Сет присел рядом с ней на камень и молча слушал.
- Что касается видения, то тут дело другое. – Взгляд Королевы был настороженным, но голос звучал ровно. – Мы с сестрой обладаем даром предвидения. Она видит лишь те нити, потянув за которые, можно создать хаос. Это ее выбор. Я фокусируюсь на противоположном. Но все это лишь возможности и связи. Ты должен помнить об этом.
- Потому что я твой. – Заключая сделку, Сет вовсе не думал об особенностях вечной жизни и силы. – Все по-другому, потому что я твой сын.
- Да. Ты будешь несколько… отличаться от других фейри. – Она сжала его руку в своих ладонях. – Но когда видение станет слишком сильным, у тебя будет время отдохнуть от этого в Фэйри. Можешь вернуться ко мне в любое время и наслаждаться смертной сущностью; можешь отрешиться от фейри, от моей крови.
- А еще… в смысле, какие другие изменения… - Он силился понять свой дополнительный дар – проклятие – так же, как пытался осознать поток информации из окружающего мира. – Я вижу возможности.
Сорча крепче сжала его руку, когда он захотел отстраниться.
- Твои нити не такие ясные. Ты сможешь видеть лишь нити других. Возможно, изредка. Не знаю, сколько меня внутри тебя.
Сет склонил голову и закрыл глаза, пытаясь отрешиться от всего, кроме слов Сорчи. Чувственные ощущения притупились и превратились в отдаленный шум, но серебристые нити знания простирались подобно дорогам, которыми он мог идти при помощи своего разума. Он сможет Знать, если позволит себе – а этого ему не хотелось. Знать и не иметь власти что-либо изменить – этого более чем достаточно, чтобы Сет чувствовал себя неуютно. Ему хотелось уладить ссору двух водных жителей. Он видел их нити. Девушка собиралась уйти в гневе. Ее отец будет горевать, поскольку она, вероятно, умрет сразу после ухода.
- Как ты это выдерживаешь? – прошептал он.
- Изменяю, что могу, и смиряюсь с тем, чего не могу изменить. – Она встала перед Сетом и внимательно поглядела на него. – Если бы ты был неспособен выдержать это, я бы не выбрала тебя. Я не вижу того, что ты будешь делать; слишком много моей сущности внутри тебя. Но я знаю, что ты способен быть таким, каким хочешь быть. Ты тот, кто будет убивать драконов и совершать подвиги, достойные того, чтобы их воспевали в балладах.
Сет понял, что дар Сорчи гораздо шире, чем он думал. Здесь, в этом мире, у него была цель, настоящая цель, так же как и в Фэйри. В Фэйри он творил искусство для своей королевы-матери; в смертном мире он узнавал вещи, которые можно было исправить. Он мог стать рукой Сорчи в этом мире, если у него будут для этого навыки.
- Я не умею сражаться, не разбираюсь ни в политике, ни в…
- Кто твои друзья? – подсказала Королева.
- Эш, Ниалл… - Сет улыбнулся, когда его осенило понимание. – Ниалл знает толк в драке. Габриэль и Кила просто созданы для этого. Дония отлично разбирается в политике. И Ниалл. И Эш. И стражи Летнего Двора… Я могу частично научиться всему необходимому от всех трех Дворов.
- Четырех, - поправила Сорча. – Но ты не должен этого делать. Тебе не нужно становиться героем, Сет. Ты мог бы остаться в Фэйри, творить, гулять и беседовать со мной. Я бы привела для нас поэтов и музыкантов, философов и…
- Так и будет. Каждый год я буду возвращаться домой, к тебе… но это, - он поцеловал ее в щеку, - это тоже мой мир. Я смогу изменить кое-что для тех, кого люблю, в лучшую сторону. Для тебя. Для Эш. Для Ниалла. Я могу сделать оба мира безопаснее.
Несколько минут они сидели молча. Сет думал о русалке и ее отце, ссорящихся под водой.
- Если бы водоросли переплелись, словно их спутало штормом, так крепко, чтобы дочь не смогла уйти… - Он замер, поскольку именно это и произошло. Русалка была подавлена, но вернулась домой.
Прежде чем Сет успел что-то сказать, Сорча притянула его себе в коротком объятии и проговорила:
- Мне нужно уйти. Ступай к своей Эйслинн. Ищи свое место, и если я буду тебя нужна…
- Ты мне нужна, - заверил ее Сет.
- Позови, и я приду. – Она взглянула на него тем взглядом, который Сет часто видел на лице отца, когда тот был моложе – смесь надежды и беспокойства. – Или ты можешь вернуться ко мне. Девлин обеспечит твою безопасность… и Ниалл… и…
- Знаю. – Сет снова поцеловал ее в щеку. – Я помню все твои наставления.
- Нет смысла оттягивать неизбежное, верно? – вздохнула Сорча.
Коротким жестом она приоткрыла дверь в парк через дорогу от дворца Эйслинн. Сорча молчала, когда Сет переступил завесу и вошел в парк.
Он и прежде обладал Видением, поэтому в фейри, слоняющихся по парку, для Сета не было ничего удивительного. Эобил мерцала в своем фонтане; она замерла, когда перед ней появился Сет. Рябинники уставились на него. Летние девушки замерли посреди танцевальных па.
- Сколько лет, сколько зим… – тихо проговорила Эобил. Вода вокруг нее застыла, капли сверкали в воздухе, словно крошечные кристаллы.
Сет молчал; на него нахлынули различия в восприятии. Голос Эобил не изменился, но влечение ушло. У Сета больше не было амулета. Изменилась сама реальность. Он стал другим. Земля дышала вокруг него, и он чувствовал это. Вздохи деревьев были музыкой, плывущей в кажущейся тишине повисшего всеобщего молчания.
- Ты стал, как мы, - прошептала Трейси. – Не смертный. – Она пошла к нему; на лице была привычная для нее грусть, но, насколько мог судить Сет, не из-за него. Глаза Трейси наполнились слезами. Она обняла его. – Что ты наделал?
Впервые с тех пор, как Сет встретил Летних девушек, его не потянуло к ним от одного прикосновения. Он не чувствовал соблазна обнимать Трейси подольше или страха, что она может поранить его, забывшись.
- Я изменился, – сказал он и отстранился.
Скелли привлек к себе Трейси и крепко обнял ее, когда она зарыдала. Другие Летние девушки тихо плакали.
- Это к лучшему. – Сет чувствовал, что он сильнее, живее, чем когда бы то ни было, и увереннее в себе. – Это то, чего я хочу.
- И они тоже, - отозвался Скелли. – Потому они и плачут. Вспоминают, как по глупости принесли ту же жертву.
Эобил не хмурилась и не плакала. Она послала ему водяной поцелуй.
- Ступай к нашей королеве, Сет, но знай, что жизнь фейри не так хороша, как ты думал. Ей пришлось поступить так, как было лучше для Двора.
Тяжесть в груди Сета, страх того, что еще могло измениться, усилились. Он не чувствовал такого беспокойства, когда был в Фэйри с Сорчей. Там он ощущал покой. Уверенность. Теперь он пришел в дом своей возлюбленной в надежде, что то, что они выстроили вместе, все еще сильно, и это можно сохранить.
Он ни словом не обмолвился со стражей; даже не кивнул. Открыл дверь и вошел во дворец. Она была там. Скулы Эйслинн выступали сильнее, словно она потеряла в весе, а сидела она ближе к Кинану, чем обычно. Но она улыбалась, глядя на Кинана, который что-то говорил.
