Молодежь, что пришла с нами, не понимает этого. Они приехали сюда за славой, подвигами. Мечтают, чтобы о них слагали песни. По этому их надо мордой в кровь, в грязь, вонь, чтобы мутило, рвало, стало страшно. Страх, он от глупостей спасает, пусть увидят, к чему она приводит. Пусть им станет страшно умирать. И тогда, может быть, они научатся выживать, прежде чем им воткнут меч в пузо, или стрела вонзится в грудь.
– У-у-у-у, как в тебе бурлит, – усмехнулся Лохмач. – Только меня пугать не надобно, я и без тебя пуганый.
– Я и не пугаю, ты спросил, я ответил, – сказал Сыч.
– Ну что молодцы закончили? – поинтересовался Лохмач, у прятавших трупы воинов.
– Да, все, – ответил молодой воин и вытер пот со лба.
– Тогда в путь, нам ещё до заката успеть надо, бухту нужную найти, – сказал следопыт, подымаясь на ноги.
Косме выпала самая трудная смена. Первую часть смены он успешно боролся с дремотой и утренняя роса, скатывавшаяся за шиворот, помогала ему в этом. Но потом он присмотрел уютное местечко и перебравшись туда. Пригревшись, он стал клевать носом.
После очередного провала в дремоту, Косма мотнул головой и услышал, верней, почувствовал присутствие ещё кого-то.
– Ну, что все спокойно, – раздался шепот почти у самого уха.
Дозорный резко обернулся и у его горла, прямо на выемке под кадыком, сверкнуло остриё клинка.
– Ты бы родимый, так не дергался, поцарапаешься, – мягко произнес голос из темноты. – Учишь, вас учишь, а все напрасно.
Остриё ножа перестало упираться в горло и Косма смог облегчено вздохнуть.
– Как портки сухие, не обгадил, – ехидно спросил голос.
– Сухие, – простодушно ответил молодой воин, но для полной уверенности потрогал между ног.
– Ну, прям как дети, – сокрушёно вздохнул Косма.
– Слушай меня очень внимательно воин, никогда не поворачивайся в дозоре на голос или в другую сторону. С начало сделай шаг назад, аль присядь но, никогда не поворачивайся сразу. Уяснил? – произнес Крыс, делая шаг на полоску лунного света. – И ещё, не разговаривай с тем, чьего лица ты не видишь. А напоследок я тебе посоветую, если хочешь остаться живым в дозоре, не ищи уютных и сухих мест, их в первую очередь проверяют враги. Оно как бывает, капелька росы за шиворот, спасает жизнь не только тебе, но и твоим товарищам. Следопыт развернулся и скрылся в темноте. Молодой воин облегчено выдохнул. «Кажется, не заметил» – подумал Косма .
– Ещё раз замечу, что спишь на посту, уши обрежу, – раздалось из темноты.
Косма, последовав совету старшего товарища, сменил уютное место среди корней дуба, на сырое под сосной. Протиснувшись между ветками, он выбрал место, откуда было видно, как на ладони, подходы к их временному лагерю.
Небо стало светлеть, когда Косма стуча зубами от холода, услышал мягкие крадущиеся шаги.
«Неймется же этому Крысу, везде свой нос засунет», – злился на старшего группы дозорный, – «но ничего», – успокаивал он себя, – «Ещё один тэй и конец смены». Шорох слышался как раз в том месте, где до этого прятался Косма.
– Что, съел, – самодовольно, одними губами произнес воин, и по удобней перехватил копье, – сейчас, и я тебя на остриё возьму.
Молодой воин даже перестал дышать, чтобы ничем не выдать своего присутствия, когда с боку качнулась ветка. Он готов был протянуть руку, чтобы дать о себе знать, кольнуть копьем, Косма все же не решился, как рядом с первой тенью появилась вторая, а вскоре послышались и более громкие шаги еще нескольких человек.
Косма медленно втянул в себя воздух, решая, что делать. Поднять шум – это верная смерть. Промолчать – значить принести погибель для спящих в лагере. Молодой воин закрыл глаза, сделал глубокий вздох, наполняя воздухом грудь. Затем, он замер на миг, и заорал во всю мощь своих легких.
– ТРЕВОГА!
Переступив черту страха, молодой воин отбросил все сомнения, ударил копьем по стоящей рядом тени.
Вопреки ожиданиям Космы, копье провалилось в пустоту, сам он был сбит на землю, а рот плотно прикрывала, чья-то мозолистая ладонь.
– Тихо, – шепнул хриплый голос в самое ухо, – ребяты спят, а ты шумишь. Молодой боец обмяк, его руки плетьми упали на землю.
– У какие мы слабенькие, – усмехнулся державший бойца, и ослабил хватку.
Воспользовавшись этим, Косма ударил противника попавшимся под руку камнем, соскочил на ноги и, надрывая горло криком, бросился к озеру. Не успел он сделать и пяти шагов, как мир взорвался тысячами искр, и на него обрушилась темнота.
– Ты его ненароком не убил? – послышался тягучий голос издалека.
– За кого ты меня держишь, яж даже не размахивался, – ответил первому голосу, второй такой же тягучий, – токо кулак выставил, он сам и налетел. Во смотри, кажись, очухался.
Голоса перестали быть далекими, а мир вокруг наполнился шуршанием листьев и перекличкой птиц просыпающимся от ночи.
– Ну что милок, головка не болит, – спросила появившаяся в поле зрения Космы лохматая голова.
– Болит, здесь, – молодой воин показал на лоб, где налилась приличная шишка.
Он узнал высадившегося вместе с ними следопыта, и на душе стало легче от сознания, что умирать не надо, и долг свой выполнил, не струсил. Хоть голова и раскалывалась.
– У меня тоже болит. Хорошо хоть шлем одел, словно чувствовал, – раздалось с боку от лежащего на земле Космы. Воин повернулся и увидел второго следопыта, трущего висок.
– Ты Сыч на парня не серчай, он поди с жизнью простился, когда решился сигнал подать, – послышалось неподалеку.
Стоящие рядом шестеро воинов, из группы Сыча и Лохмача, резко обернулись на голос, обнажая оружие.
– Ты поглянь, какие прыткие, – усмехнулся Крыс, затем спросил у старшего, – как сходили?
– У вас пожрать есть что, – вместо ответа, спросил у вышедшего из тени Крыса разведчик.
– Сухарь будешь.
– Тьфу, ты, – в сердцах сплюнул Лохмач, – я у тебя про еду спросил, а этого и у меня полно.
– Ты поглянь, какая неженка, два дня в лесу, и сухари ему уже не еда, – с наигранной обидой произнес Крыс.
– Это потому, – влез в дружескую перепалку Сыч, – что два дня в лесу. Побудь он две недели, да на ягодах и грибах, вот тогда предложи ему сухарь. С руками оторвет, а щас не, не еда.
– Ой-ой-ой, умники. Я вам душу раскрыл, о мечте поведал, а вы туда плюнуть норовите, – еле сдерживая улыбку, проговорил Лохмач.
– Ладно, пойдемте, настало время мечтам воплотится в жизнь. Ухой вас накормлю. Горячей! – произнес Крыс.
– Горячей? – Одновременно переспросили Сыч и Лохмач.
– Пойдемте, на месте все увидите, а то рассветет, на берег не выйдешь, увидеть могут.
