Впрочем, вскоре боль отступила, а способность двигаться частично вернулась, и я смог слегка приподняться.
В военно-полевом госпитале, большой и просторной брезентовой палатке, а в том, что я оказался именно в госпитале, сомнений не было, царила рабочая суета. Бегали женщины в грязных халатах, уборщицы и помощницы лекарей. Кругом, даже на полу, лежали раненые. Целители и маг продолжали резать и штопать Агликано, а остальные ждали своей очереди. Самым главным сейчас было сохранить шкуру майора, который, наверняка, станет национальным героем. Хотя нет, я был не прав. Рядовыми и младшими офицерами, многие из которых имели нашивки нашего штурмбата, тоже занимались.
В углу пожилая тетка перевязывала голову поручику Михару. А рядом два солдата держали раненого бойца, и невысокий целитель, подложив под разбитую палицей ногу страдальца толстый чурбак, отпиливал ему конечность.
«Да, не повезло, парню, будет на одной ноге по жизни ковылять, а Михар молодец, выжил кавалерист», — промелькнула мысль, и в этот момент ко мне вернулся слух.
Крики. Стоны. Противный скрежет пилы, от которого начинали зудеть зубы. Ругань. Приказы. Сопение. Топот ног. Вся эта мешанина звуков хлынула в мою бедную бедовую головушку и я прижал к ушам ладони. Однако это не помогло и показалось, что сейчас мой череп лопнет и разлетится на сотни мелких осколков. В глазах снова потемнело, но, слава богам, вскоре приступ прошел. Как-то резко. Без переходов. Раз. И все. Боль отступила, звуки стали восприниматься как обычно, и я услышал приятный женский голос:
— Как вы себя чувствуете, поручик Руговир?
Подняв голову, я обнаружил, что рядом стоит моя давняя знакомая, благородная Юна Эстайн.
— Здравствуйте, Юна… — с огромным усилием, вытолкнул я из себя.
Девушка поморщилась и повторила свой вопрос:
— Как вы себя чувствуете?
— Плохо… Все болит… Глаза… Тело… Ломает… Со слухом что-то… Приступы накатывают… Не могу сосредоточиться…
— После серьезной контузии это нормально, — она кивнула. — Но все поправимо.
Я хотел спросить Юну, что она здесь делает, но не успел. Целительница приложила к моему лбу прохладную ладошку, от которой пахло мятой, и я поплыл, а затем в очередной раз погрузился во тьму беспамятства…
В следующий раз я пришел в себя уже в доме. Просторная чистая комната с открытым окном, за которым был ясный и теплый день. Вокруг царила тишина, а я был одет в мягкую светло-синюю пижаму и лежал на роскошной постели. Условия, конечно же, хорошие, прямо генеральские, так бы лежал и ни о чем бы не думал. Да только я проснулся не просто так. Хотелось справить малую нужду, и пришлось вставать. Однако в этот момент в помещение вбежала пожилая женщина с крупным лицом, которая замахала руками и запричитала:
— Лежите-лежите. Вам пока нельзя вставать. Рано еще.
— Да… Это…
Покраснев, я хотел объяснить ей, что у меня проблема, но она все поняла без слов:
— Не беспокойтесь. Все хорошо. Я вам помогу, для того сюда и приставлена.
Из-под кровати она извлекла «утку» и не успел я ей возразить, как она все сделала, а затем удалилась. Ну, а я был немного смущен, не привык быть слабым и беспомощным, особенно если рядом женщины. А потом мое смущение усилилось еще больше, потому что в комнате появилась Юна, свежая, чистая и красивая.
— Добрый день, поручик Руговир, — улыбнувшись, сказала она.
— Добрый, — пробурчал я и спросил: — Где мы находимся?
— В Сайгаре. Сюда из полевого армейского госпиталя перевезли часть тяжелораненых офицеров.
— Значит, вражеская столица в наших руках?
— Да. Рубайятцы сдали ее без боя и даже не стали ничего разрушать. Но про это вы поговорите со своими друзьями, а меня интересует ваше здоровье. Голова болит?
— Нет.
— А левое плечо?
Я пошевелил рукой:
— Тоже в порядке.
— Хорошо.
Она замолчала и я поинтересовался:
— Что у меня было? Какие ранения?
— Несколько переломов, сильный ушиб головы и вывих ноги. Но вам, поручик, повезло. Ваш товарищ, кажется, корнет Рок Кайра, дотянул вас до батальона, а на рассвете наши войска прорвались к городу, ворота которого были открыты. После чего всех раненых доставили в полевой госпиталь, который временно развернули возле тракта. А затем, пока вы находились без сознания, вас и еще три десятка офицеров переместили в этот дом, здесь раньше королевский канцлер проживал.
— Понятно. А давно я у вас?
— Уже сутки.
— А кто меня лечил? Наверное, вы?
— И я в том числе.
— Благодарю, Юна.
Девушка кивнула, снова притихла, а потом спросила:
— Поручик, а вы не знаете, что стало с младшим Эраховым?
«Сказать ей правду? А смысл? Лучше отмолчаться, ничего не знаю, ничего не видел, так проще».
— Нет, я потерял нашего общего знакомого сразу, как только мы налетели на вражеский лагерь. А разве его не нашли после боя?
— Разбор трупов еще идет, но морейцев отыскали всех, кроме Сьеррэ. Он пропал.
«Видимо, отсиживается где-нибудь на болоте, трусливая сволочь, и думает, какую сказку рассказать своему родственнику», — подумал я, но вслух этого не сказал. А Юна, наклонившись и обдав меня травяными запахами, приложила к моей голове ладонь и сказала:
— Спите, поручик. Вам нужно отдыхать.
Я мог прогнать наваждение, связь с магическими потоками восстановилась. Однако я послушно закрыл глаза и заснул…
Отдых был спокойным и меня никто не тревожил, а проснулся я уже заметно окрепшим и очень голодным. Естественная реакция молодого организма, который при помощи целителей быстро шел на поправку, и дальше все было без неожиданностей. Обед. Прогулка. Сон. Ужин. Прогулка и осмотр, который провел пожилой целитель Данго Арьенте. Кстати сказать, учитель Юны, который с детства опекал и обучал подающую надежды девочку, и смог привить этой взбалмошной аристократке любовь к магической медицине.
Потом была ночь и единственное, чего мне не хватало, это общения. Хотелось узнать, как проходил бой и что произошло после того как Рок Кайра дотащил меня до своих. Но санитары и сиделки ничего толком не знали, кроме того, что наши войска продолжают гнать разбитого противника к восточной границе. А офицеры, которые находились в соседних комнатах, были в гораздо более тяжелом состоянии, чем я. Поэтому приходилось проявлять терпение и, постояв над кроватью спящего майора Агликано, которому вражеские копья вскрыли грудную клетку, но он выжил, я отправился к себе.
Ночь пролетела незаметно. Только закрыл глаза, а уже утро. И после завтрака меня вновь навестил Арьенте, который сказал, что в самом скором времени, через пару дней, я смогу вернуться в батальон. А мне, честно говоря, было все равно. Я уже как-то навоевался, и приключений хватало, а в госпитале для офицеров, кстати, он был не единственным, царил покой, и мне здесь было хорошо. Опять же красавица Юна время от времени забегала, а она мне нравилась и я, ни к чему скрывать, хотел бы с ней сблизиться и чтобы у нас появились какие-то отношения. Пусть не любовные, то хотя бы дружеские. И если бы целитель сказал, что мне нельзя покидать госпиталь еще две недели, то я бы не возражал.
