Ознакомительная версия.
— Попробуйте.
— А почему вы сами — в идеале со мной под руку — не отправились к моим родителям? Хотя бы для того, чтобы организовать очную ставку и посмотреть — лгу я или нет?
— Боюсь убить вас.
Вот тут я опешила.
— Получается, что и вы меня плохо знаете, иначе бы уже бежали и не провоцировали меня еще больше. Потому что все, все мое существо требует, чтобы я с вами не разговаривал, а сделал шаг вперед и сомкнул руки у вас на шее, пока не раздастся хруст. И я с великим трудом сдерживаюсь.
— Отчего же вы этого не сделаете? — подошла я практически вплотную к его креслу. Как ни странно, несмотря на его слова, я чувствовала себя в абсолютной безопасности.
— Странно, — он замер, прислушиваясь к чему-то, — в вас действительно нет страха. Нет паники… Только злость. С нотками горечи… Вам тоже жаль.
— Я в бешенстве, — улыбнулась я, — а еще мне больно… Вы же уничтожаете нас…
— А вы, по-моему, не до конца отдаете себе отчет в том, насколько я ненавижу ложь и насколько опасно меня злить. Я просто не хочу, окончательно удостоверившись в вашей лжи, уничтожить вас физически. Все-таки нас что-то связывало. Наша любовная связь была феерической.
— Может, я симулировала? — все равно не удержалась я. И к черту инстинкт самосохранения!
— Возможно. Но я-то — нет. И еще… Как бы то ни было, вы спасли мне жизнь.
— И это могло быть подстроено.
— Даже мне так не кажется.
— Спасибо и на этом… А вот скажите, почему бы нам не обратиться к Его Величеству Фредерику? Вы же сами говорили, что он — самый сильный маг, которого вы только знаете. Следовательно, он поможет нам разобраться в данной ситуации.
— Он ваш любовник. И я думаю, он вам подыграет, — был бесподобный ответ.
— Я даже боюсь предположить, с чего вы это взяли, — покачала я головой. — Вы сегодня настолько логичны в своих выводах… Наверное, после всего, что вы мне наговорили, этот вывод обоснован. Иначе зачем бы я его пирожками кормила…
— Прекратите. Сегодня я в этом удостоверился.
— Вы видели нас вдвоем? — рассмеялась я, глядя прямо в его глаза — они были уже не алые, а словно присыпанные пеплом. Словно огонь перегорел и не осталось ничего.
— Вы… — А во взгляде мелькнуло восхищение. Не отводя от меня взгляда, он разжал кулак — там был черный кристалл, который Ричард сжимал все это время. Он разжал пальцы и уронил его на ковер.
Картинка была четкая. И объемная. Куда там фильмам, которые мы показывали милорду Верду… Этот, который показывал он, был круче. В нем был император Фредерик в роли страстного любовника. И… я, кричавшая: «Любимый».
Я пошатнулась, зажмурилась. И прошептала:
— Прошу тебя, поверь — это не я…
Он горько рассмеялся.
— Не верь глазам своим…
— Но ведь можно как-то доказать, что это не я, — шептала я в растерянности.
— Прекрати. И убирайся.
— А знаете, получается, что вы меня не любили… — подняла я на него глаза.
— Да что вы! — выдохнул он. — Вы же еще живы.
— Когда человек любит — он верит. Вопреки всему.
— Это не любовь, это — глупость.
— То есть либо вы точно знаете, что вам не лгут, потому что чувствуете это. Либо все происходящее вокруг вас — ложь?
— А вы? Вы любите меня?
— Да, — ответила я решительно.
— Наконец-то.
Я обрадовалась, что Ричард пришел в себя, что весь этот абсурд закончился.
— Я поймал в ваших эмоциях точку отсчета для правды и лжи, — довольно сказал он.
— И?.. — Я ожидала извинений.
— Вы солгали.
— Безумец…
— Вы — любовница императора. Поэтому он мне и дал титул ненаследного принца. И принял в род. А вы за это с ним щедро расплатились.
— Нет! — Бешенство меня затопило.
— Опять ложь. Что и требовалось доказать…
Он поднялся, позвонил в колокольчик.
— Милорд, — обрадовалась заглянувшая в библиотеку Оливия. — Вы дома! Миледи! А что вы в темноте сидите? Ужин подавать?
— Принесите теплую одежду… — он посмотрел на меня, словно раздумывая, как меня называть, — этой женщине. Она уходит.
Служанка в замешательстве уставилась на меня, ожидая подтверждения приказа. Я только пожала плечами.
— Не понял, — поднял на служанку взгляд милорд.
Оливию затрясло от того, что она там разглядела.
— Да, милорд. Слушаюсь, милорд, — испуганно забормотала она.
— Не смею вас больше задерживать, — обратился принц Тигверд уже ко мне.
Что мне оставалось… Я покачала головой. И почти беззвучно сказала:
— Ричард. Я это переживу. Я не сломаюсь. Максимум, что со мной случится плохого, — это я снова курить начну. А вот что касается тебя… Когда-нибудь ты поймешь, что прогнал ту, что тебя любила…
— Уходи, — простонал он. — Просто уходи. Я не хочу… Я не могу… Я ведь убью.
— «Любили так, что плакали навзрыд, а любим так, что хочется ударить…»[4] — зачем-то процитировала я одно из своих любимых стихотворений. Как будто это что-то могло изменить…
Я вышла из библиотеки, тихонько притворив за собой дверь. Пересекла холл. Подождала, пока Оливия принесла одежду. Переоделась, переобулась, взяла в руки «тревожный» саквояж. Прошла под недоумевающими взглядами слуг к двери — спрашивать у меня о том, что случилось, никто не осмелился. Мне стало совсем тошно. Я рванула входную дверь на себя и шагнула в метель.
«Опять метель… И мается былое в темноте…»[5] Строчка из песни крутилась у меня в голове, словно подхваченная ветром снежинка, что никак не могла найти покоя.
Она все неслась и неслась куда-то. Сквозь отчаянные слезы, дикий холод, что достал до сердца. Сквозь бесприютность. Кто-то — вроде бы женщина — бродила и бродила вокруг какого-то дома. Странно, но она как будто потерялась в метели и не могла найти дороги… Она все шла и шла…
Глупая… Глупая маленькая Герда… Зачем ты целовала Кая? Зачем плакала? Ему же было хорошо… Холод снаружи — холод внутри. Минус на минус дает плюс. И все хорошо. Хорошо — потому что не болит. Анестезия. Только бы не на время. Только бы навсегда. И так красиво — хрустально, белоснежно… У меня станут ледяными глаза и будут сверкать. У меня станет ледяным сердце и не будет болеть. Никогда. Никогда-никогда. Глупая, глупенькая маленькая Герда. Зачем ты кричишь? Не кричи. Голос — это какие-то несовершенные звуки. Прислушайся — слышишь, воет метель? Вот это музыка… Ее хочется слушать вечно… Глупая, глупая девочка… Что ты кричишь?
— Миледи Вероника! — Кто-то кого-то звал. Где-то было тепло… А здесь… В этом то ли сне, то ли в бреду была только метель…
Ознакомительная версия.
