— …ные…ся…ть!
— Вы — подполковник Руслан Зураев?
— Да что же это… такое?! Да!
— Командир пятого разведывательного батальона?
— Да!..ть!
— Попали в плен под Шевой?
— Да.
— И весь Ваш батальон был уничтожен?
— Да, но…
— Что «но»?
— Не в бою. Их после расстреляли. После того, как мы вынуждены были сдаться.
— Вы были расстроены?
— Расстроен?!!! Я…!!!!
— Это Вы раскрыли канцам месторасположение Вашего подразделения?
Далее следует совсем уж непереводимая игра слов.
— Да ладно, не кипятитесь, у Вас же инсульт сейчас будет! — смеюсь я, — сейчас мы Вас освободим. Проверку прошли. Я Вас отсканировала. Все в порядке.
Прошу ребят развязать бравого офицера, дать ему, во что переодеться, покормить.
— Наш Мастер врачевания освободится и посмотрит Ваши раны. Не обижайтесь на меня, я должна была аккуратно проверить, говорите ли Вы правду. А когда клиент в нестабильном эмоциональном состоянии, это сделать проще. Я Майя Дровник, Мастер Идеи седьмого уровня, ну а про летучий отряд я уже говорила.
Подполковник критическим взглядом обводит лагерь.
— Вы вот это называете отрядом?
Обидно. Но заслуженно.
— Если Вы останетесь с нами, у Вас будет возможность довести здесь все до ума. Как Вы на это смотрите?
После недолгого раздумья Зураев сообщает, что он, принципиально, не против, но хотел бы обсудить это со своим руководством, поскольку он, как никак, кадровый офицер, а не шавка подзаборная. Сама гляжу — глаза у подполковника горят и ручки чешутся. Местоположение руководства он примерно знает. Я прошу Сергея сопроводить Зураева, и, если тот получит согласие от начальства, привести его потом туда, где будет находиться наш отряд. Для этого обещаю звать Сергея каждую среду в три часа дня. И зову. Выглядит это, наверное, забавно. Стоит Майя Дровник посреди леса и молча и очень сосредоточенно разглядывает какую-нибудь сосну. А мысленно эта самая Дровник вопит что-то вроде: Серега, приходи! Нам без тебя очень плохо! Комары одолели!
Боровиков стал какой-то нервный. Орет на людей. Недавно при мне бойцу одному по уху двинул. Выглядело это комично, потому что для совершения подобного действия Артему пришлось подпрыгнуть. Но все равно непорядок это — стучать по ушам моим подчиненным. Это он от безделья, наверное, надо ему развеяться. Только было задумываюсь о том, что бы такое Артему предложить (у меня даже идея появилась — отправить Боровикова проверять нашего осведомителя, от которого информация про Зураева пришла), как мой замок сам встает передо мной, как лист перед травой и сходу начинает предъявлять претензии. И что-то так шумно, путано, с заламыванием рук и, вроде даже, угрозами.
— Мальчик мой, — говорю, — а ты не попутался? Истерику заканчивай, и внятно изложи, что ты от меня хочешь.
— Стапин.
— Что Стапин?
— Их нужно защитить.
— Ну, полагаю, в Стапинском магистрате не одни придурки сидят. Сами справятся.
— Это будет массовый авианалет! И окружение! Они уничтожат город.
— А я что могу сделать?
— Ты не можешь так равнодушно к этому относиться! Они же там детей актуализируют!
— Ну, хочешь, я поплачу?
Смотрит на меня с яростью в пламенном взоре.
— Не смешно! Мы должны им помочь.
— Как? У нас, извините, банда из восьмидесяти двух человек, а не дивизия. Они подтягивают к Стапину войска. Единственное, что я могу сделать, ну, специально для тебя, это взорвать железнодорожный мост через Пель, чтобы немного затруднить перевозку. На большее у нас, извините, взрывчатки не хватит.
Я, действительно, не могла бы помочь Стапину, даже, если бы хотела. Но вот мысль насчет моста мне нравится. Надо подумать на эту тему. У нас тут и взрывотехник свой теперь имеется, который дядя Вася…
— Ты меня не слушаешь!
— А?
Разочарованно мотает головой.
— Я вынужден уйти.
— Не надо.
— Я постараюсь что-нибудь сделать. Я же Мастер, что-нибудь придумаю. Извини, Май, я пойду в Стапин.
И ушел. А я стояла и ресницами ему вслед хлопала. А что оставалось делать? На цепь посадить и лаять заставить? Он свободный человек. И вообще, сходит, посмотрит, убедится, что сделать ничего не получится, и вернется.
Мост мы взорвали вместе с проходящим по нему эшелоном. Были довольны. Пили два дня.
Подполковник возвратился через две недели. Довольный, бодрый, почти счастливый. Штаб дал добро на организацию на территории округа диверсионных групп и даже пообещал подкармливать нас время от времени. Для подтверждения своих добрых намерений штаб выделил подполковнику мешок листовок с угрозами в адрес "продавшихся врагам жителей империи" и снайперскую винтовку. Винтовку у Зураева Серега отобрал, заявив, что он о такой полжизни мечтал. Листовки мы оставили в лагере в качестве туалетной бумаги. Иногда очень страдаешь от отсутствия таких вот благ цивилизации.
Вскоре Стапин был стерт с лица земли. Проводники откликнулись на зов умирающих под бомбежками Мастеров, но очень мало кого смогли вывести. Окружение было плотным.
Старший брат моего мужа Георгий был ранен, но смог вернуться домой.
Артем не вернулся.
Зураев развернул бурную деятельность. Уже через два месяца у нас было восемь отрядов численностью от 15 до 35 человек каждый, в зависимости от специфики. Приток людей произошел за счет некоторых жаждущий отмщения (или приключений) местных, а также благодаря нашему нахальному нападению на лагерь для военнопленных. Остались с нами не все, но это было и не нужно.
Я сохранила за собой «Тау», оставив в нем Сергея, Ленку и Виталика, который показал себя неплохим бойцом. Склонным к излишней жестокости, но неплохим. Остальных Мастеров, число которых к тому времени усилиями сотрудничающих с нами Проводников возросло до восемнадцати, мы, обучив, перераспределили по другим группам.
С помощью Зураева нами обнаружено несколько схронов с оружием, оставленных отступающими войсками Империи. Мы запаслись продовольствием, совершив налет на склад воинского гарнизона, расквартированного в многострадальном Костове. Мы, наконец, обнаглели, и спалили штаб восьмой противотанковой дивизии. И правильно. Поскольку наших танков здесь нет, им и штаб такой не нужен.
В общем, развлекаемся по полной. Потери минимальные. В моем отряде так и вовсе все живы и здоровы. Ленка продолжает крутить роман с Сергеем, Виталик ходит за мной, как хвост, показывая свою преданность, а я очень скучаю по дому, и иногда с болью вспоминаю Артема. Все-таки парня я не уберегла. Может, и в самом деле, стоило на цепь посадить? Был бы жив.
