Куратор поймал Андисту и Илью за руки, потянул к себе.
— Подходите только со стороны хвоста. Ясно? Только со стороны хвоста. Давайте. Быстрее двигайтесь!
Таща одноклассницу за собой, юноша вспомнил, почему к вертолету нельзя подходить со стороны кабины пилотов и нервно пригнулся, подбегая даже со стороны хвостового винта — ему все казалось, что невидимый большой винт сейчас просто-напросто срежет ему голову. Задняя дверца была открыта, им протянули руки, затянули внутрь, усадили на скамьи, идущие вдоль стен. Следом в кабину запрыгнул Аглас.
— Давай! — крикнул он, захлопывая двери.
Вертолет содрогнулся. Илье никогда в жизни не приходилось летать на вертолетах. Впрочем, и видеть абсолютно беззвучный вертолет тоже не приходилось, поэтому он вопросительно посмотрел на куратора.
— А почему он не стрекочет?
— Потому что магия. По этой же причине мы сейчас быстро уносим отсюда ноги, — мужчина вынул небольшую хрустальную призму и сквозь нее посмотрел себе под ноги. — Потому что охрана, собственно говоря, уже на крыше. Быстро отреагировали. Очень быстро. Защита стоит? — крикнул он в сторону кабины пилотов.
— Обижаешь! — гулко отозвались оттуда. — Не вчера родился.
— Сколько времени нам лететь?
— Пятнадцать минут. Кстати, Денис уже дал знать, что все нормально.
— Ну и хорошо. А что мастер округа?
— Еще не звонил.
— Хм…
Аглас перевел взгляд на Илью.
— Ну, теперь все самое сложное позади. Сейчас мы вас высадим в одном очень приятном месте, вы отоспитесь, поедите, а дальше будем продолжать работу. Тебя, деточка, — он кивнул Андисте, — мы отправим в одно из наших региональных убежищ, там — можешь быть спокойна — аргеты тебя при всем желании не найдут. Посидишь там немного, пока скандал не наберет оборот.
— Какой скандал? — тихо спросила девушка.
— Скандал, связанный с процессом против твоих похитителей и тех планов, которые они питали в отношении тебя.
— Вы собираетесь начинать судебный процесс?
— Разумеется. Иначе, покончив с юными соотечественниками, ваши лорды возьмутся за наших, а там их пример понравится и нашим магам побогаче. Надо это пресекать, — он дотянулся и похлопал ее по руке. — Мне уже звонили, с твоей сестрой все в порядке, она пришла в себя.
— А что с ней было? — воскликнула Андиста.
— Находилась в анабиозе, ничего особенного. Здоровью не вредит.
Остаток пути они молчали. Девушка сидела будто в оцепенении, ни на что не смотрела, ни произносила ни слова, пока вертолет не приземлился, и Илья, вежливо подав руку, не вывел ее наружу. Судя по всему, они оказались в каком-то коттеджном поселке, где дома принадлежали очень богатым людям (коль скоро здесь хватало места на посадочную площадку под вертолет), где над садом трудились опытные садовники, а особняк строили с пониманием того, что такое комфорт и красота. У гаража ждала женщина в строгом сером платье, она, поджав губы, смерила новоприбывших оценивающим взглядом, после чего сделала Илье и Андисте знак следовать за ней. Девушка в растерянности посмотрела на своего одноклассника.
— Ну, все в порядке, — улыбнулся тот. — Все благополучно разрешилось.
— Илья, — вздохнула она и повисла у него на шее. — Спасибо тебе, — ее трясло, и юноша испугался, что она сейчас забьется в истерике. Он осторожно гладил ее по волосам.
— Ну, что это такое! — возмутилась женщина. — Что за молодежь пошла?! Хоть бы постеснялись при посторонних обниматься.
— С ней столько всего произошло за последнее время…
— О приличиях, тем не менее, забывать нельзя. Чему вас вообще родители учили? Пойдем-ка, живо!
Он подставил спутнице плечо, и та с трудом зашагала по дорожке. Чувствовалось, что теперь, когда долгий плен сменился почти свободой, все пережитое и передуманное навалилось на нее в одну секунду. Осознавала ли она раньше, как близка была смерть, трудно было догадаться, но то, что сейчас мысль об этом лишила ее сил, понял бы любой. Поэтому в конце концов Илья поднял Андисту на руки и понес за женщиной в сером платье, которая, обернувшись и заметив это, прибавила шаг.
— Клади ее сюда. Что это она такая бледненькая? Ее что, совсем не кормили?
— Она же из Оборотного мира, поэтому такая.
— Ну, сперва ее надо покормить, конечно. Ну, вот как так можно? Вечно влезете в неприятности, а потом взрослые расхлебывай. Иди, вздремни. В соседней комнате есть диван.
Воспользовавшись этой возможностью, юноша прикрыл за собой дверь, устроился на диване и почти сразу заснул. Этот сон был странным — многое из того, что происходило вокруг, он воспринимал, слышал и даже запомнил. Так иногда бывает, когда человек выходит из-под наркоза. В какой-то момент ему даже казалось, будто он уже проснулся, но решал еще немного полежать — и засыпал вновь. Проснулся Илья только вечером. Все та же женщина в строгом сером платье вывела его на террасу, заплетенную декоративным виноградом, принесла целый поднос еды, сервировала стол. Кофе, предложенный ему, пах восхитительно, как и мясо с овощами под сливочным соусом. У юноши рот мгновенно наполнился слюной, но, схватив вилку, он все-таки первым делом полюбопытствовал, в порядке ли Андиста.
— Девочка спит, ей дали успокоительное. А ты ну-ка, положи вилку и марш мыть руки! Что за манеры, Господи, Боже ты мой…
Спорить было бы бесполезно, это молодой человек понимал прекрасно. Он сбегал сполоснуть руки, умылся — и бегом вернулся на террасу, к стынущему мясу. Еда показалась ему настолько вкусной, что, насытившись, он пожалел только о скромных размерах собственного желудка. А дама, которую как-то даже язык не поворачивался назвать прислугой, уже несла ему блюдо свежайшей выпечки.
Аглас появился лишь через час — он казался усталым, глаза покраснели, чувствовалось, что он не спал, но держался уверенно.
— Все идет неплохо, — сказал он, тяжело усаживаясь на соседнее кресло. — Тебе придется пожить здесь пару дней, пока идет предварительное расследование, а потом я отвезу тебя в Оборотный мир, тебе придется предстать перед Советом лордов.
— Хорошо.
— Ты расскажешь обо всем, что случилось с тобой, без преувеличений и отсебятины — только то, что слышал и видел сам. Ответишь на все вопросы. Очень спокойно.
— Я понял… Будете чай?
— Охотно. Хотя предпочел бы кофе, — мужчина потянулся за булочкой. — Ты какой-то подозрительно спокойный.
— А чего нервничать? Все ведь уже разрешилось.
Куратор слегка приподнял бровь, однако выражение лица его осталось неразборчивым.
— Ну, что ж… Пожалуй, ты прав, — и, с наслаждением откинувшись на спинку кресла, уснул сидя.
