати рядом с Дейком, Леопольд сидел на лавке возле стола.
— Можно ведь предположить что тут держали кого-то насильно? — спрашиваю.
— Вполне, — кивнул Дейк.
— В таком случае то, что отсюда не выбраться — очевидно. Старые темницы они покруче некоторых сейфов, — решаю.
— Покруче чего? — поморщился Арланд. — Порой я не понимаю слов, которые ты говоришь.
— Я говорю, что капец нам, если не придумаем, как взломать дверь!
— Ее не взломать, — напомнил Леопольд. — Совсем.
— А на кого она «зачарована»? На основателя рода? В Арланде есть его кровь, пусть и попробует открыть, — предлагаю.
— Во мне его личной крови, как в реке вина, — красноречиво сказал инквизитор. — Тем более, если учитывать некоторые обстоятельства…
— Леопольд?
— Ты что!? Я пусть и сын Лорена, но моя мать вообще нелюдь, а кровь нелюдей сильнее человеческой в несколько раз, и это не говоря уже о каком-то титуле!
— Мы говорим о кровном родстве, причем тут титул? — вмешался Дейк.
— Как это причем? Сеймуры выдают своих дочерей за ближайших баронов и герцогов, а потом, через поколение, дочери ближайших баронов и герцогов выходят за сыновей Сеймуров. Так поддерживается чистота крови, капля за каплей она возвращается в семью, — объяснил Арланд.
— Ладно, значит, никто из вас дверь открыть не сможет, даже если очень захочет, — подвел итог Дейк.
— Да, — хором ответили братья.
— Ааа… а у вас тут есть такое понятие, как бактерии? — спрашиваю на всякий случай.
— Что? — поморщился рыцарь.
— А, я что-то такое слышал, — кивнул Арланд. — Это такие маленькие организмы. Они настолько крошечные, что их невозможно увидеть без мощной увеличительной трубки.
— Леопольд, превратись в бактерию, пролезь под дверью и открой ее.
— Издеваешься? — скривился оборотень. — У них даже головы нет, не то что разума!
— Откуда ты знаешь, что у них нет головы? — удивился Арланд.
— Читал, — гордо ответил Леопольд. — Я не хочу остаток жизни провести бактерией, у меня ведь даже памяти не будет для того, чтобы вспомнить, что я оборотень.
— Ладно, отпадает, — соглашаюсь. — Есть еще идеи?
И ответом мне было молчание.
Несколько минут мы просто сидели и думали, что делать. Нет щелей — нет потайных ходов, нет скважины — нельзя открыть дверь, нет еды — долго не протянем. Приятная ситуация, ничего не скажешь.
Неожиданно для себя я почувствовала сильный сквозняк. Первая мысль была о том, что сквозняк может идти только из щели, значит, эта щель есть… но прислушавшись к своим ощущением, я поняла, что это не сквозняк, просто у меня ни с того — ни с сего холодок по коже. Осмотрев еще раз комнату, я вдруг заметила, что тень от стола задрожала.
Поморгав, я вновь посмотрела на то место. Все было в порядке. Теперь краем глаза я заметила движение по стене, от стола к кровати, но повернувшись, ничего подозрительного не увидела.
— Черт, у меня галлюцинации… — невесело сообщаю.
— Я всегда знал, что ты чокнутая, — усмехнулся Дейк, похлопав меня по плечу.
Вдруг тень на полу заметно задрожала и… перед нами встала какая-то женщина.
— Черт, это заразно, — печально констатировал Дейк. Его лицо при этих словах невозможно было описать, жуткая смесь удивления, возмущения и огорчения.
— Черт, — кивнул Леопольд.
— Черт, — подтвердил Арланд.
