Ознакомительная версия.
Он молчал, не поворачивая головы и никак не реагируя на мои слова.
— Ты голодный?
Еще раздраженное дергание плечами.
— Что случилось?
Перевел на меня тяжелый взгляд, уставился прямо в глаза. Глаза его полыхали алым. И в них я не могла найти ни нежности, ни желания.
— Ричард, ты злишься? На меня?
Закрыл глаза, словно ему было невыносимо меня видеть.
— Кто ты? — раздался несколько непонятный вопрос.
— В каком смысле? — удивилась я.
— Ты не Вероника Евгеньевна, как там фамилия — Журавлева. Единственное, что оказалось правдой, — так это то, что ты сопровождаешь наследника герцогства Рэйм. Вот я и спрашиваю — кто ты? Сама герцогиня? Хотя вряд ли — она не будет отсиживаться в столице Империи, слишком много в ней энергии. Она будет бороться до конца. За трон, за сына. Значит, кто-то из ее придворных дам…
— А почему вариант, что я твоя случайная знакомая из парка по фамилии Журавлева, тобой отвергнут?
— Вернулась команда из мира, который ты называла своим.
— И что?
— Журавлева Вероника Евгеньевна погибла давным-давно. Двенадцать лет назад. Автомобильная авария. Над ее покалеченным сыном Павлом взяли опеку ее родители. Они похоронили дочь — и не лгут.
…Слов не было. Чувств не было. Меня не было. Получается, что тогда, в той автомобильной аварии я все-таки погибла? И не было ничего. Ни помощи от герцогини Рэймской. Ни двенадцати лет нашей жизни. Ни безумного побега в чужой мир с Рэмом. Ни случайной встречи с Ричардом — самой важной встречи в моей жизни. Ни нашей любви…
Одна пустота.
У меня подогнулись ноги, и я опустилась прямо на пол, там, где и стояла. Попыталась зацепиться хоть за что-то, чтобы почувствовать себя живой. Натолкнулась на алый взгляд бешеных глаз. Выдохнула:
— Ричард, как же так? Это все… есть? Или мне все происходящее только мерещится? Я хоть… — голос практически исчез, — живая?
— Довольно. — В его голосе не было никаких эмоций. — Не надо больше представлений.
— Пожалуйста, — меня трясло. — Помоги мне. Я хочу понять.
— Я со многим могу смириться, многое простить, — процедил он. — Но, знаете, в вас была одна черта, которая меня покорила. Я думал, что вы были абсолютно правдивы… И ваша искренность. Ваша открытость. Это было самое главное в наших отношениях. И сейчас, осознав, что все это время вы мне лгали… Я понял, что женщины, которую я полюбил, просто не существует. Поэтому — не надо больше игр.
— Ричард, пожалуйста, — повторила я.
— Вас не затруднит называть меня или милордом Вердом, или принцем Тигвердом — все-таки мы, как выяснилось, не знакомы.
— Что ты делаешь… Что ты делаешь со мной? Что ты делаешь с нами?
Но он, казалось, меня не слышал:
— Получается, что вы с юным герцогом, для того чтобы замести следы, убили ни в чем не повинную женщину. И покалечили ее ребенка.
Тут меня всколыхнуло от гнева. В глазах заплясали черные мушки, но я смогла взять себя в руки и подняться. Когда я заговорила, я больше не просила, я гневалась.
— Ты всерьез думаешь, что я настолько глупа, что сначала убила кого-то в другом мире, а потом попросила тебя проверить, как там жертвы моих преступлений? Видимо, специально для того, чтобы дать возможность себя разоблачить.
— Допустим. Ты не виновата в ее смерти. Но ты мне лгала.
— Я всего лишь полюбила тебя, — тихо и горько сказала я. — И так надеялась, что с острова приехали не только мы с тобой, что я привезла оттуда… кого-то еще.
Тут я натолкнулась на его взгляд. В нем была лишь горькая издевательская насмешка.
— Ну, уж нет… Я не мой отец, и у меня ублюдков не будет. — Слова из него изливались, как желчь. В глазах бесновалось пламя. — Одно дело попользоваться обманщицей, которая проникла в мой дом, в мою жизнь, в мою постель. Другое — дать ей возможность влиять на меня. Ребенок — это рычаг воздействия. Так вот — у вас его нет. И не будет.
Теперь настала моя очередь закрывать глаза в глупой попытке поверить в то, что это просто ночной кошмар. Я проснусь — и Ричард будет рядом. Нежный, любящий. Счастливый…
— Так что можете мне поверить, я против ублюдков, — расслышала я.
И это слово — такое мерзкое — тем более по отношению к существу, которое я хотела всем сердцем… Во мне что-то щелкнуло… Я распрямилась и посмотрела на мужчину, которого любила, с улыбкой. Должно быть, получилось злобно. И отчаянно. По крайней мере, он замолчал. И лицо его стало выражать крайнее удивление.
— Так, значит, это и есть та любовь, которую вы мне обещали, принц Тигверд? В которую просили меня поверить? Недоразумение — и вы готовы допустить все, что угодно? Любая ложь — и вы не сомневаетесь в том, что я виновна?
Я расхохоталась, вскочила с кресла и заметалась по гостиной.
— Вы сами знаете и много раз говорили, что я не лгу. Вы говорили, что чувствуете ложь. Что изменилось сегодня?
Я резко остановилась и замерла перед ним. Мужчина отвернулся и уставился в огонь.
— Говорите! Я имею право знать!
— После того как прибыла команда, отправленная мною на землю с… новостями, я отдал приказ на ваше исследование.
— Как это?
— В дом прибыли маги — они вас изучали.
— Вот почему у меня целый день голова так зверски болела… И каков вердикт?
— Магии в вас много, но она под какой-то очень сильной блокировкой. С таким потенциалом вы умеете скрывать все, что вам надо. И любая проверка на ложь — в том числе и моя — это не более чем фикция.
— Значит ли это, что все обстоятельства нашей встречи, чувства, желания, мои слова и поступки — это не больше, чем фикция?
— Я думал об этом целый день, — сказал он с мукой в голосе. — Вспоминал нашу встречу, наше общение — день за днем.
— И к какому выводу вы пришли?
— Если откинуть мою уверенность, что вы мне не лгали… То картина получается не очень радостная.
— Отчего же?
— Все слишком неправдоподобно.
— И видимо, в парке заговорила с вами я сама.
— Вы меня спровоцировали.
— Я же не в купальнике там сидела, — вспомнила я о его бурной реакции на такую привычную в нашем мире вещь.
— Нет, — все-таки улыбнулся и он. — Но вы спроецировали на меня неприкрытый и, как я на тот момент думал, искренний интерес. В сочетании с тем, что вы как бы не знали, кто я такой… Эффект нетрудно было просчитать.
— И змеей вползла в дом…
— Избавьте меня от ваших насмешек.
— Как скажете, милорд, — теперь в моем голосе звучал чистый, незамутненный гнев. — А могу я задать вопрос? Не думаю, что он что-то изменит, но попытаться, наверное, стоит…
— Попробуйте.
Ознакомительная версия.
