нож. Смогу ли я дотянуться до него? Что я могла сделать против двух мужчин с оружием?
— Кто из них — он? — спросил здоровяк.
Они перевели взгляд с Итана на Кегана и обратно. Их глаза были похожи на черные дыры в прорезях их масок.
— Даже не знаю, — ответил коротышка. — Засунь их в шкаф в спальне. Она узнает, когда сюда приедет.
«Она узнает», — эти мужчины работали на Перл. Все во мне перевернулось.
— А девчонка?
— И девчонку.
— Отпустите ее, — казал Итан. — Прошу, не вредите ей, — я сжалась от мольбы в его голосе, хотя знала, что он только пытался защитить меня. Я хотела отругать его за то, что он усомнился в моем фатализме.
Здоровяк вытащил серебряный скотч из пиджака и наклонился над Кеганом, соединил его запястья за спиной и крепко склеил. Закончив, он обмотал лодыжки Кегана изолентой. Затем он потащил Кегана по коридору, взяв за подмышки. Голова Кегана безвольно покачивалась на шее, левая сторона его лица опухла, став красновато-пурпурного цвета.
Итан дрожал, разъяренный и беспомощный.
— Держи руки на виду, — сказал невысокий мужчина.
Его сообщник вернулся. Перевязал скотчем меня и Итана. Мои запястья болезненно терлись, связанные. Когда здоровяк задел меня, я увидела проблески из прошлой жизни: наемный солдат, тюремный охранник, браконьер слонов. Я подавляю скуление. Страдания его не задевали.
— Вставайте, — приказал он.
Они отвели нас двоих в спальню Итана. В комнате было темно, а шторы — задернуты. Одежду и книги Итана выбросили из чулана, который опустел, только Кеган лежал на полу. Наши похитители втолкнули нас в чулан к нему.
— Садитесь, — приказал здоровяк. Мы послушались.
Они склеили нам лодыжки и отошли, глядя на нас сверху вниз. Позади них я видела очертания неубранной кровати Итана, его сумку, лежащую на полу, его стереосистему. Здоровяк закурил. Сигарета свисала с толстых потрескавшихся губ в отверстии лыжной маски. Он сверился с наручными часами.
Коротышка нервно облизнул губы.
— Кто же эти дети? Что кому-нибудь от них нужно?
— Откуда мне знать? — сказал здоровяк. — Может, папа разозлил мафию? Мне важно, что нам платят.
Итан попытался заговорить:
— Произошла ошибка, — сказал он. — Вы схватили не тех. Мы не пересекались с мафией. У нас нет врагов. Мы просто студенты. Я говорю вам, что мы — не те люди.
Мужчины не слушали его. Они закрыли чулан, оставив нас в темноте. Их шаги переместились и покинули комнату. В наступившей тишине я просила о звуках сирен, о том, чтобы полиция окружила дом и спасла нас. Возможно, кто-то из соседей позвонил в службу 911, но я не была оптимисткой. Дома здесь были расположены далеко друг от друга и заполнены студентами-съемщиками, а все они уехали на каникулы в День Благодарения. Никто не знал, что с нами происходило.
— Это все моя вина, — я подавляла слезы. — Итан, прости.
Он прильнул к стене.
— За что?
— Я должна была сказать тебе, но не думал… не представляла… — у меня сдавило горло; слова скрипели. Я рассказала ему о встрече с Перл, о согласии помочь ей найти того, кого она знала много веков назад. — Я привела ее к нам. К Кегану.
— К Кегану? — Итан напрягся. — Зачем кому-то причинять вред Кегану?
Его брат пошевелился на полу. Он тихо застонал.
Итан попытался придвинуться к нему ближе.
— Эй, это я. Ты в порядке?
Кеган поднял голову, понял, что был связан, и встревожился.
— Выпустите нас отсюда! — закричал он, пиная дверь. — ВЫПУСТИТЕ НАС!
Дверь туалета открылась. Над нами стоял силуэт. Еще до того, как зажглась маленькая настольная лампа, я поняла, кто это был, и, по-видимому, Кеган тоже. Он прижался к стене, на лбу у него выступил пот.
— Ты, — его голос был хриплым.
Бездонный взгляд Перл скользнул по мне, затем по Итану и остановился на Кегане.
— Здравствуйте, генерал Чжан, — ее голос был мягким, почти полным любви. — Мы снова встретились.
Здоровяк рядом с ней буркнул:
— Ты обещала нам много денег…
— Закончите работу, — коротко ответила она, — и вам заплатят, как мы договорились.
Мужчины ушли. Мы остались одни в комнате с Перл.
— Я понятия не имею, кто вы и чего хотите от меня, — сказал Кеган. Хотя он был напуган, его голос был на удивление силен. — Но отпустите моего брата и его девушку. Если нужен я, просто отпусти их.
— Ах, — вздохнула Перл. — Значит, во вселенной все-таки есть справедливость. Я тоже умоляла сохранить мою семью. Умоляла сохранить их жизни. Затем я умоляла о быстрой смерти. Но ты ни того, ни другого не предоставил, — ее лицо было безжалостной бледной маской. Ее голос стал медленным, задумчивым. — Красный мясник, военачальник Императора, которого больше всего боялись. Ты был полон решимости сделать пример из Долины Трех Врат, такой ужасающий, что никакая другая префектура никогда больше не станет думать о восстании.
— Мы не знаем, о чем вы говорите, леди, — сказал Итан. — Вы чокнутая.
— Я? — Перл посмотрела на меня.
Я вздрогнула. Как я раньше не замечала ее холодную жестокость?
— Так нельзя. Вы не можете наказывать его за то, что случилось с вами сотни лет назад. Он ничего из этого не помнит. Он даже не тот человек.
— Да? Как ты, из всех людей, можешь так говорить? — она отвернулась от меня и прошла к Кегану. — Это молодое красивое воплощение льстит тебе, генерал. Но я вижу тебя. Внутри ты все еще тот монстр, который лошадями разорвал моего мужа и его братьев на части, а их мясо скормил собакам. Ты приказал сбросить моих детей со стен. И ты зажег костры, которые горели пять дней и ночей, пока от города ничего не осталось, — она плавно опустилась на корточки перед ним, ее длинное белое пальто облегало ее. — Никто не выжил. Никто, кроме меня.
В комнате стало холодно от ее прошептанных слов.
— Не стоило делать врагом Вечную. Я поклялась Небесам, Чжуронгу, богу огня и мести, что я выслежу
