Ферус недоверчиво глядел на числа, привозимые мерщиками. Старик совсем иссох. Ночи не давали ему сна, тело почти не брало пищи, страх и надежда жгли попеременно. Промеат тоже отощал, как весенний олень, но весь лучился весельем. Айд возмущался, почему Приносящий никогда не ночует на его краю? Потом Кривоносый шепнул ему что-то, от чего губы гиганта растянулись в широчайшей улыбке.
— Пусть хранят их самые добрые боги! — сказал он необычно тихим голосом. — И не разлучают! — добавил он, вспомнив Даметру.
К концу восьмого дня все было кончено. Последние сотни толстых локтей земли громоздились на берегах, лежали рыхлыми кучками на дне, ожидая, когда их смоет вода. В Восточной бухте Сцлунг выбрался из русла и принялся выбивать пыль из драного белого плаща — одежды титанов. На другом краю Канала Айд поднял огромную лопату и переломил о колено. Сжигаемый тревогой Ферус смотрел на медленно оседающие клубы пыли. Почему перестали рыть? Ведь еще не стемнело.
Всадники с обоих краев поскакали к Башне. Ферус различил едущих с востока Промеата, Сцлунга, Мать гиев. На западе Ор на Буром обогнал тяжелого Айда. За ними, кажется, Кривоносый?
«Дикие взбунтовались! — мелькнуло в голове Фе-руса. — Вожди спасаются!»
Но за всадниками никто не гнался. Почти одновременно подъехав к Башне, они что-то кричали ему и сбежавшимся людям Инада.
— Ко-ончили! — донеслось до старика.
— Почему так рано? — крикнул он, свешиваясь из окна.
— Совсем кончили, Учитель! — истошно завопил Ор и, слетев с коня, стал выплясывать танец, дикип даже для дикаря.
Готовясь к великому зрелищу, воины толпились по берегам у облитых нефтью стен. На верхней площадке Башни Ферус ждал сигналов от Сцлунга и Ум-гала — из Восточной и Западной бухт. Рядом Ор молил духов огня прожечь стены одновременно. Гезд застыла у перил с рукой на плече Промеата. Айд похохатывал в предвкушении зрелища. Инад привел своих помощниц, Зира на руках у матери капризно требовала, чтобы скорее пустили воду в папину канаву. Всем хотелось того же.
Летние сумерки не спешили превращаться в ночь. Западный край неба светился теплой голубизной.
— Сцлунг готов! — крикнул Айд, увидев на западе три огонька.
Феруса била дрожь. Гезд накрыла его плечи лисьим плащом.
— Спасибо, Мать! — сказал старик молодой гиянке.
— У Умгала тоже три костра! — объявил Ор.
— Заверши свое дело! — Промеат протянул Фе-русу кресало. Но дрожащие руки старика не могли попасть камнем о камень. Тогда Промеат взял кремни и выбил искру. Ферус приложил тлеющий трут к смолистым щепкам. Гезд, защитив ладонями слабое пламя, заговорила по-гийски. И хотя слова заклинания поняли немногие, все, замерев, вслушивались в ритм ее голоса.
— Эге-гей! — Айд поднес факел к жаровне.
Пламя взвилось над Башней, голоса воинов по берегам откликнулись и убежали вдаль. Еще одно дыхание — и над обоими концами Канала поднялись зубчатые огненные гребни. В восточной бухте, которая была ближе, виднелись охваченные огнем переплетения подпорок. В небо текли полосы жирного, подсвеченного снизу дыма.
— Когда же они рухнут? — не сдержался Инад.
— Должны ослабнуть подпорки, — слабым голосом ответил Ферус, и тут же огненная стена шатнулась, бесшумно раскололась пополам и… погасла! Донесся крик тысяч голосов.
— Идет!! — взревел Айд. Темный, увенчанный гривой желтой пены вал с глухим рычанием покатился по руслу, краями выхлестываясь на берега. В воде мелькали обгоревшие бревна. Звук падал до низкого рева, когда вода пожирала разрыхленную землю, взвивался воем, когда поток налетал на несрубленные углы скал.
Оглушив людей, вал промчался мимо башни и скрылся в густеющих сумерках. Западная стена продолжала пылать.
— Если она не успеет упасть… — пробормотал Инад, сжимая перила.
— Ну и что! Развалится от первой осенней бури, — отмахнулся Ферус.
— Падает! — крикнула Илла.
Вода пробилась не в середине, а у правого берега. Огненная полоса подалась влево и исчезла. Рев утихающий и рев растущий понеслись навстречу, стараясь смять друг друга, — и утонули в низком громе: океаны встретились! Тейя тихо тронула бубен, и оп зарокотал в лад с бегущей по руслу водой:
Среди океана уйдет ко дну
Все, что смеялось, росло, цвело,
Но волны, Срединную захлестнув,
Вернут Земле былое тепло…
Айд мотнул головой, словно отряхиваясь от сна.
— Пусть сбудется то, о чем ты пела, сестра! — прервал тишину Промеат.
— Пусть сбудется! — откликнулась Мать гиев, и вождь коттов, атлантка, жена раба и атлант, целитель дикарей, дикарь — главный умелец Канала и деловитая Алх.
— Пусть скорее сбудется, — сказала Зира, — а то я спать хочу.
— Пусть… сбудется, — сказал Ферус. — Помогите и мне добраться до постели…
Вряд ли, кроме Феруса и Зиры, кто-нибудь спал в эту ночь. Отделив еду на пять дней пути, люди Инада остальное разложили у окруживших Башню костров. Подходившие с востока и запада отряды окунались в общее веселье. Тейю и Ора с Иллой Гезд усадила возле себя. Промеат и Инад бродили от костра к костру. Они уже еле двигались, так как нигде не могли увернуться от угощения. Остальных атлантов Сцлунг собрал к одному костру и в чем-то горячо убеждал их.
Уже где-то боролись натертые жиром котты, либы выплясывали вокруг нарисованного льва, пеласги пронзительно тянули песню Хмельного Ветра…
— Оэ! Охотник Гезд, иди к нам! — окликнула Промеата седая гиянка. Приносящий свет оторопел, но гии уже тащили за рукава нового брата. Опустившись возле Гезд, он в страхе отшатнулся от протянутой бараньей лопатки.
— Хороший мужчина! — одобрила Алх. — Ест мало, делает много!
— Что я говорила! — Илла прижалась к Ору. — Вот ты и совершил свой подвиг!
— Ох, как я рад, что он кончился! — пробормотал Ор.
Едва солнце выбралось из-за разрытой земли, начались сборы в путь. Ор поднялся на третий этаж Башни, где жил Ферус:
— Учитель, пора!
Тот не шевельнулся под меховым одеялом. Ор осторожно тронул его за плечо и не почувствовал тепла. У тела Отца Канала собрались вожди.
— Зажжем костер? — спросила Гезд.
— Мы не дикие, чтобы жечь мертвых! — высокомерно изрек Сцлунг. — Надо поднять его на верх Башни и оставить коршунам.
— Вот уж действительно дикость! — фыркнул Айд.
— Учитель просил похоронить его в Канале, — сказал Ор.
Мощные котты и либы спустили на воду бревенчатую дверь от загона для мамонтов. Тело уложили на мягкие шкуры, накрыли выцветшим синим плащом. Ор вложил в окостенелую руку лист с рисунком Канала. Рядом Промеат положил огненные камешки, Умгал — чашечку с краской, Алх — связку сушеного мяса. Что еще нужно человеку, всю жизнь проведшему в поиске? Если его ждет другая жизнь, старый упрямец и в ней не изменит своим привычкам.
