светлость. Вигге ждать не любит. А вам нужно, чтобы он хорошо о вас отозвался, когда сюда прибудут Магнус и Волдхард.
— Ты прав. Как всегда прав.
Брайс обхватил чашу обеими руками и выпил содержимое до дна — Симуз видел, как вздымался его кадык при каждом глотке.
— Отлично, ваша светлость. — Медяк забрал из рук подопечного чашу. — Теперь полежите немного, а мы со слугами подготовим подобающую одежду.
— Синий! Хочу быть в синем. Когда надеваю красное, лицо сливается с курткой.
— Как вам будет угодно.
* * *
— Ну наконец-то.
Вигге смерил союзника оценивающим взглядом — от Симуза не укрылось презрение, которое сын Магнуса испытывал к правителю Освендиса. Винить его было трудно: в отличие от Брайса, Вигге знал меру в пище, вине и общении с женщинами. Медяк также видел, что Вигге изрядно нервничал: наверняка хотел вести переговоры с Амеллоном при поддержке отца. Ойвинд Долгий язык тоже советовал не торопиться — старик выглядел обеспокоенным. Но хранитель Амеллона настаивал на скорейшей встрече. Быть может, так Линдр Деватон надеялся продавить угодные ему условия. Как бы то ни было, Симуз остался доволен ходом дела: у него появилась возможность услышать условия своими ушами.
Шатер для переговоров разбили посреди поля — на равном расстоянии от стен Амеллона и лагеря северян. Глядя на походку Брайса, Вигге распорядился идти пешком.
— Приглядывай за ним, — шепнул он Симузу на уже вполне сносном имперском. Времени не терял и брал уроки у пленников. — И пусть твой герцог помалкивает.
— Постараюсь.
Из ворот Амеллона выехали пятеро всадников. Впереди, на роскошном белом жеребце, очевидно, ехал сам Линдр Деватон — такие дорогие даты мог носить лишь родич короля. Позади него рысью следовали четверо воинов в доспехах попроще, у каждого в руке по копью, перевернутому острым концом к земле — знак мира. Люди Вигге, следуя традиции, также перевернули копья и для надежности повязали на них белые тряпицы.
Добравшись до шатра, бельтерианцы спешились. Линдр остался дожидаться северян, в то время как его свита выстроилась в шеренгу за его спиной.
Когда они подошли ближе, Симуз смог как следует рассмотреть хранителя города. Невысокий, тонкокостный, с изящными чертами лица, которые, тем не менее, уже подточило время. Каштановые волосы с проседью, чуть смуглая кожа — все же он был наполовину эннийцем. Что более всего удивило Симуза — Линдр Деватон, казалось, совершенно их не боялся. И ему стало очень интересно, почему.
Хранитель шагнул им навстречу.
— Приветствую вас на землях Амеллона, прекраснейшего города Бельтерианского герцогства. Я Линдр Деватон, родной брат императора Демоса. Мои намерения мирные. Будьте гостями в моем шатре, и, клянусь кровью предков, мы не причиним вам зла.
Рунды переглянулись. Вигге вопросительно взглянул на Симуза.
— Принимайте приглашение, — тихо сказал Медяк. — Закон гостеприимства священен на этих землях.
Вигге вышел вперед. Симуз отметил, что северянин оделся почти что по местной моде — старался продемонстрировать цивилизованность.
— Я Вигге Магнуссен, старший сын вождя Магнуса Огнебородого. Я буду говорить от его имени. Со мной Брайс Аллантайн, — он указал рукой на союзника. — Герцог Освендиса присоединился к моим войскам. И Ойвинд Долгий язык, советник моего отца.
Линдр кивнул и указал на шатер.
— Начнем же переговоры. Но для начала преломите со мной хлеб в знак добрых намерений.
Слуги рассадили переговорщиков, водрузили на стол несколько блюд с хлебом и мясом, разлили подогретое вино с пряностями по кубкам. Брайс заметно оживился, но Симуз охладил его пыл тихим шипением. Когда все приветствия и прочие формальности были произнесены, Линдр отставил свой кубок прочь и жестом прогнал лишних свидетелей.
— Вы, вероятно, недоумеваете, отчего я требовал скорейшей встречи.
— Верно. В наш союз входит и Хайлигланд. Было бы уместно, чтобы присутствовали все правители с нашей стороны.
— Время есть у вас, — сказал Линдр. — Но его почти не осталось у меня. Если мы с вами желаем договориться, конечно.
— Договориться? — уточнил Вигге. — Нам не нужно ваше золото. Мы не оставим в тылу такой сильный город.
Хранитель Амеллона слабо улыбнулся.
— Золото нужно всегда и всем. Не знаю ни одной войны, где в нем не было бы нужды.
— Мы ожидали, что вы дадите нам бой.
— А я ожидал, что вы возьмете нас в осаду сразу же, как здесь появитесь.
— Мы все еще можем это сделать.
— Но зачем, почтенный Вигге Магнуссен? Зачем проливать кровь, если у нас могут оказаться общие интересы?
Симуз, до того делавший вид, что занимался тарелкой Брайса, застыл с куском колбасы в руках.
— Какие интересы вы преследуете? — спросил Долгий язык.
— Мне не нужен Миссолен. Я хочу смерти императора Демоса.
— Вашего кровного брата?
— Именно.
Вигге нахмурился.
— У нас так не принято.
— Знай вы императора лично, так бы не говорили. Демос — чудовище. Он убил нашего брата Ренара — убил собственной рукой, потому что брат встал на пути Демоса к трону. Он забрал мою семью и сделал их заложниками. Всех — мою драгоценную супругу и всех моих детей! Я не видел их три года! Желая власти и трона, Демос посмел убить ребенка — маленького Креспия, у которого уж точно прав на империю больше, чем у каждого из нас! — Линдр резко поднялся, отчего Вигге по привычке потянулся к пустым ножнам. Деватон улыбнулся и развел руки в стороны в приглашающем жесте. — Я не считаю вас захватчиками, друзья мои. Вы для меня — долгожданное избавление. И у меня есть для вас подарок.
Хранитель Амеллона щелкнул пальцами, и в шатер вошел солдат с раскрытой шкатулкой в руках.
— Милорд Брайс, думаю, вы узнаете эту вещь.
Солдат поднес шкатулку к герцогу. Тот взял тускло блестевший предмет в руки и внимательно его рассмотрел.
— Это фамильный перстень моего дома. Таких два: у меня и у Офрона.
— Все верно, — кивнул Линдр. — Военмейстер Офрон Аллантайн, увы, скончался прошлой ночью. Славный был человек, но лихорадка… — он театрально вздохнул. — Лихорадка никого не щадит. Да смилостивится над ним Хранитель в Хрустальном чертоге.
С лица Брайса вмиг ушли все краски.
— Как… Офри, мой Офри…
— Точно ли то была лихорадка? — С сомнением спросил Долгий язык? — Вы, южане, слишком любите яды.
— Могу поклясться на священной книге, что я его не убивал.
— Я вам не верю, — сказал Вигге и поднялся из-за стола. — Мы ведем честную войну. Нам не о чем разговаривать.
Бельтерианец жестом его остановил.
— Прошу, сядьте, почтенный Вигге. Вы честно предложили безутешному Брайсу вступить в ваши ряды. Брайс предал императора, а уж у него было куда меньше причин для этого поступка, чем у меня.
