— Ремус пообещал Лили, что никогда никому не расскажет об этом, — продолжил свой рассказ Дамблдор. — Но он думал об этом, потому что был потрясен произошедшим. И я почувствовал эти мысли… Ремус … из-за своей болезни был как раз одним из тех учеников, за которыми я присматривал. Я поговорил с ним и таким образом узнал о том, что произошло с Лили.
— Вы прекратили бойкот? — спросил Гарри.
— Он прекратился сам собой. После того поступка Лили стало по-настоящему все равно, что будет дальше с её изоляцией. А тем временем уже многие стали понимать, кто такая Лили, и кто такая Анна и её подруги.
Гарри потрясенно смотрел перед собой. Дамблдор молча и внимательно смотрел на него.
— Меня волнует вот что, — наконец произнес директор. — Откуда Волдеморту стало известно об этом случае. Ведь Ремус сдержал свое слово. Об этом не знал даже Джеймс.
— Крысеныш пронюхал, — мрачно бросил Гарри. — Из-за своего умения преобразовываться он наверняка много кое-чего подслушивал!
— Возможно, — согласился Дамблдор. — Тогда Джеймсу и его друзьям исполнилось 15… они вполне могли уже начать преобразовываться. Анимагия была их очень серьёзным увлечением. Это и объясняет, почему Джеймс и Сириус почти ничего не знали про конфликт с Лили.
* * *
Выйдя из кабинета директора, Гарри почувствовал, будто его голову сдавили в тисках. Дамблдор посоветовал ему зайти в комнаты, где живет Тонкс, чтобы поговорить с Ремусом.
— Если почувствуешь в себе силы, приходи на уроки, — поднимаясь со своего кресла, посоветовал профессор.
Гарри не хотел идти на уроки. Сама мысль о том, чтобы встретить кого-нибудь из школьников сейчас, казалась ему ужасной. А вот поговорить с Ремусом… Пожалуй. В комнате, где жила Нимфадора Тонкс, царил творческий беспорядок. То тут, то там виднелись стопки непроверенных рефератов, на которые было наложено заклинание неприкосновенности. Учебники по правилам ведения волшебных дуэлей и защите от темных искусств стояли на полках, лежали на столе и валялись возле кровати. Маленький Сириус добавил в интерьер свои разбросанные игрушки. Под присмотром Ремуса ребенок ползал по расстеленному коврику и внимательно изучал все, что попадалось на его пути. Гарри встретился с добрым сочувственным взглядом Ремуса и почувствовал, что его накрывает теплая волна благодарности. Сириус радостно взвизгнул, увидев Гарри. Через минуту, преодолев на четвереньках коврик, малыш требовательно протянул руки. Гарри поднял его.
— Тони разрешила быть нам здесь сколько угодно, — сказал Ремус и, с улыбкой показав на малыша, добавил, — я не блоколог, как ты, Гарри, но по-моему, он требует, чтобы ты покатал его на метле.
Гарри улыбнулся. Головная боль стала уже вполне терпимой.
* * *
К обеду Гарри проголодался. Сначала у него возникла мысль, что можно попросить Добби принести ему что-нибудь из кухни, но не прятаться же вечно от всей школы из-за этой дурацкой статьи! Да и Добби… Гарри вспомнил, что с утра видел эльфа крепко спящим под кроватью. Проспался ли этот чокнутый освобожденный из рабства? Но самое главное — Гермиона очень волнуется. И не за Добби, а за него — Гарри! Гарри осторожно вошел в Общий Зал. Все, кто его замечал, замирал на полуслове и начинал таращиться. Некоторые неловко отводили глаза, но таких было немного. Голова почему-то снова начала болеть.
— Гарри! — Гермиона сделал ему навстречу несколько шагов. Затем, взяв его за руку, подвела к обеденному столу.
— Как ты? — с искренним беспокойством спросил Рон.
Гарри неопределенно повел плечом.
— Если бы про меня очередную гадость написали, я бы, наверное, уже и не расстроился. Но мама…
— Гарри, Дамблдор собирал нас всех и такую речь держал! Я уверена, что его слова произвели впечатление на всех! — воскликнула Гермиона.
— Да, — подхватил Рон. — Он призвал всех не читать этот «Волшебный голос», а ещё сказал, что это все неправда про твоих родителей, что они были очень даже нормальными и добрыми людьми! Что он там ещё говорил, Гермиона? Ну, говори, ты же умеешь чуть ли не дословно!
— Профессор Дамблдор сказал следующее, — важно кивнула Гермиона. — Про каждого человека можно написать такое, что можно только ужаснуться. Пусть каждый из вас представит, что нечто похожее написали про его родителей. Это отвратительно. Тем более по отношению к Гарри, который рано осиротел и знает о своем отце и матери только по рассказам друзей. Я не могу запретить вам читать «Волшебный голос правды», но я прошу вас игнорировать эту газету, выливающую грязь на ни в чем не повинных людей!
— Да, классная речь была. Даже этот хорек, — Рон с отвращением кивнул на слизеринский стол, — заелозил на месте и спрятал свой экземпляр под свою задницу!
— Все будет хорошо, Гарри, — Гермиона заботливо погладила его по плечу. — А сейчас поешь.
Гарри пододвинул к себе тарелку с супом и принялся за еду.
* * *
Возле выхода из Зала он заметил Малфоя в обрамлении Кребба, Гойла и Мелисент. Гермиона предупреждающе взяла Гарри за руку.
— О, а вот и наш бедный несчастный Поттер, — протянул Малфой. Его дружки заухмылялись. — Так твоя чокнутость передалась тебе от твоей мамаши? Как все запущено!
— Закрой рот, Малфой! — воскликнула Гермиона, крепче сжимая руку Гарри, чей взгляд стал спокойно-опасным.
— Я бы на твоем месте каждое лето проходил курс лечения у миссис Лунатички, как когда-то твоя грязнокровая мамочка! — поигрывая волшебной палочкой, продолжал издеваться Драко.
— Лучше бы ты молчал, Малфой, — спокойно предложил Гарри, и Гермиона испуганно на него посмотрела. — Иначе я тебе напомню кое-что про твою чистокровную мамочку. Спроси у своего папы, чем она занималась во время сходок его дружков, и после этого посмей мне ещё что-нибудь сказать про мою маму! — голос Гарри сорвался, и он замолчал, с ненавистью и отвращением глядя на Малфоя.
— И в следующем номере «Волшебного голоса» попроси Риту Скитер для разнообразия написать правду про своего отца! Номер выйдет — закачаешься! Придется вводить возрастной ценз! — добавила Гермиона. — Идем, Гарри!
Драко побледнел. Девушка быстро направилась к двери, а Рон растолкал оторопевших слизеринцев, чтобы удобнее было пройти.
Глава 26. Возвращение Добби
Вечером Гарри сидел над учебниками в гриффиндорской гостиной, отгородившись от всех самым мощным блоком, на который был только способен. Параграф по истории магии не хотел запоминаться ни под каким видом, более или менее получился конспект по трансфигурации, но самое страшное было впереди. Творческая работа по зельям: придумать самому рецепт несложного зелья от угревой сыпи. «Хорошо, что не охлаждающего», — Гарри мысленно усмехнулся. Да и рецепт этот, даже если его и придумать, вряд ли кто будет применять. Ну разве что для того, чтобы завести на своем лице новый вид сыпи, ещё неизвестный науке. Гарри потер лоб: голова не переставала болеть целый день, и к вечеру боль только усилилась. А ещё нужно идти на дополнительный урок по анимагии. Хотя, возможно, Снейп почувствует, что голова раскалывается, и отпустит. Нет, не во имя человеколюбия. Гарри снова фыркнул. А потому что не захочет так или иначе ощущать чужую боль. А с другой стороны — железобетонный блок выставит и ещё отчитает за то, что не упражнялся перед сном, как было велено на предпоследнем занятии. Нет, все-таки Гермиона — человек! Гарри благодарно посмотрел на неё, когда девушка положила перед ним свое сочинение про войну с великанами.
