Попытка вытянуть ката наверх успеха не имела. Подмастерье сорвался с места, юркнул под край настила и вскоре подал оттуда голос.
-- Не дергайте. У него нога застряла. Суйте его сюда.
Теперь ката всем табором запихивали в щель. На площади творилось уже что-то невероятное. Со смеху валились не только люди. Гвардейцы и егеря корчились, побросав оружие. Герцог трясся от гнева. Лицо сделалось белым, рот поехал в стороны. Он с размаху метнул свой огонек в сторону лобного места. Ручная молния плавно пошла над головами людей, но не долетев до края настила, лопнула с треском праздничной шутихи. На нее никто не обратил внимания.
Ката наконец удалось запихать под настил. Гвардейцы поглазели в дыру, пожали плечами и двинулись по местам. На эшафоте остался Саня, Игор в мантии клирника и четверо конвоиров.
Восстановить порядок и хоть как-то довести церемонию до казни герцог оказался бессилен.
Герцогиня, прикинув что-то, быстро подозвала троих из своего окружения, наклонилась к ним и отдала приказ. Арий крикнул, чтобы не смели выполнять. Герцогиня презрительно выпятила губу и велела ему заткнуться. Гвардейцы двинулись в сторону помоста. Их пропустили и стали ждать, что еще отмочат.
Один их гвардейцев вытащил набегу маленький изящный арбалет и быстро принялся накручивать ворот. Двое других расталкивали зевак.
-- Стоять, - заорал Арий.
За первым арбалетом был взведен второй. Оба нацелились в сторону кота. Третий гвардеец выхватил из ножен короткий клинок, взбежал по ступенькам и начал отдавать приказания конвою и вернувшемуся к зрителям помощнику палача. Самого ката вытянуть на свет не удалось. Косноязычный подмастерье растолковал, что у того сломана нога.
-- Сам казнить умеешь? - рявкнул над головой недомерка гвардеец.
-- Умею.
-- Кастрации не будет. Руби коту голову!
-- Герцог отдал приказ...
-- Я твоего герцога в гробу видел. Герцогиня приказала рубить голову.
В живот бедного подмастерья уперлась дага.
- Я щас... а плаха как же?... я щас.. господин гвардеец, не губите. Герцог меня самого кастрирует.
Подмастерье не столько спешил, сколько суетился. Он поскользнулся, смешно замахал руками и упал на спину, умудрившись повалить при этом рослого гвардейца.
Толпа опять покатилась со смеху. Уже понятно было, что казнь сегодня не состоится. Герцог, конечно, наговорил всякого... только закаленные двадцатилетними выступлениями любимого властителя, люди знали, что не все сказанное им, являлось правдой.
Чем дальше, тем становилось яснее, что казнь аллари превратилась в фарс. И настаивай правитель на своем, пожалуй, народ не поймет. Хуже - кинется защищать проклятого кота.
Арий это понимал и только трясся от ненависти и страха. Брита же, совсем недавно поселившаяся во дворце, и не прошедшая школы выживания во власти, поперла на пролом.
Она еще вчера сообразила, что Арий не отречется и ни в какое паломничество не уйдет. Сегодня ей стало ясно, что муж ведет свою игру, в результате которой, кот, как приз, достанется ему. Этого допускать было нельзя. Единственное, что могла успеть герцогиня - уничтожить живой талисман, чтобы не достался никому.
Арбалетчики стояли наизготовку. Саня смотрел на, готовые сорваться, болты.
Уйти в сторону? Упасть на пузо? Кинуться наутек?
Нельзя было уходить! Он должен стоять тут! Пусть те бегают, пусть они кружат, он останется на месте. Могут убить? Еще как могут. Но он будет стоять.
Герцогская чета дралась. Площадь волновалась, притекая и откатываясь волнами. Копейщики взяли оружие на перевес. На стену с той стороны уже лезли не понять кто, то ли люди, то ли арлекины. Егеря развернулись от лобного места. Когда штурмующие как горох посыпались со стены вниз, егеря шеренгой двинулись им на встречу. Но прошли всего-ничего. Споткнувшись, упал один, за ним - другой. Следом рухнуло сразу трое. Ноги егерей заплела жесткая колючая трава. Те, кто шагал по брусчатке, побросали оружие. Древки копий на глазах стали вытягиваться, давать побеги, зазеленевшие листьями.
А на троне происходило нечто невообразимое. Герцогиня, которую Арий ухватил за шею, вдруг изогнулась совершенно не по-человечески, вытекла из рук мужа и сама вцепилась ему в глотку. Она на глазах превращалась в жуткое создание с длинными, суставчатыми руками. Рот растянулся. Лицо превратилось в лягушачье рыло.
И тут лопнули ворота. Именно лопнули, не выдержав напруги. Створки сорвало с петель, и на площадь хлынули арлекины. Люди заметались, сталкиваясь и давя друг друга. Но дикое стадо нелюдей обтекло их, плотным кольцом окружив лобное место. Вторые ворота раскрылись тихо, зато въехавший в них табор перекрыл своими криками шум обезумевшей площади.
-Ты смотри! Ты смотри! - бормотал начальник караула. - Ты смотри, что делается!
Игор сбросил с головы куколь. Гвардейцы смотрели на него, как на привидение, арбалеты они давно побросали. Кряхтя и отряхиваясь, с помоста поднялся неловкий подмастерье.
В отличие от корифея профессии он был одет в долгую серую хламиду. Только колпак - один к одному. А вот сапог, высунувшийся из-под одежи, Саня узнал. Он этот сапог запомнил на всю жизнь, как первый поцелуй. Неудержимо захотелось двинуть собаке локтем под ребра. Натурально же помирал, гад. Слезу вышибало!
-- Смотри, - указал Эд.
Табор прокладывал себе дорогу сквозь обезумевшую толпу. Впереди шли двое: высокий черноволосы баро в безрукавке, расшитой кусочками стекла и такой же высокий молодой конь с долгой пепельной гривой. За ними мелькнуло лицо Диона. На маленьком ослике в центре табора трюхал Камибарам Мараведишь. Ослика вел в поводу странный парень. Поверх куртки, изрисованной листиками и веточками, висела кривая железная дура с толстенным стволом. Саня признал в ней пулемет. Ярослав поднял руку и помахал коту.
Чалый остался внизу. Шак легко вскочил на помост и встал плечом к плечу с товарищами. Копья егерей пришли в полную негодность. Трава цепляла за ноги, не давая шагу ступить. В сторонке скромно потупилась беременная молодка с живыми колокольчиками в прическе. Она улыбнулась, золотоволосому спутнику. Эд махнул им рукой. Но Фасолька и Пан остались внизу.
По площади вдруг разбежались своры собак. Будто все они разом сорвались с привязи, повинуясь неслышному приказу.
- Люди! - поднял руку Дайрен. - Мы не хотим крови. Мы хотим мира. Идите по домам. Бойни не будет. Я - сын старого герцога, Эдвард, обещаю, что никто не пострадает.
Брита и Арий свились на своем диване в безобразный комок. Они не били - убивали друг друга. На их драку было страшно смотреть. Хотелось положить всему этому конец. Оно было нечеловеческое: мерзкое и ублюдочное.
Ему не хватило бы слов, понял Саня. А так - увидел раз - и все!
Когда за спинами дерущихся появился старик в черном, никто не заметил. Ну, трется кто-то невдалеке. Тут - такое: не до любопытных стариков! Прошло много времени, пока утихли крики, и на площади прекратились молниеносные стычки всех со всеми. Люди начали приходить в себя. Арлекины окружили эшафот непроходимой стеной. Стало возможно говорить, чтобы тебя услышали.
Дион остался в толпе. Камибарам - тоже. Солька и Зеленый встали рядом. Дриада поцеловала Саню.
-- Видишь? - кивнула на живот.
-- Я рад.
- Мы спешили. Сид еще вчера узнал. Меня не хотел пускать. Но я пошла. У нас дриадка скоро народится...
- Саня, - лапа Ярослава шмякнулась на плечо, - представляешь, меня Дион нашел. Говорит, Саньку завтра казнят. Жаль, в дисбате машины не было. Я б на БМП прикатил! Если что, мы их тут всех...
-- Шак, ты откуда взялся?
-- Длинная история.
Брита одолела Ария. Он безжизненной куклой дергался в ее руках. Она пыталась разорвать его пополам, но сил не хватило. Тогда она стала отгрызать от него куски. На мгновение показалась страшная окровавленная морда бестера.
В следующее, на месте драки вспыхнул столб огня, и оба тела рассыпались прахом. Старик в черном забрался в кресла, сел широко расставив ноги м закричал тем, кто обнимался, на лобном месте:
- Вы думаете, что победили? Нелюди! Я не оставлю от вас даже пепла. Вы испаритесь. Смотрите люди! Я, ваш бог Светонос, уничтожу нелюдей. Этой землей будете владеть только вы! Алларии больше нет!
Когда Саня уходил из горной хижины, Дион сказал ему: не гонись за Соларом. Твое дело - Арий. Богом займусь я.
Сейчас Диона закрутило в толпе.
Между ладоней Солара заплясала толстая извивчатая молния. Старик начал разворачивать ладони. С них в сторону эшафота готово было сорваться огненное копье.
Гигантская, черная тень явилась внезапно. Только что светило солнце, глядь, а неба уже нет. Вместо него, не поймешь, то ли птица, то ли летающая крепость.
Орел закрыл полнеба. Людей и не людей качнуло порывом ветра, и тут же все пропало. А на пути рукотворных молний осталась женщина, которую принес гигант.
